Когда Коран говорит об Аллахе, являющем Свои знамения (аят) «в горизонтах... пока не станет ясно, что [они] истина» (Коран 41:53), его значение может быть истолковано образно. Особенно если смотреть через эпистемологическую призму захир и батин - соответствующие внутренние и внешние измерения писания, которые раскрываются посредством эзотерической экзегезы (тавиль) - образность «горизонтов» может быть истолкована исключительно как мотив, скрывающий более абстрактную, универсальную истину о вездесущности Бога. В такой интерпретации внутренний смысл стиха (батин), возможно, равносильно другим, намекающим на безграничное присутствие Бога, таким как «Аллаху принадлежат восток и запад», «итак, куда бы вы ни обратились, там Лик Аллаха» (Коран 2:115).

Однако для Ибн Араби - мастера дистилляции батин из захир - образ Аллаха, открывающего Свои знамения «на горизонте», может относиться к более буквальному, а также метафорическому явлению: небесным телам как знамениям Его природы и атрибутов. Такая интерпретация соответствовала бы его космическому видению, согласно которому вселенная, как и сам Коран, состоит из «букв, слов, глав и стихов», которые являются каждым Божественным самопроявлением (таджалли); предметы, украшающие наш ближайший кругозор, не являются исключением. В частности, Луна — сущность, постоянно упоминаемая в духовном искусстве и поэзии — сияет сверхъестественными качествами, представленными Ибн Араби в нескольких его работах, таких как «Тарджуман аль-ашвак» и «Футухат аль-Маккийя».

Мы говорим: Что же касается сияния полной Луны, которую Бог поставил как образ в космосе для Своего самораскрытия посредством Своего господствующего свойства внутри него, то есть божественного наместника, который проявляется в космосе через имена и свойства Бога... таким же образом солнце проявляется в сущности Луны и освещает всю её. Тогда это называется полнолунием. Поэтому Солнце видит себя в зеркале сущности полной Луны, ибо оно окутывает её светом, благодаря которому оно называется полной Луной.

Этот поразительный отрывок относится к тщательно разработанной схеме Луны как мистической метафоры как Божественного Знака, которая, хотя, по-видимому, не использовалась систематически Ибн Араби в его дошедшем до нас корпусе, может быть выведена из различных отрывков его космологических и астрологических трактатов. В этой схеме Луна является изображением человека (а Солнце - представлением Бога), а астрономические явления постепенного освещения параллельны процессу тасаввуф. Подобно тому, как Луна переходит из своего положения в полутени Земли в возвышенное положение, где она может полностью отражать Солнце, мистик преодолевает тени мира дунья) и превращается в индивидуальность, сияющую великолепием божественных атрибутов (воплощённых парадигмой инсан аль-камиль). Мистик, подобно Луне, становится «полированным зеркалом», в котором отражается свет Божий. Более того, Луна и её процессы функционируют как аналогичные Срединные Пути, которые опосредуют Божественную Реальность с тварной природой, вызывая множество сравнений с другими принципами мистицизма Ибн Араби, включая его версию двадцати восьми лунных особняков, двадцати восьми духовных «путевых станций» (макамат) и двадцати восьми букв арабского алфавита.

Нижеследующее экстраполирует это яркое созвездие метафор, опираясь на теории космологии, астрологии и пророчеств Ибн Араби. Однако, прежде чем продолжить, может быть необходимо отметить субъективность подхода, используемого при этом, как со стороны автора, так и самого шейха. Возвращаясь к эпистемологии захир и батин, для эзотерических интерпретаций экзотерических форм — в данном случае Луны — характерно соотнесение с индивидуальным воображением. Говоря о значении аят (знаков) в «Футухат», сам Ибн Араби утверждает не только, что «функция [духовного] путешествия состоит в том, чтобы «увеличить знание и открыть глаза понимания», но также и то, что эти откровения «различны [для разных людей]». Хотя следующее толкование в конечном счёте является личным и, таким образом, зависит от различия индивидуальности, о котором говорит Ибн Араби, оно, тем не менее, стремится «открыть глаза понимания» для всех. В надежде на это глубоко мистическое значение Луны теперь будет освещено, вдохновляя на размышления о космосе и знаках, которыми он украшен.

