Офь, безглазая праматерь всех барсуков, развешивала чакры на просушку после долгого полоскания в бескрайнем Варе. Раз в год она оголялась донельзя, снимая с себя всё и вынимая самое главное. Время не было известно - знание часа накатывало мучительными мигренями накануне ночью. Наутро Офь бросала все общения, обещания и начинания - и шла к Вару. К реке, чьё имя знали немногие, а те, кто знал, не смели произносить вслух. Казалось, ты предашь самоё себя, если откроешь имя бескрайней реки отцов и дедов. Чьи тела составляли тело реки, Чьи души - соль реки. Чьи имена, сливаясь, сплетаясь воедино, образовывали Вар. Единый и неповторимый. Неумолимый. Скорбь времён и голос пепла.
Пока чакры сохли, Офь пряталась в кустах, опасаясь любого знака или звука - от своей этой временной уязвимости она становилась боязливой и сентиментальной. Слёзы душили её, а дыхание превращалось в безудержный хриплый стон-плач. Никто не должен был видеть её такой, никто не должен был знать или даже догадываться.
Ей предстояла самая сложная и страшная ночь в году - ночь абсолютной беззащитности. Она терзала когтями сухую твёрдую землю, чтобы зарыться поглубже, когда почувствовала приближение ослика...