Джеймс Хэрриот. И все они - создания природы

   - О-о-х, о-о-о!
   Надрывные рыдания в трубке мигом прогнали мой сон. Был час
ночи, и, когда меня разбудило назойливое бренчание телефона, я
ожидал услышать хриплый голос какого-нибудь фермера, чья коро-
ва никак не могла растелиться.
   - Кто это? - спросил я с легким испугом. Что случилось?
   Ответом мне было горькое всхлипывание, а затем мужской
голос произнес между двумя рыданиями;
   - Хамфри Кобб говорит. Ради всего святого, поскорей приез-
жайте. Мертл, по-моему, умирает!
   - Мертл?
   - Ну, да. Собачка моя! До чего же ей плохо, о-о-о-х, о-хо-о!
   - Но что с ней?
   - Пыхтит, хрипит. По-моему, вот-вот дух испустит. Приез-
жайте побыстрее.
   - Где вы живете?
   - Седр-Хаус. В конце Хилл-стрит.
   - Знаю. Сейчас буду у вас.
   - Вот спасибо! Мертл долго не протянет. Поторопитесь, а?
   Я спрыгнул с кровати, схватил плисовые рабочие брюки со
спинки стула у стены, в спешке сунул обе ноги в одну штанину
и растянулся во всю длину на полу.
   Хелен привыкла к ночным звонкам и обычно тут же снова за-
сыпала. Тем более что я одевался, не зажигая света, чтобы ее не
тревожить. Мне хватало ночника, который всю ночь горел на
лестничной площадке ради Джимми, тогда совсем маленького.
   Однако на этот раз система не сработала, и грохот моего па-
дения заставил Хелен привскочить на постели.
   - Джим, что это? Что с тобой?
   Я кое-как поднялся с пола.
   - Ничего, Хелен. Просто я споткнулся, - сказал я, сдерги-
вая со стула рубашку.
   - Но что за спешка?
   - Абсолютно неотложный случай. Мне надо торопиться.
   - Я понимаю, Джим, но ты же сам себя задерживаешь. Со-
бирайся спокойнее.
   Разумеется, она была совершенно права. Я всегда завидовал
тем моим коллегам, которые сохраняют невозмутимость даже в
крайне критических обстоятельствах. Но сам я из другого теста.
   Я скатился по лестнице и галопом промчался через темный сад
в гараж. Ехать мне было меньше мили, и времени на обдумыва-
ние симптомов не оставалось, но я уже не сомневался, что столь
резкое нарушение дыхания указывало на сердечный приступ или
внезапную аллергическую реакцию.
   Не успел я позвонить, как на крыльце вспыхнул свет и передо
мной возник Хамфри Кобб, невысокий толстячок лет шестидесяти.
Сияющая лысина еще больше придавала ему комическое сходство
с огромным яйцом.
   - Мистер Хэрриот! Входите же, входите! - произнес он пре-
рывающимся голосом, а по его щекам струились слезы. - Я так
вам благодарен, что вы среди ночи встали, чтобы помочь моей
бедненькей Мертл.
   С каждым его словом мне в нос ударял такой крепкий запах
виски, что у меня закружилась голова, а когда он повел меня
по коридору, я заметил, что походка у него не слишком твер-
дая.
   Моя пациентка лежала в корзинке возле новой электрической
плиты в отлично оборудованной кухне. Так она же бигль, как мой
Сэм! И я опустился на колено с самой горячей симпатией. Пасть
Мертл была полуоткрыта, язык свисал наружу, но никаких приз-
наков агонии я не обнаружил. А когда погладил ее по голове,
хвост весело застучал по подстилке.
   И тотчас у меня в ушах зазвенело от пронзительного вопля:
   - Так что с ней, мистер Хэрриот? Сердце, да? О, Мертл,
Мертл!
   - Знаете, мистер Кобб, - сказал я. - По-моему, она вовсе не
так уж плоха. Не надо волноваться. Просто разрешите мне ее
осмотреть.
   Я прижал стетоскоп к ребрам и услышал ровное биение на
редкость здорового сердца. Температура оказалась нормальной,
но когда я начал ощупывать живот, мистер Кобб не выдержал:
   - Это все моя вина! - простонал он. - Я совсем забросил
бедную собачку.
   - Простите, я не понял?
   - Так я же весь день проболтался на скачках в Каттерике,
ставил на лошадей, пьянствовал, а про несчастное животное и
думать забыл!
   - И она все время была тут одна взаперти?
   - Да что вы! Жена за ней присматривала.