В качестве подготовки к исследованию небесных метафор Ибн Араби жизненно важно ознакомиться с динамикой света, представленной в его космологических трудах. Первостепенное значение для мистического измерения Луны имеет общее представление об эманации, то есть рассеянии Божественного Света в космической иерархии последовательных степеней. В этом процессе эманации Истинный Свет (или «Свет Светов», если использовать терминологию Шихаб ад-Дина Сухраварди) излучает Свой свет по всему космосу, и этот свет постепенно тускнеет в соответствии с строением тел, которые получают его. Самая высокая и самая низкая интенсивность этого света образуют двойственность яркости (нур) и темнота (ульма) - один из многих бинарных файлов, о которых говорил Ибн Араби в «Футухат», причём последнее означает самое дальнее удаление света от его источника.

Между двумя состояниями Абсолютного Света и тьмы, однако, лежит промежуточное звено, а именно Свет Сотворённый. Сотворённый Свет есть проекция света Божия, изливающегося на Его творения, — он не сохраняет интенсивность изначального сияния и не гасит свет полностью, а скорее является посредником между ними. По мысли Ибн Араби, это понятие можно понимать в отношении более широкой концепции аль-барзах, «перешейка» между светом и тьмой, которые существуют в той или иной степени в соответствии с онтологической иерархией маратиб аль-вуджуд; уровни существования, каждый из которых участвует в различной интенсивности Истинного Света. Всё в творении участвует в посреднике барзах, включая ангелов и людей, которые получают степени Сотворённого Света посредством вышеупомянутого процесса. Уильям Читтик резюмировал это явление в контексте ангелологии Ибн Араби, в которой ангелы принимают самую сильную и самую яркую степень сияния Истинного Света:

Ангелы (малаика) — согласно Пророку — созданы из света, то есть сама их субстанция соткана из света. Это не Свет, который есть Бог, ибо Бог Сам по себе бесконечно несравним даже с величайшим из ангелов, все из которых являются Его творениями. Таким образом, свет, из которого были сформированы и сформированы ангелы, является непосредственным сиянием Света или Бытия.

Здесь подчёркивается, что Свет Соворённый отличен от самого Божественного Света; испускаемое им «непосредственное сияние» передаётся подчинённым телам посредством эманации, в процессе которой трансмутируется в свой собственный уникальный тип света. Это также можно понимать как форму проекции, при которой тело, подверженное эманации первоисточника, в какой-то степени подражает ему; тем не менее, это не буквально один и тот же свет, а скорее его видимость, отфильтрованная качеством его собственной конституции.

Даже до того, как будут формально введены сами небесные тела, этот механизм может быть удобно применен к астрономическим явлениям, действующим на Луну. Подобно тому, как свет, присутствующий в ангелах и людях, не является в буквальном смысле светом Самого Бога, так и свет Луны численно не совпадает со светом Солнца. Скорее, его светимость можно отнести к тому, что на астрономическом жаргоне известно как «альбедо»; часть света, падающего на спутники и другие тела, которые сами по себе не светятся. Кроме того, качество альбедо небесного тела также продиктовано его собственной конституцией; принцип, который имеет большое значение для сравнения Луны с человеком, чьё отражение Бога подчинено его собственной природе.

Возможность сравнения Луны и человека подкрепляется кораническим представлением о том, что Аллах создал их обоих из одного и того же вещества: глины. Это поразительно не только тем, что в некотором роде предсказывает более позднее открытие, что Луна образовалась из обломков Земли — таким образом, она имеет сходный материальный состав, — но также и тем, что предлагает прочную основу для концептуального сравнения этих двух явлений. Будучи из одной и той же субстанции, они принимают Сотворенный Свет посредством одной и той же динамики проецирования или отражения. Кроме того, еще одна ключевая общность заключается в том, что проявление Истинного Света обеими сущностями не статично, а подвержено изменениям в зависимости от определенных условий. Луна претерпевает разную степень освещения от Солнца во время своего роста и убывания; так и человеческое состояние подвержено отклонению от своего Божественного отражения при наличии мирских искушений, которые могут сбить с пути к Богу (ульма) мира. В контексте толкования аята Корана 17:20 Ибн Араби описывает этот процесс и то, как люди («места») несут ответственность за количество света, которое они получают - свет Бога абсолютно постоянен, в то время как человеческая конституция может колебаться.

Бог говорит, что Он дает постоянно, в то время как места получают в меру реальностей их готовности. Точно так же вы говорите, что солнце распространяет свои лучи на сущее. Он не скупится своим светом ни на что. Локусы получают свет в меру своей готовности.

