Автор: Любаша Бета: LimonQ, Гамма: Marisa Delore
Пейринг: СС/ГП, ЛМ/ГП, ДМ.
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, BDSM.
Саммари: иногда, всего один промах может изменить всю дальнейшую жизнь… Год и месяц спустя, после победы Темного Лорда.
Предупреждения: слэш, БДСМ (довольно жесткий), изнасилование, намек на
инцест, ненормативная лексика. AU, OOC



Черно-Белые сны. Гарри.


От чего немеют зубы,
Как дрожат от страсти губы,
Ты поймешь, когда поцелуешь грязь.
Ты увидишь, что напрасно
Называют грязь опасной.
Ты поймешь, когда поцелуешь грязь.
Агата Кристи «Грязь»

Он идет по коридору. Мимо высоких сводчатых арок, поддерживающих
Малфой-Мэнор изнутри, мимо факелов в толстых металлических захватах… Он
идет туда сам.
Тяжелые дубовые двери, окованные железом, раскрываются, повинуясь толчку
его ладони.
Блядь.
Это каждый раз как будто бьет под дых. Разница между полутемным
коридором и тем, что он видит, заходя в эту дверь. Ковры, зеркала, шелк
на стенах и свет, свет, свет… Его «приемная». За этот год он выучил
здесь наизусть каждый уголок – роскошную ванную комнату, пушистый ковер,
тяжелую полированную мебель… За год, что он принадлежит этой «парочке»,
его где только не трахали. Так что выучить окружающую обстановку
возможность была.
Он привычно проходит мыться. Даже не заглядывая в комнату, он и так
может сказать, что Снейп сейчас сидит за столом и смакует свой очень
крепкий черный кофе, а Малфой-старший валяется на кровати с рюмкой
коньяка. Снейп никогда не пьет «до того, как», только в процессе… А
Малфою все равно.
«Сев» и «Люц».
Когда он один.
А когда они рядом – обращаться к ним по имени нет нужды…
За этот год к нему тоже еще ни разу не обратились по имени. С тех пор,
как его Авада пролетела на пару дюймов правее, даже не зацепив
Вольдеморта. С тех пор, как вместо ответного непростительного он был
сбит обычным Петрификусом. С тех пор, как Темный Лорд, присев рядом с
ним на корточки прямо посреди боя, провел своим длинным тонким пальцем
по его щеке и, обращаясь к Снейпу, заметил:
– Какая нежная кожа… Ты не находишь, Северус?
И Снейп в ответ полыхнул таким взглядом из-под ресниц, что Гарри сразу
понял – надежды нет.
Именно тогда все и решилось.
А еще через месяц Малфой выкупил его и подарил Снейпу.
«На самом деле – повезло».
Он тщательно моется. Оба его «партнера» брезгливы до безумия. Конечно,
они все равно будут накладывать очищающие чары, снова и снова, пока он
не почувствует, что, кажется, даже кровь, текущая в его теле, стала
стерильной. Но… ему приятно быть чистым.
За этот год он выучил их наизусть.
Он знает, как они пахнут, что им нравится и чего они оба терпеть не
могут. Теперь он отличает их даже на ощупь, с завязанными глазами.
Его «Сев» угловатый, худой, с выпирающими на бедрах косточками, пахнущий
кофе и травами. Гарри даже не надо закрывать глаза, чтобы вспомнить его
– длинные сильные пальцы, неожиданно большой, по сравнению с худым
телом, член, маленькие, точеные мочки ушей, тонкие губы…
И жаркий шепот прямо в ухо: «Давай же, давай, тварь, шевелись…»
Но это уже обычно в конце.
Его «Люц» совсем другой. Холеное тело, нежная кожа, ленивые движения,
медленные, всегда слишком медленные фрикции. Руки с маникюром,
откидывающие за спину длинные волосы. И легкий запах лимона…
Закончив ритуальное купание, Гарри вытирается большим пушистым
полотенцем и натягивает «рабочую» одежду. Белое хлопковое белье, джинсы,
белая майка…
Значит, сегодня одежду выбирал Люц.