   - Так, наверное, она и покормила Мертл и погулять в сад
выпускала? - предположил я, совсем сбитый с толку.
   - Ну и что? - Он заломил руки. - Только я-то ведь не дол-
жен был ее бросать. Она же меня так любит!
   Я почувствовал, что одна щека у меня начинает подозрительно
гореть, и тотчас пришла разгадка.
   - Вы поставили корзинку слишком близко к плите, и пыхтит
она, потому что ей жарко.
   Он бросил на меня недоверчивый взгляд.
   - Мы ее корзинку сюда поставили только нынче. Полы пере-
стилали.
   - Вот именно, - сказал я. - Поставьте корзинку на прежнее
место, и все будет в полном порядке.
   - Это как же, мистер Хэрриот? - Его губы снова задро-
жали. - Наверняка другая причина есть. Она же страдает! Вы ей
в глаза поглядите!
   Я поглядел. У Мертл были типичные глаза ее породы - боль-
шие, темные, и она умела ими пользоваться. Многие считают, что
пальма первенства по части задушевной грусти во взоре принад-
лежит спаниелям, но лично я считаю, что тут они биглям и в под-
метки не годятся. А Мертл, как видно, была чемпионкой.
   - Это пусть вас не тревожит, мистер Кобб, - ответил я.
Уверяю вас, все будет в порядке.
   Но его лицо не посветлело.
   - Вы что же, совсем ее не полечите?
   И я оказался перед одной из критических дилемм ветеринар-
ной практики. Владельцы наших пациентов чувствуют себя обма-
нутыми, если мы не "полечим" животное. А мистер Кобб нуждал-
ся в лечении куда больше своей любимицы. Тем не менее я не
собирался тыкать в Мертл иглой только ради его спокойствия,
а потому извлек из чемоданчика витаминную таблетку и затолк-
нул ее собачке в глотку.
   - Ну, вот, - объявил я. - Думаю, это пойдет ей на пользу.
А про себя решил, что не такой уж я и шарлатан: вреда от вита-
минов ей во всяком случае не будет.
   Мистер Кобб приободрился.
   - Расчудесно! Очень вы меня успокоили. - Он проследовал
впереди меня в роскошно обставленную гостиную и зигзагами на-
правился к домашнему бару. - Выпьете на дорожку?
   - Нет, спасибо, - ответил я. - Лучше не стоит.
   - Ну, а я капелюшечку выпью. Надо нервишки в порядок
привести, а то уж очень я расстроился. Он плеснул в стопку
порядочную порцию виски и кивнул мне на кресло.
   У меня перед глазами маячила постель, но все таки я сел и
смотрел, как он прихлебывает свое виски. Мало-помалу я узнал,
что он букмекер, но удалился от дел и месяц назад переехал в
Дарроуби из Уэст-Райдинга. Только скачки у него все равно в
крови, и он посещает на севере Англии их все, но только уже как
зритель.
   - Всегда такси беру и денек провожу преотлично! Мистер
Кобб весь просиял при воспоминании об этих отличных деньках.
Но тут же его щеки затряслись, и лицо вновь приняло страдаль-
ческое выражение.
   - Только вот собачку мою бросаю. Дома ее оставляю.
   - Ерунда! - сказал я. - Ведь я вас часто вижу на лугах.
Вы же с ней много гуляете?
   - Ну, да. Каждый день и подолгу.
   - Следовательно, живется ей очень хорошо. И выбросите из
головы эти глупости.
   Он оснял меня улыбкой и плеснул в стопку новую порцию
виски, пальца на три.
   - А вы славный парень! Дайте-ка, я вам все-таки налью одну
на дорожку.
   - Ну, хорошо. Только поменьше.
   Пока ми пили, он совсем разомлел и смотрел на меня уже по-
чти с обожанием.
   - Джеймс Хэрриот, - произнес он заплетающимся язы-
ком. - Джим, значит?
   - Ну-у, да.
   - Так я вас буду звать Джимом, а вы зовите меня Хамфри.
   - Ладно, Хамфри, - сказал я и допил свою стопку. - А те-
перь мне пора.
   Проводив меня на крыльцо, он положил руку мне на плечо,
и лицо его вновь посерьезнело.
   - Спасите тебе, Джим. Мертл ведь очень худо было, так я
тебе ну так благодарен, что и сказать нельзя.
