Волк бежал по лесу. Его длинная, спутавшаяся шерсть цеплялась за каждую ветку, за каждый сучок. Он слышал, как за спиной лают натасканные собаки. Лают, рвутся из оков, вырывают поводки из рук хозяев, чтобы догнать ненавистного волка и разорвать его в клочья.
Было жарко. За последние несколько дней не выпало ни одного дождя, а температура поднималась и поднималась. И сейчас, когда волк несся по лесу, воздух был сухой и горячий. Легкие обжигало, дышать было тяжело. Волк хотел пить. Он не пил со вчерашнего полудня.
Тогда, убегая от погони, он перебегал речушку и успел немного попить. Свежая, ледяная вода придала много сил, и волк снова пустился в бега. Как жаль, что он не смог, не успел выпить чуть-чуть больше! И вот сейчас он бежал и хотел пить… пить… пить. Мысли о жажде заглушали мысли о погоне, инстинкт самосохранения кричал: «Воды! Воды! Воды! Воды! Воды и покоя!». Но не было рядом ни воды, ни покоя, и поэтому волк бежал. Бежал из последних сил, спотыкаясь почти на каждом шагу. Собачий лай был слышен все ближе и ближе. Несколько раз громким хлопком прозвучали выстрелы и кора деревьев рядом с волком разлеталась в стороны. Волку пока везло. Кусты и деревья каждый раз в последний момент укрывали его от зоркого охотничьего глаза и пустого ока ствола. Волк уставал. Но уставали и собаки, заливающиеся в лае, уставали и люди. Все чаще лес оглашал забористый мат. После каждого промаха волк слышал в свой адрес проклятья.
Но он бежал. Бежал, потому что хотел жить. Охотники решили добыть своим женам волчьи шкуры, чтобы те могли покрасоваться ими на празднике. Волк бежал… бежал, уводя охотников от своей норы вглубь леса.
Наступала самая жаркая пора – послеполуденное время. Волк начал задыхаться. Ноги уже не слушались хозяина. Два дня он убегал от погони, хоронясь в лесах, горах, полянках… охотники шли по его следам в надежде, что он выведет их к логову, а получалось совсем наоборот.
И вот, в самую жаркую часть дня вдруг начали собираться на небе тучи. Охотники, увидев, как быстро начало темнеть, начали ругаться еще яростней, теперь уже они подгоняли собак, уставших настолько, что уже не способны они были лаять, лишь рычали тихо… да и то, уже больше на своих хозяев, чем на волка, бегущего впереди. Волк же устал настолько, что даже ухом не пошевелил, носом не втянул сладкий предгрозовой воздух. В голове крутилась одна мысль, навеянная инстинктом: «Воды… воды… воды и покоя». Уже не было той мучительной жажды, была только слабость.
И грянул гром! Обрушился дождь на землю стеной несокрушимой! И показался он волку даром небес, а охотникам – проклятьем. Вода заливала глаза, мочила одежду, заливалась в высокие сапоги. В конце концов, мат охотников стал слышен все тише и тише… они прекратили погоню в надежде, что утром, после дождя, собаки найдут след, и они догонят волка, который, скорее всего, уже подойдет к своему логову. И невдомек было охотникам, что после грозы ни одна собака не сможет взять след, ибо стирает дождь все видимые следы на земле, а молнии – в воздухе.
Не чувствуя сзади погони, волк замедлил бег. Теперь он трусил потихоньку через лес к поляне, так хорошо знакомой ему в детстве. Здесь, недалеко в лесу, была старая нора, в которой вырос он, три его брата и сестренка.
Он выбежал на поляну. Сильный дождь по-прежнему шел. На краю поляны, в ямке в земле, накопилось уже достаточно воды. Волк подошел к лужице и начал жадно лакать воду. Наконец, жажда была утолена. Силы начали постепенно возвращаться, казалось, сейчас он способен сразиться со всеми собаками и охотниками. Но это было всего лишь мимолетное ощущение, к которому волк уже привык. Через четверть часа он с трудом добрел до старой, проросшей травой, норы. Лапы уже перестали его слушаться. Забреди охотники сейчас сюда, он ничего не смог бы сделать. Но дождь все лил, как бы давая ему возможность отдохнуть. И вот, волк залез в нору, свернулся там и заснул.
В это время охотники, матерясь при каждом движении, возводили палатку. Под дождем, особенно таком сильном, это было практически невозможно. Все, в том числе и собаки, были уставшие, промокшие и злые. Кое-как установив палатку, люди нашли несколько более-менее сухие поленья и развели костер. Еда была приготовлена. Ели молча, зная, что кроме ругани, сейчас ничего не получится сказать. После еды собаки, отряхнувшись, легли спать, а люди стали готовиться к завтрашней охоте: проверяли ружья, чистили стволы, считали патроны, сушили одежду…
Проснувшись утром, волк огляделся. Дождь закончился, и на влажной земле не было следов охотников. Либо они еще не проснулись, либо просто не смогли найти даже эту поляну. Волку было все равно. Теперь он в безопасности. Он круто развернулся и побрел вглубь леса. Надо было сделать большой крюк, чтобы, миновав охотников, выйти к своей норе.
Через двое суток он подошел к камню и, внюхавшись в него, узнал границу своей территории. Он был дома. Немного спустя он вышел к небольшому холму. С его внутренней стороны, со стороны леса, под камнем, была его нора. Навстречу ему вышла волчица, а из норы выглядывали шесть волчат. Они с визгом кинулись к отцу, начали носиться вокруг него, играть, веселиться. Волчица тихонько подошла и прижалась к нему боком. И они долго так стояли. Волк в который раз спас свой дом…