Гарри знает, что того просто с ума сводит эта картинка – юноша со
спущенными до колен джинсами и трусами, лежащий грудью на журнальном
столике.
«Черт его знает, где наш потомственный аристократ таких картинок
насмотрелся».
Севу вообще все равно, как он выглядит. Его совсем другое возбуждает…
«Не эстет. Хотя… в своем роде…»

Мальчик выходит из ванной. Пушистый ковер приятно ласкает босые ступни.
Дверь в комнату приоткрыта, и он привычным движением проскальзывает
между створками. Это тоже своего рода ритуал – зайти так, чтобы не
шевельнуть дверцы.
Маленькие странные ритуалы…
Он проходит в комнату. Конечно, все как он и думал. Снейп поднимается
из-за стола и подходит к нему. Губы, еще хранящие вкус кофе, привычно
накрывают рот мальчика, пальцы обхватывают подбородок, приподнимая лицо
Гарри навстречу поцелую.
Это приятно. Снейп умеет целоваться. Мальчик привычно заводит руки за
спину, сцепляя пальцы в замок.
Когда мужчина отпускает его, слегка задыхающегося и от этого еще более
соблазнительного, Гарри обводит взглядом комнату.
Блядь. Только не это. В углу комнаты, в кресле, сидит Малфой-младший.
И ухмыляется. Гадко.
Тело Гарри тут же деревенеет, перестает отзываться на прикосновения Снейпа.
«Только не Драко, только не он. Сука, как же я тебя ненавижу… Кто
угодно, только не он».
Увесистая пощечина отвлекает мальчика от мыслей о младшем Малфое.
Снейп смотрит на него неодобрительно.
– Еще раз отвлечешься, подвешу и исполосую так, что три дня не сядешь.
Понял?
Гарри кивает.
«Блядь, ну какая же ты тварь, Малфой… Хули же ты приперся…»
Это мог быть кто угодно – Гарри спокойно относился к тому, когда на него
смотрели. Это мог быть кто угодно, только не Драко. Потому, что был один
секрет, который Малфой не должен был знать. Самый страшный секрет в
жизни неудавшегося победителя Вольдеморта.
Гарри нравились эти игры.
Он понял это с самого начала, в свой первый раз. Его брали прямо на поле
битвы, как трофей. Он кричал и мотал головой, а Снейп держал его за
плечи. Что в это время происходило сзади, где тяжело дышал и постанывал
победитель, Гарри предпочел не думать. Достаточно было боли. Достаточно
было предательства Снейпа, который уселся тогда на землю и, вцепившись в
плечи, не давал Гарри пошевелиться. И смотрел на него, смотрел, как он
плачет, как от боли у него трясутся губы.
Снейп мстил, и Гарри понимал за что.
В тот раз он впервые увидел улыбающегося Снейпа.
И все-таки Гарри тогда кончил. Уничтоженный, раздавленный, побежденный,
он не выдержал такой малости – когда красноглазое чудовище входило в его
обмякшее тело уже второй раз, он вдруг почувствовал, как холодные пальцы
обхватывают его член, и услышал голос, шипящий над ухом:
– А тебе ведь нравится, сучонок… Маленькая извращенная тварь.
Вот тогда он и кончил.
И увидел, как Снейп улыбнулся, видимо заранее прикидывая расклад, при
котором можно будет завладеть такой интересной игрушкой – мальчиком,
которому нравится все это непотребство.
Через пару недель Гарри возбуждался, едва подумав о боли.

Еще одна хлесткая пощечина.
Снейп приподнимает его подбородок одним пальцем.
– Видимо, я все-таки недостаточно ясно объяснил… Что ж… Инкарцеро.
Спокойно так, без эмоций, почти задумчиво.
Черт!
Гарри знает, что сейчас будет.
Им не нужна покорность, им нужна отзывчивость. И эту отзывчивость сейчас
из него будут выбивать. Выламывать. Вытягивать вслед за кончиком кнута,
со свистом разрезающего воздух за его спиной.
И ведь все равно сломают.
Снейп владеет кнутом виртуозно, даже лучше, чем Макнейр. Кнут ведь штука
такая – можно муху с задницы сбить, а можно кожу снять. Лоскутами.