   Только развернув машину, я сообразил, что не сумел его пере-
убедить, и он по-прежнему считает, будто собачка была на грани
смерти и я спас ей жизнь. Визит был странноватый, желудок у
меня горел от виски, проглоченного в третьем часу ночи, но я ре-
шил, что Хамфрн Кобб очень забавный человечек. И он мне пон-
равился.
   После этой ночи я часто встречался с ним в лугах, где он про-
гуливал свою собачку. Его почти сферическая фигура, казалось,
подпрыгивала на траве, точно мячик, но держался он всегда спо-
койно и рассудительно, хотя и не переставал благодарить меня за
то, что я вырвал его собачку иа лап смерти.
   Затем - бац! Все началось сначала. Телефон зазвонил в пер-
вом часу ночи, и в ухо мне ударили отчаянные рыдания даже
прежде, чем я успел толком взять трубку.
   - О-о-ох. О-о-ох! Джим, Джим, Мертл совсем худо. Ты
приедешь?
   - А... А что с ней на этот раз?
   - Дергается.
   - Дергается?
   - Ну да. Смотреть страшно Джим, давай приезжай, а? Не то
я не выдержу. Сил никаких нет ждать. Чума у нее, не иначе.
И он разрыдался.
   В голове у меня гудело.
   - Чумы у нее быть не может, Хамфри. Так сразу чумой не
заболевают.
   - Ну, прошу тебя, Джим, - продолжал он, словно не слы-
ша. - Будь другом, приезжай, посмотри Мертл.
   - Ну, хорошо, - сказал я устало. - Через несколько минут
буду.
   - Ты настоящий друг, Джим, настоящий... - Голос смолк,
потому что я повесил трубку.
   Одевался я в обычном темпе, не паникуя, как прежде. Видимо,
что-то в том же роде. Но почему снова за полночь? По пути в Седр-
Хаус я уже не сомневался, что тревога опять окажется ложной.
И все-таки, как знать?
   На крыльце меня опять обдала невидимая волна алкогольных
паров. По пути в кухню Хамфри, стеная и причитая, раза два по-
висал на мне, чтобы удержаться на ногах. Он указал пальцем на
корзину в углу.
   - Она там, - объявил он, утирая глаза. - Я только вернулся
из Рипона - и на тебе!
   - Со скачек, э?
   - Угу. На лошадей ставил, виски пил, а бедная моя собачка
тут без меня помирала. Последняя я тварь, Джим, самая по-
следняя!
   - Чушь, Хамфри. Я вам уже говорил. От того, что вы на день
уедете, ей никакого вреда быть не может. Потом вы сказали, что
она дергается, но я что-то не замечаю...
   - Ага, она сейчас не дергается. А вот когда я только вошел,
задняя нога у нее ну просто ходуном ходуна. Вот так. - И он
подергал кистью.
   Я беззвучно застонал.
   - Может быть, она просто чесалась или муху отгоняла.
   - Ну уж нет. Ей же больно. Да ты только погляди на ее гла-
зищи.
   Я его вполне понимал. Глаза Мертл были двумя озерами глу-
боких чувств, и в них без труда читался кроткий упрек.
   Стиснув зубы, я ее осмотрел, заранее зная, что не найду ни-
чего ненормального. Но втолковать это толстячку мне не удалось
   - Ну, дай ей еще одну чудотворную таблеточку, - взмолился
он. - В тот раз ей мигом полегчало.
   Спорить с ним у меня не было сил, и Мертл снова навитами-
нилась.
   С огромным облегчением Хамфри неверным шагом направился
в гостиную к заветной бутылке.
   - После таких переживаний не грех немножно взбод-
риться, - сказал он. - Выпей рюмочку, Джим, не артачься, а?
   Следующие несколько месяцев эта сцена повторялась вновь
и вновь - всегда после скачек и всегда между полуночью и ча-
сом. У меня было достаточно возможностей проанализировать
ситуацию, и вывод просто напрашивался.
   Большую часть времени Хамфри оставался в меру заботливым
владельцем собаки, но под влиянием алкоголя привязанность к
Мертл преображалась в сентиментальное обожание и ощущение
вины перед ней. Я покорно приезжал по его вызовам, понимая,
как его потрясет мой отказ. Лечил я Хамфри, а не Мертл.
   Меня забавляло упрямство, с каким он отмахивался от любых
моих уверений, что приезжал я совершенно зря. Он был глубоко
убежден, что его любимица осталась в живых только благодаря
волшебной таблетке.
   Нет-нет, я вовсе не отвергаю возможность, что Мертл действи-
тельно обращала на него свои томные очи с горьким упреком.
Собаки вполне способны чувствовать и выражать неодобрение.