Путь суфия состоит в том, чтобы максимизировать свою «подготовленность» через процесс газкия (духовное очищение), также широко известное в исламской мистической литературе как «полировка зеркала». Прежде чем перейти к нюансам этой метафоры по отношению к Луне, основы науки о свете Ибн Араби можно резюмировать следующим образом:

1. Луна и человек концептуально подобны как тела «Сотворённого Света», которые не проявляют свет Бога или Солнца из своей собственной физической природы, а через проекцию или отражение его сияния.

2. Оба состоят из одной и той же «глины», что обуславливает схожие отражающие свойства.

3. Следовательно, оба склонны как к свету, так и ко тьме. В качестве барзах они оба демонстрируют разную степень Божественного сияния. Это проявляется в вечном прибывании и убывании Луны, а также в различной восприимчивости человека к тьме, проявляющейся в том, что некоторые сердца могут быть «совершенными» или «уникальными» (если заимствовать прилагательные, используемые самим Ибн Араби), а некоторые могут быть затмеваемы солнечным светом, тени материальности.

Вдобавок, особенно во время фазы, когда она освещена ровно наполовину, можно также считать, что Луна воплощает концепцию Ибн Араби о Луне, муназалат, точная срединная точка между Богом и человеком, где нисхождение Бога сходится с восхождением человека.

В целом Луну можно рассматривать как посредника в нескольких отношениях; как сонм Созданного Света, он участвует и в свете, и во тьме. Его физическое положение как посредника в структуре космоса далее разрабатывает Ибн Араби в его трактате по астрологии — искусству, которое само по себе служит посредником, соединяющим небесное с земным, аналогичным образом примиряя Мир Невидимого (‘алам аль-гайб) с рубриками языка и геометрически понятными структурами. Внутри этих структур находится иерархия небесных сфер, упомянутая ранее в контексте книги Ибн Араби. Маратиб аль-вуджуд, разные степени существования. Их изображение в виде концентрических кругов, изображённое в переводе Титуса Буркхардта астрологического руководства Ибн Араби, раскрывает их порядок, от высшей точки космоса, которая является Божественным Престолом, до самой нижней: «этажа» (арш) земли. На этой диаграмме сфера Луны расположена прямо над сферой мирских элементов. Это указывает на статус Луны не только как барзах по отношению к свету, но и по отношению к пространству: это посредник между Землёй и высшими ступенями космоса, подобно тому, как человеческое существо подвешено между светом Бога и тусклым строением его телесной телесности.

Эрудит IX века аль-Кинди, ссылаясь на аристотелевскую физику, был первым, кто предложил исламский взгляд на эту иерархическую небесную динамику. Он считал звёзды и планеты «непосредственными агентами» действий Бога, сравнивая это явление с функцией лука при стрельбе из лука.

Согласно этой точке зрения, Луна является случайным посредником в дополнение к посреднику или свету. Примечательно, что арабский астролог Абу Машар, который жил в тот же Золотой век, что и аль-Кинди, и потенциально повлиял на собственную астрологическую схему Ибн Араби, заметил, что Луна оказывает усиленное влияние на Землю. По его словам, это «самый быстрый объект на небе», что означает, что он «оказывает наибольшее влияние на человеческие дела»; это ещё одно ценное соображение при интерпретации Луны как средней точки между Богом и Человеком в исламском космическом видении. Таким образом, эти идеи следует учитывать для настоящего исследования, предлагая более подробную картину небесных сфер и их отношений друг к другу.

Кроме того, важным качеством, приписываемым Луне в астрологии Ибн Араби, является воображение (аль-хайал), и более концептуально воображаемое царство ('алам аль-гайб) - ещё один концептуальный момент медиации. В исламской мистической психологии царство воображения функционирует как точка пересечения между чувственным миром и Божественным, благодаря чему силы воображения позволяют представить физический ограниченный объект, существующий в состоянии неограниченного постоянства или изобилия. Например, объект, воспринимаемый органами чувств, апостериори подвержен окончательному распаду своей материальной формы. Но если один и тот же объект воображаемый, можно представить себе его совершенную, вечную форму, не связанную пространственно-временными ограничениями. В этом смысле воображение способен объединить реалии мирского с возможностями Невидимого, концептуально вмещая как тень, так и свет. Именно поэтому воображение можно рассматривать как онтологический барзах - ещё один посредник между двумя планами существования, где, как говорит нам Ибн Араби в своих «Мекканских откровениях», «значения проявляются в сенсорных рамках». Луна, демонстрирующая как светящееся альбедо, так и темноту своей телесной «глины», в этом смысле концептуально идентична воображению. Луна не только физически находится между Землей и высшими сферами, но также является «между» с точки зрения своего онтологического статуса, пребывая в воображаемой сфере между чувственной и Божественной реальностью.