Но Снейп никогда не бьет просто так. Кожу снять – дело нехитрое. Сломать
человека тяжелее, даже если это всего лишь маленький затраханный Гарри
Поттер.
Первые два удара самые тяжелые. Гарри даже не пытается сдерживаться.
Судя по всему «Сев» разозлился – встал совсем близко, кнут ложится
ровно, с каждым ударом обвивая тело несколько раз.
Колебания потревоженного воздуха, свист, горячее прикосновение к коже
сразу в нескольких местах и боль, опоясывающая тело, когда Снейп отводит
руку с кнутом назад после удара.
«Малфой, чтоб ты сдох, как же я тебя ненавижу… Бля-я-я-я-я…»
Первые два удара самые страшные. Потом тело привыкает, и становится
легче. Но только если это не Снейп. После второго удара он отходит к
столу и уступает место старшему Малфою. Гарри даже не знает, что хуже.
«Люц» как обычно ласков и нежен. Холеные руки ласкают тело, намеренно
избегая рубцов, оставленных кнутом, губы осторожно прикасаются к шее,
целуют мочку уха… Он так терпелив, его «Люц», что через какое-то время
Гарри сдается. И начинает тихо постанывать, когда ладонь мужчины
уверенно накрывает его член.
«Боги, как же это хорошо…»
Ну конечно, он опять попался.
Стоило только ему возбудиться, и старший Малфой отходит, оставляя его
покачиваться на веревке, связывающей запястья – голого, с красными
рубцами, пересекающими живот и бедра и бесстыдно стоящим членом.
– Не дергайся, ты ведь не хочешь, чтобы я отрезал тебе кнутом половину
твоего хозяйства, – голос Снейпа звучит прямо над ухом, заставляя тело
выгибаться, посылая вдоль позвоночника целую волну сладкой дрожи…
Блядь, какой же он слабак…
А ведь они так могут меняться практически бесконечно…
Гарри кончает на четырнадцатом ударе. Уже не замечая, как в углу дрочит
младший Малфой, не видя, как довольно переглядываются между собой «Сев»
и «Люц», он бессильно обвисает на веревке, почти вывернув плечи.
– Ну, вот и мальчик наш вернулся… – Малфой-старший как всегда лениво
растягивает свое фирменное «ма-а-альчик». – Стоило чуть-чуть постараться…
Они относят его на кровать. Шелковое, холодное покрывало чуть-чуть
снимает боль в иссеченной коже.
Гарри уже и думать забыл про Драко. Все его существо сейчас занимают
только их глаза – серо-стальные Малфоя и черные - Снейпа. Мальчик ловит
их взгляды, растворяясь в них, купаясь в этом удивительном ощущении –
подчинении двум сильным, взрослым мужчинам, которые так хотят его.
Руки снова связаны, на этот раз за спиной. «Люц» играет с ним как кошка
с мышкой. Нежно и медленно целует, проводя языком по губам, теребит
соски, заставляя все тело трепетать и выгибаться. Под двумя парами
умелых рук мальчик стонет практически в голос. Если можно пытать людей
удовольствием, то это пытка.
Снейп затягивает тонкий черный ремешок вокруг практически вставшего
члена Гарри.
– Ты ведь не думал, что тебе удастся кончить еще раз? Правда? – старший
Малфой отводит прядь волос от лица.
Правда, правда… Один раз – и то перебор. В присутствии хозяев вообще
кончать не разрешается.
Но ответа от него не требуют. Вопрос риторический.
Он лежит на спине.
Если бы Гарри мог видеть то, что видит Малфой-младший из своего угла, то
он бы нашел это зрелище весьма красивым – обнаженный мальчик призывно
поднимает бедра, заставляя покачиваться свой уже полностью вставший
член, перетянутый у самого основания черным ремешком. Мальчик выгибается
всем телом, опираясь на плечи – большего не позволяют крепко стянутые за
спиной руки. К нему склоняются двое мужчин в распахнутых халатах,
абсолютно не скрывающих возбуждения. Руки порхают по телу жертвы, еще
больше распаляя, доводя до полного помешательства. Мужчины улыбаются,
слушая, как кричит и стонет мальчик в ответ на каждое легкое касание…
Снейп сильным движением разводит ноги Гарри и садится, касаясь коленями
его ягодиц. Мальчик широко распахивает глаза в предвкушении нового
болезненного удовольствия. Да, так и есть, властным движением его
подтягивают к себе и вскоре он уже чувствует, как в его ягодицы
упирается чуть влажная головка члена.
