Марфушка общалась через тонкие стенки чёрного ящика с котом Шредингером. Ну как общалась, вот так:

- Вылезай, милый, вылезай, хулиган лохматый - мыши совсем распоясались, покуда ты там гнилую половинчатую философию разводишь!

И ещё вот так:

- Где же это видано, чтобы коты посреди белого дня безоглядно в аскезу впадали! Окстись, Лохмуша!

Кот, понятное дело, поддерживал реноме и отмалчивался - ни намёка, ни полсловечка на тему, как же быть с мышами. Увещеванием ли, танцами или иным каким колдовством их приструнять следует. Может тройное бу в полночь прошептать, а может ликёру в блюдечко нацедить и гвоздик на закуску предложить.

День катился под откос. Столь же неумолимо наливалась багряным котовья сущность внутри и вовне.
Марфушка глубоко вздохнула и ушлёпала выбивать ковёр строго на южную сторону. Роза ветров-то нынче северная.