Отношения между Луной и воображением ещё больше углубляются их взаимной ассоциацией с Раком (известным в исламской астрологии как ас-саратан), четвёртый знак зодиака, который обычно ассоциируется с воображением и памятью. Его связь с Луной можно найти у персидского мистика XIV века Махмуда Шабистари в его поэме «Таинственный розовый сад»:

Луна видит в Раке родственное ей существо. Когда голова становится хвостом, она принимает форму узла, Луна проходит через восемь и двадцать обителей, И тогда она возвращается напротив Солнца.

Согласно Ибн Араби, сами знаки зодиака онтологически выровнены с лунным и воображаемым царствами, существующими в «пороговом царстве», которое «доступно человеческому воображению». Таким образом, в этом контексте можно считать, что Луна, воображение и их выражение в знаке Рака представляют одно и то же всеобъемлющее понятие: воображаемые посредники между тьмой (ульма) обыденности дунья и яркостью (нур) и трансцендентностью Истинного Света.

Ещё одно значение здесь состоит в том, что воображение само по себе является аналогическим посредником. Это стоит отметить в мистическом контексте, учитывая, что цель фигуративного приема, будь то на территории литературы или, в данном случае, космоса, состоит в том, чтобы согласовать неизвестное (Бога) с известным (физическим миром). Это способность воображения, которая, как мы установили, символически связана с Луной. Его состав позволяет воспринимать Божество через телесные инструменты чувств, переводя невыразимое сияние Его и Его атрибутов в постижимую реальность.

Точно так же, как Бога нельзя понять без аналогии, Солнце нельзя воспринимать без какой-либо фильтрации его света (по крайней мере, без риска серьёзного повреждения сетчатки). Платон в своей «Аллегории пещеры» говорит о том, как ошеломляющая яркость Солнца ошеломляет разум обитателя пещеры до неузнаваемости. Однако, он объясняет, что мы можем постепенно приучить себя к «виду верхнего мира», подвергаясь воздействию его более низких интенсивностей. Луна в данном случае делает это возможным через посредничество. Хотя мы не можем смотреть на Солнце, мы можем взглянуть на Луну - тело, имитирующее его на чувственном полотне из телесной глины. Здесь Луна ещё раз доказывает, что является не только астрологическим, но и богословским барзахом, воплощающим, наряду со способностью к воображению, функционирование как мистический Срединный Путь. Таким образом, Луну можно рассматривать как Срединный Путь в её эпистемологической функции. Более того, станции, которые проходит Луна в процессе наполнения, являются, как мы сейчас исследуем, представителями другого вида Срединного Пути, а именно пути, который должны пройти люди, чтобы перейти от мирской жизни к состоянию единства с миром Бога.

Определяющим качеством Луны является то, что её положение не статично; он демонстрирует разную степень солнечного света в течение двадцати восьми дней. Каково значение этого постепенного продвижения к совершенному отражению? «Алхимия человеческого счастья» Ибн Араби, недавно переведённая Стивеном Хиртенштейном, предлагает полную экстраполяцию его спагирических метафор, обеспечивая дальнейшее понимание процесса духовного очищения, который параллелен процессу свечения небесных тел. Превращение в золото как аналогия обретения человеком эвдемония - то есть стать единым с Богом - пожалуй, самое важное из всех.

Золото в воображении древнего мира — это вещество, концептуально связанное с бессмертным светом Солнца. Алхимическая трансмутация представляет собой очистку низшего металла (чаще всего меди) в золото, которое в результате ряда химических реакций становится похожим на своё сияние — процесс, который можно буквально и образно уподобить Луне и её достижению света Солнца при наполнении. Это сравнение становится ещё более ясным, когда мы изучаем два ключевых эликсира алхимии: белый и красный. Первый явно приравнивается к самой Луне, помогая превращению меди в серебро, а второй сравнивается с Солнцем, которое затем превращает серебро в золото. Опять же, Луна — или, скорее, её эликсирная форма — здесь функционирует как точка перехода или причинный Срединный Путь между низшими материями, такими как медь (или глина, наша мирская форма) и высшим золотом (Истинным Светом).