Снейп никогда не растягивает его перед тем как войти.
В сущности, за год, проведенный в рабстве, Гарри уже так растянут, что и
говорить не о чем. Но вот эта минутная вспышка, первый толчок,
болезненный и настойчивый – еще один их маленький ритуал. Подтверждение
принадлежности, подтверждение власти.
Широко открытые зеленые глаза подергиваются слезами.
«Только не отвести взгляд…»
Это всегда одинаково – чуть приподнятая бровь, как вопрос: «Готов?»,
закушенная нижняя губа – «Конечно…». И – первый толчок, заставляющий
тело вибрировать, а сердце рваться на части… И глаза распахиваются,
отвечая на яростный взгляд его «Сева».
Малфой-старший осторожно придерживает мальчика за плечи.
Он догадывается, какую игру ведут Гарри и его хозяин.
Трахаться под Легилеменс, имея возможность постоянного зрительного
контакта – божественно.
Он сам так никогда не делает – слишком много сил, слишком напрягает. Но
если Северусу нравится, почему бы и нет…

«Твой, о Боги, твой… навсегда… бери, бери…еще…»
Ничего не надо больше. То, что делает сейчас Снейп – чистый наркотик.
Смотреть ему в глаза, открываться, чувствуя как все эмоции, все ощущения
становятся общими, едиными, целыми… Каждой клеточкой своего тела
чувствовать подтверждение своей нужности, своей необходимости этому
человеку. Чувствовать его власть над собой. Замирать от внезапного
осознания того, что он может сделать с тобой все, что угодно – и ты
будешь счастлив…
Гарри давно и прочно сидит на этих ощущениях.
Видеть, как кривятся его тонкие губы в бесполезной попытке сдержать
стон, как капелька пота ползет по его виску. Чувствовать, как он
движется внутри, размашистыми движениями входя все глубже и глубже.
Чувствовать, как его пальцы сжимают твои хрупкие бедра, помечая их до
следующей вашей встречи синими пятнами.
Боль здесь уместна. Она просто подтверждение реальности происходящего.
Наконец, ощущения захлестывают за край. Не отрывая взгляда, Снейп
наклоняется над ним. Крик, вырывающийся из искусанных губ мальчишки,
заставляет все его тело вибрировать.
«Давай же, маленькая тварь, шевелись, кричи для меня…»
Еще секунда и Гарри чувствует, как Снейп кончает.
А-ах… Если бы ему позволили, он тоже кончил бы, наверное. От одного
этого ощущения…
Постепенно реальность возвращается обратно.
Это до слез обидно – чувствовать, что тебя бросили, что ты больше не
нужен, что эта пустота внутри – твое нормальное состояние.
Воздух, ставший вдруг пронзительно холодным, заставляет мальчика ежиться.
Снейп раздвигает его ягодицы, по-хозяйски осматривая – не порвал ли, и
Гарри вспоминает, как однажды, набравшись храбрости, спросил у него –
зачем он это делает каждый раз? И как, чуть приподняв уголки губ, его
«Сев» ответил:
– С детства не люблю поломанные игрушки.

Видимо, удовлетворившись результатами осмотра, Снейп гибким движением
наклоняется назад, за спинку кровати. Гарри закусывает губу – это еще не
конец?
«Интересно, что он еще придумал?»
О, вот что.
В руках Снейпа Гарри видит большой искусственный член.
Его «Сев» любит эти игрушки. Он не использует заклинание, и мальчик
внимательно смотрит, как длинные тонкие пальцы наносят смазку.
Аккуратно, так же, как он делает все остальное, как будто от точности
его движений зависит безопасность класса.