Моего Сэма я брал с собой почти повсюду, но если иногда остав-
лял его дома, чтобы свозить Хелен в кино, он забирался под кро-
вать, долго там дулся, а вылезши, еще час старательно нас не
замечал.
   Меня пробил холодный пот, когда Хамфри сообщил мне о сво-
ем решении повязать Мертл. Ее беременность не сулила мне ни-
чего хорошего.
   Так оно и вышло. Толстячок то и дело впадал в пьяненькую
панику, всякий раз совершенно без причин и на протяжении де-
вяти недель через правильные промежутки времени обнаруживал
у Мертл то одни, то другие, но всегда воображаемые симптомы.
   Наконец, к огромному моему облегчению, Мертл произвела
на свет пятерых здоровых щенков. Ну уж теперь-то я передохну!
По правде говоря, я по горло был сыт полуночными звонками
Хамфри. Я всегда считал себя обязанным ехать, когда мне звони-
ли ночью, однако Хамфри довел меня до белого каления. Прин-
ципы принципами, но я чувствовал, что в одну прекрасную ночь
я ему все выскажу.
   Кризис наступил недели две спустя. День у меня выдался жут-
кий. Выпадение матки у коровы в пять утра, потом бесконечная
тряска по дорогам туда-сюда практически без завтрака и обеда,
а на сон грядущий - схватка с министерскими анкетами. (Я силь-
но подозревал, что безбожно напутал в графах.)
   От своей бюрократической бездарности я всегда приходил в
бессильную ярость, и когда наконец заполз под одеяло, перед
моими глазами продолжали кружить эти пыточные анкеты, так
что сон ко мне пришел только глубокой ночью.
   Я знаю, что это глупо, но во мне живет суеверное чувство,
будто судьба злорадно выжидает, когда мне особенно захочется
выспаться, и тут она, похихикивая, подстраивает очередной вы-
зов. А потому, когда у меня над ухом взорвался телефонный
звонок, принял я его как должное, апатично протянул руку к
трубке и увидел, что стрелки на светящемся циферблате будиль-
ника показывают четверть второго.
   - Алло! - пробурчал я.
   - О-о... о-о... о-о-о-х! - Знакомое, знакомое вступление!
   Я скрипнул зубами. Только об этом я сейчас и мечтал!
   - Хамфри! Ну, что на сей раз?
   - Ох, Джим, Мертл и вправду помирает. Я всем нутром чую.
Приезжай побыстрее, а?
   - Помирает? - Я хрипло перевел дух. - Это почему же?
   - Ну... вытянулась на боку и вся дрожит.
   - Еще что-нибудь?
   - Ага. Хозяйка говорила, что Мертл, когда она ее в сад вы-
пустила, какая-то тревожная была, и ноги у нее словно бы не
гнулись. Я ведь только-только из Редкара вернулся, понимаешь?
   - Так вы на скачках были, э?
   - Это точно. А свой собачку бросил. Скотина я последняя!
   Я закрыл глаза. И когда только Хамфри надоест придумывать
симптомы! Ну что на этот раз? Дрожит, тревожится, ноги не
гнутся. А раньше - пыхтела, дергадась головой трясла, уши
мелко дрожали, - что он в следующий раз углядит?
   Но хорошенького понемножку.
   - Вот что, Хамфри, - сказал я. Ничего у вашей собаки нет.
Сколько раз мне вам повторять.
   - Ох, Джим, милый, поторопись! О-о-о! О-о-о-х!
   - Я не приеду, Хамфри.
   - Да ты что? Ей же все хуже становится, понимаешь?
   - Я говорю совершенно серьезно. Это просто напрасная тра-
та моего времени и ваших денег. А потому ложитесь-ка спать.
И за Мертл не тревожьтесь.
   Стараясь устроиться поудобнее под одеялом, я подумал, что
отказываться поехать на вызов - дело очень нелегкое. Конечно,
мне было бы проще встать и принять участие в еще одном спек-
такле в Седр-Хаусе, чем впервые в жизни сказать "нет", но так
продолжаться не могло. Надо же когда-нибудь и твердость про-
явить.
   Терзаемый раскаянием, я кое-как задремал, но, к счастью, под-
сознание продолжает работать и во сне, потому что я вдруг про-
снулся. Будильник показывал половину третьего.
   - Господи! - вскрикнул я, глядя в темный потолок.
У Мертл же эклампсия *
   Я слетел с кровати и начал торопливо одеваться. Видимо, я
нашумел, потому что Хелен спросила сонным голосом:
   - Что такое? Что случилось?