Алхимическое очищение по отношению к эвдемония - которое также можно было бы сравнить с суфийским гнозисом, фана (самоуничтожение, предшествующее божественному соединению) — достигается через процессию стадий или, так сказать, алхимических реакций. В «Футухат» Ибн Араби называет их макам (множественное число: макамат) и в других источниках «степени совершенства» (камал) или «путевые станции» — повторяющиеся термины в сотериологическом суфийском дискурсе. Например, сам Ибн Араби цитирует книгу аль-Харави о ста «путевых станциях» нравственного и духовного развития, которые также экстраполированы персидским святым Хваджей Абдуллой Аншари, который более подробно описывает последовательные стадии, соединяющие переход от самосознания к самоутрате.

Однако схема духовных ступеней Ибн Араби обозначает не сто градусов, а двадцать восемь. Эти двадцать восемь градусов также могут быть связаны с двадцатью восемью домами Луны (маназил аль-камар), представленный ранее в поэме Шабистари и обсуждаемый Ибн Араби в его трактате по астрологии. Эти «особняки» представляют собой последовательность астрологических домов, через которые Луна проходит по своей орбите. Каждый дом привязан к знаку зодиака и может быть образно сопоставлен с понятием промежуточных станций или макамат, через который должен пройти суфий, чтобы достичь своей последней стоянки духовной «полноты».

Что особенно важно в системе астрологии Ибн Араби, так это связь между двадцатью восемью лунными особняками (небесными «путевыми станциями») и двадцатью восемью буквами арабского алфавита. Вторая глава «Футухат» предлагает более глубокий анализ подсознательных качеств букв, таких как Алиф, Зай и Лам, которые, по описанию Ибн Араби, орфографически связаны с образованием корня глагола, обозначающего «вечность». Озарения, подобные этим, демонстрируют богатые эзотерические измерения системы арабского письма, которые проявляются в других принципах исламской веры, таких как неотъемлемая святость арабского Корана. Более того, суфийская практика воспоминания (зикр) влечёт за собой повторение девяноста девяти имён Аллаха на арабском языке, что также вдохновляет на мистический опыт. Говоря на арабском языке, мост между человеческим языком и Словом Божьим (Логосом), таким образом, можно рассматривать как мистический по своей сути акт и, более того, служащий ещё одной формой Срединного Пути. Учитывая это, становится ясно, почему Ибн Араби сравнивает его алфавит с двадцатью восемью путевыми станциями суфиев к Божественному Союзу; это способствует присутствию Бога, как это делает Луна на своих стадиях восхождения к полноте, в обоих через двадцать восемь модусов.

Принимая во внимание всё вышеизложенное, становится очевидным, что принцип «полировки зеркала» может быть применён к явлениям Луны и постепенному процессу её свечения. Концепция духовного очищения, которая относится к ней, связана не только с метафорами алхимической трансмутации Ибн Араби, посредством которых низшие вещества превращаются в золото, но также с концепцией Луны, становящейся самым полным отражением Солнца. Полированное зеркало представляет собой человеческое существо, которое, проходя через моральные и духовные «степени» или промежуточные станции и другие умственные посредники, пришло к отражению Божественности; точно так же полная Луна является результатом её прохождения через астрологические лунные обители, которые также являются промежуточным мостом от теней тьмы к отражению Истинного Света. Оба тела подверглись процессу «шлифовки» и в конечном итоге стали проявлять высшую степень Сотворенного Света. Заключительный этап этой метафоры теперь будет рассмотрен в контексте духовного откровения и пророчества.

В одном хадисе мы находим момент, где аль-Барах б. Азиба спрашивают: «Было ли лицо Пророка (таким же ярким) как меч?» Он отвечает: «Нет, но (яркий) как луна». Этому подражает рассказ Джабира ибн Самуры, сподвижника Мухаммеда, который вспоминает, как его лицо напоминало полную Луну в ночном небе. То, что здесь может показаться просто фигурой речи, на самом деле идеально совпадает с небесными метафорами Ибн Араби. Пророк Мухаммад является воплощением атрибутов Аллаха в человеческом обличье и, таким образом, представляет собой идеально отполированное зеркало, сияющее Истинным Светом. Тем не менее, Мухаммед – не сам Аллах; он остается смертным человеком из мирской глины, подверженным непостоянству физического мира, подобно тому как Луна подвержена постоянному возрастанию и убыванию. Ибн Араби ссылается на это явление в «Футухат», когда он говорит об индивидууме, переживающем гнозис, как о «[Боге], проявляющем [проявляющем] Себя через вашу сущность в вашей внешней форме»; мистик получает Божий свет, но, тем не менее, сохраняет свою мирскую природу в отношении своей физической внешности.