«Педант, его мать. Восхитительный, невероятный педант…»
Снейп вытирает руку о покрывало, потом кладет ее на живот мальчика, не
позволяя пошевелиться. Гарри чувствует, как в самое основание его члена
упирается ребро указательного пальца. Холодная, скользкая головка
фаллоимитатора раздвигает ягодицы.
«Ну, конечно, металлический…»
Снейп любит такие штуки. Тяжелые металлические фаллоимитаторы почему-то
напоминают Гарри самого Снейпа. Такие же неумолимые, такие же холодные,
и только оказываясь внутри, они нагреваются и становятся почти
настоящими. Почти. Как и его хозяин.
Снейп медленно проталкивает игрушку внутрь мальчика. Его рука не дает
Гарри пошевелиться и ему остается только, как можно сильнее разводить
ноги и стонать. Даже бедра приподнять невозможно, чтобы хоть как-то
облегчить неимоверное растяжение – несмотря на то, что Гарри только что
довольно жестко оттрахали, фаллоимитатор все равно слишком велик.
Три дюйма внутрь, два обратно… Снейп развлекается.
«Ох, нет, я не выдержу, пожалуйста, не надо больше…»
Где-то на полпути он срывается на слезы. Все тело сотрясает дрожь.
Растяжение становится настолько сильным, что выдержать и не заплакать
уже не возможно. Как бы он ни старался расслабиться, мышцы внутри него
выталкивают холодную игрушку рефлекторно.
– Пожалуйста, я не могу, не надо… – тихий, безнадежный шепот, который
все равно ни к чему не приведет.
Чтобы Снейп бросил что-то на полпути – такого еще не бывало.
Малфой бросает неодобрительный взгляд на Снейпа – он тоже хочет, чтобы
все скорее закончилось. Еще немного и Северус доведет мальчишку до
такого состояния, что тот и отсосать-то нормально не сможет. Вздохнув,
Малфой наклоняется над Гарри, целует заплаканные глаза, припухшие губы,
собирает губами слезы, непрерывным потоком текущие из глаз.
– Ну, все, все расслабься. Ты же знаешь – он все равно не перестанет.
Гарри всхлипывает и поворачивается лицом к своему «Люцу». Несколько
глубоких, нежных поцелуев, чуть-чуть ласковых слов и мальчик выгибается
дугой – кажется, Снейп закончил.
Да, так и есть. Снейп поддерживает его бедра, любуясь восхитительным
зрелищем – розовые, крепкие ягодицы в нескольких местах помеченные
багровыми рубцами от кнута больше не сходятся, раздвинутые блестящим в
свете свечей основанием фаллоимитатора.
Кажется, ему удалось растянуть мальчишку до предела.
Снейп осторожно опускает бедра Гарри и с нажимом проводит рукой по его
животу, как будто желая удостовериться, что не проткнул мальчика
насквозь. Ответом на это движение становится судорожный вздох.
На какое-то время Гарри оставляют в покое, давая возможность привыкнуть
к новым ощущениям. Сочетание невероятной, предельной растянутости в
заднице и тупой, ноющей боли в перевозбужденном члене, перетянутом
ремешком, не дают ему даже лежать спокойно. Мужчины наблюдают за этой
прелестной возней, потягивая коньяк.
– Умеешь же ты, Северус… – насмешливо тянет Малфой, касаясь губами
бокала. Смотреть, как мальчишка извивается на скользком шелке, пытаясь
принять наиболее удобную позу – такое удовольствие. Снейп только хмыкает
в ответ. Можно подумать, Люций не знает, что он умеет.
Наконец, коньяк допит и мужчины возвращаются обратно на кровать. Теперь
очередь Малфоя. Он нежно сдавливает щеки Гарри, заставляя его открыть рот.
Черт, вот это то, что Гарри ненавидит.
Фиксатор.
«С другой стороны, лучше фиксатор, чем пытаться принять Малфоя просто так…»
Две пары рук осторожно переворачивают мальчика на живот. «Люц» удобно
устраивается на подушках, опираясь спиной на спинку кровати. Снейп
помогает мальчику принять удобную позу – под живот ложится подушка,
ноги, раздвинутые в коленях, обхватывают ее с двух сторон.