   - Хамфри Кобб, - просипел я, завязывая шнурок.
   - Хамфри... Но ты же говорил, что к нему торопиться не-
зачем...
   - Только не сейчас. Его собака умирает! Я злобно посмот-
рел на будильник. Может быть, вообще уже поздно. - Маши-
нально взяв галстук, я швырнул его в стену. - Уж без тебя я
обойдусь, черт побери! И пулей вылетел на лестницу.
   Через бесконечный сад - и в машину, а в голове разверты-
валась стройная история болезни, которой снабдил меня Хамфри.
Маленькая сука кормит пятерых щенят, тревожность, скованая
походка, а теперь вытянутая поза и дрожь... Классическая после-
родовая эклампсия. Без лечения - быстрый летальный исход.
А после его звонка прошло почти полтора часа. От этой мысли
у меня сжалось сердце.
   Хамфри так и не лег. Видимо, он утешался в обществе бутыл-
ки, потому что еле держался на ногах.

    * Поздний токсикоз беременных, выражающийся в судорогах
мышц всего тела и потере сознания. Опасен для жизни матери и
плода. Эклампсия возможна и после родов. Прим. ред.

   - Приехал, значит, Джим, милок, - бормотал он, моргая.
   - Да. Как она?
   - Никак...
   Сжимая в руке кальций и шприц для внутривенных вливаний,
я кинулся мимо него на кухню.
   Гладенькое тельце Мертл вытянулось в судороге. Она зады-
халась, вся дрожала, а из пасти у нее капала пена. Глаза утра-
тили всякую выразительность и застыли в неподвижности. Вы-
глядела она страшно, но она была жива... она была жива!
   Я переложил пищащих щенков на коврик, быстро выстриг
участочек над лучевой веной и протер кожу спиртом. Потом ввел
иглу и начал медленно-медленно, осторожно-осторожно нажи-
мать на плунжер. Кальций в этих случаях несет исцеление, но
быстрое его поступление в кровь убивает пациента.
   Шприц опустел только через несколько минут, и, сидя на кор-
точках, я вглядывался в Мертл. Иногда к кальцию необходимо
добавить наркотизирующее средство, и у меня наготове были нем-
бутал и морфий. Но дыхание Мертл мало-помалу стало спокой-
нее, напряжение мышц ослабло. Когда она начала сглатывать
слюну и поглядывать на меня, я понял, что она будет жить.
   Я выжидал, пока ее ноги совсем не перестанут дрожать, но
тут меня дернули за плечо. Я оглянулся и увидел Хамфри с бу-
тылкой в руке.
   - Выпьешь, рюмочку, а Джим?
   Уговаривать меня особенно не пришлось. Сознание, что я чуть
было не обрек Мертл на смерть, ввергло меня в почти шоковое
состояние.
   Я взял рюмку неверными пальцами, но не успел отхлебнуть,
как собачка выбралась из корзинки и направилась к щенкам.
Иногда эклампсия поддается не сразу, в других же случаях про-
ходит почти мгновенно, и я порадовался, что на сей раз оказалось
именно так.
   Собственно говоря, оправилась Мертл даже как-то слишком
быстро - обнюхав свое потомство, она подошла к столу, чтобы
поздороваться со мной. Ее глаза переполняло дружелюбие, а хвост
реял в воздухе, как это принято у биглей.
   Я начал поглаживать ей уши, и тут Хамфри испустил сиплый
смешок.
   - А знаешь, Джим, нынче я кое-что усек. - Голос у него был
тягучим, но ясность мысли он как будто сохранил.
   - Что именно Хамфри?
   - А усек я... хе-хех-хе... усек я, что все это время здорового
дурака валял.
   - Я что-то не понял.
   Он назидательно покачал указательным пальцем.
   - Так ты же мне только и твердил, что я тебя зря с постели
стаскиваю, и что мне все только мерещится, а собачка моя совсем
здорова.
   - Что было, то было, - ответил я.
   - А я тебе никак не верил, а? Слушать ничего не желал. Так
вот, теперь я знаю, что ты дело говорил. А я дураком был, так ты
уж извини, что я тебе покоя по ночам не давал.
   - Ну, об этом и говорить не стоит, Хамфри.
   - А все-таки нехорошо. - Он указал на свою бодрую собач-
ку, на ее приветливо машущий хвост. - Ты только погляди на нее.
Сразу же видно, что уж сегодня-то Мертл совсем здорова была!