Под ногами скрипит галька,
Над волнами шумит ветер.
Это море, над ним чайка.
Это Маша, на ней Петя.

Я – чукотский поэт Боря,
Я сижу, пригибая спину,
За кустами, что вдоль моря,
Наблюдаю сию картину.



У меня в носу запах соли,
На веревке висят сети.
Мне колени свело до боли,
Я завидую Маше с Петей.

Я сижу и гляжу упорно,
Не дышу, и меня не заметить.
У нас нет на Чукотке порно,
У нас есть только Маша с Петей…

Часть II. Маша.

Это берег, на нем галька.
Это море, над ним чайка.
Вечный север, холодный ветер.
В попе галька, на мне Петя.

Только чья-то раскосая рожа
Из кустов сопит вожделенно,
А мы делаем это лежа,
Ледовитый нам по колено!

Увеличиваем нагрузку
На кровати из полотенец.
Я умею и по-французски,
Пусть завидует, извращенец!

И чего переть так упорно
Против очевидного факта:
У нас есть на Чукотке порно,
У нас нет на Чукотке такта!

Часть III. Петя.

Надо мною свистит ветер,
Подо мною сопит Маша.
Я замерзший поэт Петя,
Эта галька – судьба наша…

Рядом Боря – служитель музы
Реет в куче седой гальки.
Он не то что бы мне в обузу,
Но вполне бы хватило чайки.



Признаю налчие факта,
Но позиция эта спорна:
Вроде, нет на Чукотке такта,
Но, по-моему, нет и порно…


Часть IV. Чайка.

Неизбывно чукотское горе:
Мои перья ерошит ветер,
Вылетаю с утра на море –
Снова Маша, на ней – Петя…

У меня на хвосте гайка,
Объектив, а в нем – батарейки.
Хоть по жизни я просто чайка,
Что безвреднее канарейки.

Нету счастья, одни потемки,
Обучили меня юннаты,
Проводить для них аэросъемку
Будто я Феллини пернатый.

Я теперь летаю громоздко,
Тяжелей иных шифоньеров.
Привожу порнуху подросткам,
Что дрочат во Дворце Пионеров.

Этот факт задолбал, бесспорно
Мне б в разгар полового акта
С неба рухнув, прервать это порно,
Наплевавши на чувство такта.

Часть V. Финал.

Но сегодня сменился ветер,
И принес ощущенье свободы:
Это Боря. А рядом – Петя.
Принимают у Маши роды…