Это почти отдых. Если бы не болезненные ощущения от того, как трется о
скользкий шелк ставший невероятно чувствительным член.
Малфой приподнимает его голову, помогая первому глубокому толчку прямо в
горло мальчика.
Это почти отдых – нужно просто расслабиться, заставить себя не давиться
каждый раз когда его «Люц» входит глубоко в рот, проникает дальше и дальше…
– Мальчик, если язык тебе не нужен, его всегда можно отрезать, чтобы не
мешал, – тихий шепот над головой заставляет Гарри вздрогнуть.
«Ну уж нет, язык очень даже нужен».
Мальчик старается, кружит кончиком языка по нежной коже члена,
трахающего его рот, старается успеть лизнуть прохладную мошонку,
прижимающуюся к его губам, в тот момент, когда член Малфоя входит
особенно глубоко.
Все это может продолжаться почти бесконечно – Малфой-старший умеет
наслаждаться ощущениями.
Постепенно мышцы живота начинают болеть от постоянных движении вверх-вниз.
Все эти ощущения – боль в растянутой заднице, напряжение, с которым губы
обхватывают член поверх фиксатора, тупо ноющие от невозможности кончить
яйца, сведенные от нагрузки мышцы ног и живота – погружают Гарри в
состояние близкое к трансу.
Он покорно движется, подчиняясь движением рук, держащих его голову, до
тех пор, пока не чувствует как его «Люц» кончает. Теплая сперма стекает
в горло и Гарри заученным движением глотает несколько раз. Он знает, что
Малфою нравится чувствовать, как сжимается его горло, обхватывая головку
члена.
Когда поддерживающие его руки разжимаются, мальчик падает на бок. Нет
сил даже на малейшее движение.
В наступившей тишине Гарри слышит как в своем углу, всхлипывая, кончает
младший Малфой.
«А ты у нас оказывается извращенец, Драко… Кончить от того, что я
отсасываю твоему отцу – это круто…»
Мысли скользят где-то на краю сознания, легкие, не напрягающие. Ну,
Малфой и Малфой… и хер с ним…
Когда его рот наконец-то освобождают от фиксатора, Гарри тихо шепчет:
– Спасибо…
Еще один чудесный ритуал – после того, как тебя отымели куда только
можно, надо обязательно сказать это гребаное спасибо. Видимо, за
оказанную честь…
Ощущение растяжения в заднице сменяется тянущим – Снейп вынимает из него
фаллоимитатор. Кисти рук наливаются болью, как только с запястий
исчезает шелковый шнур. Последнее, что с него снимают – ремешок,
стягивавший все это время его член.
Безумно хочется кончить.
Но нельзя. По крайней мере, не здесь.
Мальчик сползает с кровати и встает, опираясь о высокую спинку. Надо
одеваться и уходить. Все кончилось, больше его никто не задерживает.
«Суки, хоть бы раз спасибо сказали…» – лениво думает он.
И вздрагивает от голоса его «Люца»:
– Ну что, Драко, надеюсь, подарок тебе понравился. С днем рождения, сынок…
«Твою мать, так это был подарок…»
– Да, papa, это было великолепно, спасибо вам, – младший Малфой все еще
не может восстановить дыхание, и его голос звучит глуховато.
Как во сне Гарри смотрит, как его «Люц» подходит к сыну, кладет руки
тому на плечи, улыбается и целует его. Долго, нежно, совсем не как отец
сына…
«Блядь, вот теперь я тебя не просто ненавижу, Драко…»
После всего того, что с ним сейчас сделали, после того, как его
очередной раз сломали, заставив забыть о присутствии в комнате младшего
Малфоя, после того, как он был так счастлив, чувствовал себя таким
нужным, таким желанным… После того, как он выдержал столько боли, видеть
как его «Люц» целует сына – практически непереносимо.
Пальцы вцепляются в дверную створку так сильно, что, кажется, еще минута
и полированное дерево треснет.
Красный туман застилает глаза.
Слезы текут из глаз сами.