Не только Мухаммед символически связан с Луной; в притче Ибн Араби о двух путешественниках в его «Алхимии человеческого счастья», парадигмальная природа Адама – изначальный инсан аль-камиль - также связана с ним. Соответствие Адама и Луны реализуется характером «последователя» — индивидуума, настроенного на внутренний мир.

Кроме того, явления Пророчества могут быть связаны с способностями к воображению, которые, как было исследовано ранее, являются качественно лунными. Возвращаясь к коранической науке IX века аль-Кинди, он говорит о мушаввира (способности к воображению) как о сонме Божественного знания. В той или иной степени это проявляется у всех во время сновидений (где, согласно аль-Кинди, чувственные воспоминания из памяти сливаются с более глубоким смыслом, посланным Богом), но особенно сильно это проявляется у тех, кто восприимчив к духовному откровению. Наиболее ярко это проявляется в изображении Иосифа в суре «Юсуф», где его пророческие способности раскрываются благодаря его безупречным навыкам толкования снов. Аль-Кинди приписывает пророчество наиболее хорошо настроенному, «отшлифованному» воображению, которое можно сравнить с полнейшим сиянием Луны (которое, как обсуждалось ранее, онтологически связано с алам аль-миталь). В этот кульминационный момент воображение Пророка становится сосудом для атрибутов Бога и, возвращаясь к аллегории Платона о пещере, отмечает момент, когда человек:

[становится] способным уловить Солнце, не просто отражённое в воде или как оно появляется в каком-либо чужом месте, но само Солнце, само по себе, на его собственном месте, и наблюдать его таким, какое оно есть.

Этот краткий экскурс был попыткой экстраполировать мистическое измерение Луны, представленное в трудах Ибн Араби, которое можно резюмировать следующим образом. В своей космологической системе спутник Земли имеет статус барзах - посредника между Божественным Светом и мирской телесностью. Это, как принцип, может быть связано с природой человеческого состояния, которое оказывается подвешенным между природой Аллаха (сотворённого по Его образу) и природой физического тела дунья. Более того, именно способность к воображению, как и Луна, опосредует два состояния. Воображение существует в той же онтологической «сфере», что и Луна и Зодиак, будучи подвешенным между известным и неизвестным.

Более того, этот медийный статус имеет большое значение в стремлении к мистицизму; аналогии и символы дополняют концепцию аналогового Срединного Пути. Сама Луна является аналогом Божественного Света, затемненного соответствующим образом из-за неадекватности человеческого глаза, а на ещё более глубоком уровне сама является аналогией процесса «полировки зеркала», чтобы отразить атрибуты Бога и достичь теофанического совершенства. Как было исследовано, Луна проходит через двадцать восемь лунных особняков, которые можно сравнить с двадцатью восемью степенями совершенства, которые, в свою очередь, могут быть связаны с метафорами алхимической трансмутации Ибн Араби. Луна также связана с двадцатью восемью буквами арабского алфавита, которые также составляют мистический Срединный Путь между мирским и Богом, учитывая святость арабского языка в исламском контексте.

Результатом человеческого существа, прошедшего эти двадцать восемь стадий, является союз с Богом; полное примирение Луны со светом Солнца. Это может проявляться в религиозном откровении, когда пророки (и их способности к воображению) становятся похожими на полнолуние. Более того, что символически поразительно в астрономических явлениях полной Луны, так это то, что она в буквальном смысле поднялась над Землей; только когда мистик преодолел дунья, он может смотреть и отражать Солнце (Аллаха) во всей Его полноте. Это контрастирует с новолунием, на котором не может отражаться солнечный свет, символизируя препятствие мирской привязанности как к материальным объектам, так и к иллюзии себя (нафс). Между тем, Полнолуние - небесное «полированное зеркало» - это то, что преодолело препятствие, которым является мир. Оно поднялось из тени своей мирской глины, завершило свой путь духовного восхождения и, наконец, стало озарено Аллахом, источником Истинного Света.

Источник: Journal of the Muhyiddin Ibn 'Arabi Society, Volume 68, 2020

https://ru-sufi.livejournal.com/370262.html