Наблюдающий за этой сценой Снейп встает из-за стола и подходит к мальчику.
– Будь так добр, не ломай двери, – он разворачивает его и, обняв за
плечи, выводит из комнаты.
Все так же в обнимку они доходят до ванной. Гарри знает, что ему надо
помыться, но сил на это нет. Предательство «Люца» совсем лишило его
воли. Он поворачивается к «своему Севу» и горько плачет, уткнувшись в
его халат.
– Прекрати, пожалуйста, рыдать. Ты кем себя возомнил? – тихий шепот над
головой приводит мальчика в чувство.
Ну да, никем он себя не возомнил. Он просто подстилка. Раб. Соска.
Растраханная дырка.
Все еще всхлипывая, мальчик раздевается и лезет в ванну.
«Все, к черту, с этим надо давно смириться… Никому ты не нужен, гребаный
извращенец… тебя просто ебут и все, смирись, наконец, с этим…»
Снейп остается смотреть, как он моется? Отлично! Можете не волноваться,
он ничего с собой не сделает, не утопится в ванне, не порежет бритвой вены…
Шлюхам, которых ебут во все щели, полагается терпеть и сосать… и
подмахивать…
Гарри с остервенением намыливается, трет себя губкой, как будто стараясь
вместе с потом смыть с себя все свои надежды, все ощущения этого вечера…
И вздрагивает, когда на его плечи ложатся сильные мужские пальцы.
– Прекрати истерику, я не могу тебя отпустить в таком состоянии, –
теперь восхитительные руки ласкают его тело, заставляя выгибаться и
тереться спиной о мягкий атлас мгновенно намокающего халата.
И, конечно, у него снова встает.
Руки Гарри сами тянутся туда, вниз, еще чуть-чуть, еще немного и он
кончит. Он так мечтал об этом весь вечер…
Нельзя. Он одергивает себя. И тут же слышит тихий шепот над ухом:
– Будем считать, что я ничего не видел. Давай, можно…
Мальчик задыхается от восторга.
Восхитительные пальцы его «Сева» ласкают его тело, скользят между
ягодиц, на мгновение ныряя в растянутый и такой доступный анус. Мальчик
насаживается на пальцы Снейпа, яростно работая рукой.
«О Боги, Сев… Я люблю тебя… я твой, твой…»
Оргазм, накрывающий его, настолько силен, что Гарри вынужден
прислониться к плечу Снейпа, чтобы не упасть.
– Тво-о-ой… – тело мальчика выгибается в последней судороге.
– Конечно мой, глупая маленькая тварь, – мокрые пальцы скользят по его
щеке, обводят губы, – кроме того, ты всегда можешь принять клеймо…
Гарри прикрывает глаза.
Клеймо.
То, что гарантирует рабу безопасность. Клейменого раба нельзя продать,
подарить, от него нельзя отказаться.
Клеймо.
Единственное, что может выбирать раб – принять или не принять.
Это очень больно. Клеймо выжигают раскаленным железом, мальчикам – на
правой ягодице, девочкам – на правом бедре, спереди. Чтобы каждый видел.
Клеймят рабов торжественно, собирая в главном зале всех присутствующих в
замке. Гарри тоже видел это однажды. За этот год только один человек
решился на клеймо – Невилл. Гарри хорошо помнит торжественный голос
Макнейра произносящий ритуальные слова:
– Согласен ли ты, Невилл Лонгботтом, принять клеймо своего хозяина Эвана
Розье?
И дрожащий голос Невилла, когда он произнес свое «да».
А еще он запомнил запах горелого мяса и дикий, запредельный крик,
срывающийся в хрип, и тоненькую струйку мочи, стекающей по дрожащей ноге
Невилла, и обмякшее в металлических захватах тело своего бывшего
одноклассника.
И клеймо, четким, багровым сплетением букв отпечатавшееся на правой ягодице.
И гордые глаза Розье, когда он выносил из главного зала так и не
пришедшего в сознание Невилла. На руках. Как маленького.

Гарри порывисто вздыхает и трется щекой о шею Снейпа.
До следующей встречи еще три дня.
Он подумает.
И, скорее всего, согласится…