- Я ухожу от тебя, но не по своей воле, нет! Просто так сложились обстоятельства, мне нужно уйти... Ненадолго. Чуть-чуть отдохну без твоей светлости, радости, душевности... Но я не смогу долго без тебя!!! Ты мне нужен, нужен каждый день, каждое утро просыпаться с тобою. - Ну, уходи. - Тебе все равно? Да? Ты, я живу в тебе, тобой и без тебя не живу. Каждый раз, когда у меня нет возможности быть с тобой, я так скучаю... - Ну, ты ж всё равно ищешь лазейки? - Ну да... а как же ещё... я же твоя душа, нет? - Ну, может быть, но я проживу без тебя, родная... - Не-а - Да-а Раз… два... Если бы я была нужна любви, она бы обязательно задержала меня. Значит… Раз... два. Кончился снег. Спасибо брату за то, что прислал мне дождь... Так жарко было, так душно… Огни горят, и мне теперь очень хорошо. Белыми буквами пишу по черным окнам, что мне хорошо и светло, даже когда плохо и темно оттого, что плохо и темно, и темно, и темно. Я люблю тебяяяяя. Да, да? Нет. Я не знаю, кого любить. Я правду сказала, если бы я была нужна любви, она бы задержала меня. Я подошла к тебе и прошептала громко-прегромко, но интеллигентно: я больше не могу так. И что ты ответил? "Я не бросал. Ты всегда об этом меня просила..." То есть твоя совесть чиста. А чего я искала? Того, чем теперь мучаюсь. А по сути, зачем нужен был мне ты? Чтобы было спокойно. Спокойно от чувства, что даже если мне будут падать в ноги, я не сломлюсь, буду думать о тебе и знать, что мне больше не нужен никто. Не кичись, значит, я своими свободами, которых, как выясняется, нет, ты мне нужнен был бы и по сей день. Сейчас я расскажу о тебе. Подожди... дай вспомнить, как тебя звали. Гений. "Радость моя, одиноких костры согреют." Я была совсем другим человеком, и тут появился ты. Я измениалсь снаружи и изнутри. Изменилась так, как хотела. Значит, ты просто был толчком? А, может, просто время поменятся, подошло, значит, просто стечение обстоятельств? Страшно. ЭТО СТРАШНО! Потому... что так хотелось верить в свои иллюзии. Не перечитывай, Небо, не перечитывай. Так, значит, надо было, значит, это всё только одно, от тебя здесь ничего не зависит. От тебя, ты считал себя гениальным и красивым и стоящим своих мыслей. А э-т-о н-е т-а-к. В тот день, когда земля позвала меня, в тот день, когда я провалилась по колено в заброшенную могилу, в тот день, когда я закопала точную свою копию, которая была старше меня на шесть лет, в тот день, когда она начала мне снится, в тот день, когда я разлюбила того, кого любила вечно, в тот самый день я набрала незнакомый номер… и пять минут слушала гудки... Ровные... томные и совершенные своими формами создания рук человеческих. Кто-то зашёл и спросил: "Кому звонишь?" - Никому, - сказала я... и поняла, что Никто мне не ответил... Значит, Никому я не нужна. А потом было утро. Страх и жара. А потом было утро, в которое я проснулась и зашла в свою почесть. Раз... два... Я подумала, что ничего не потеряла, пошла по привычке к почтовому ящику, а там ничего. Оказалось, что я потеряла все письма. Я смирилась и пошла по привычке к компьютеру. Нажала пробел и поняла, что мне нечего писать. Значит, я потеряла ещё и вдохновение. Я подумала, что оно придет, и пошла по привычке есть... А в холодильнике не было твоего любимого блюда, значит, там нечего было есть... Я решила, что оно даже к лучшему, я похудею, и пошла по привычке спать... А потом было утро, в которое я проснулась ,поняла, что мне ничего не снилось. Значит, я потеряла ещё и сны. ЗНАЧИТ, даже, несмотря на то, что ты был враньём и иллюзией, мечтой и спокойствием, кусочком тепла и кусочком неба, мне, оказывается, было, что терять. Много чего, хотя всего одну вещь... Себя. Прикоснись ко мне своим теплом. Обними меня и не обвиняй в том, что я плачу. Я замкнулась в стальной эллипс своего мира, и никто, кроме тебя, не пробился. И мне сильно плевать на то, что, может быть, ты и не хотел пробиваться, что тебе плевать на меня, что ты не меня любишь и не обо мне думаешь, не обо мне пишешь. Просто, знаешь, как долго я ждала, что ты растревожишь мой дом своим звонком и холодно-холодно скажешь мне "Прощай". Я смогла всё-таки понять, что чувствую к тебе. Ты для меня то тепло, которого у меня всю жизнь не было. Которое я искала и каждый раз ошибалась. И я живу ожиданием твоего тепла. Просто сесть на асфальт под дождём и как всегда начать курить, как всегда молчать и считать сигареты, но только чтобы сзади не зияла эта дыра пустоты, чтобы сквозняк из неё не бил мою занывшую спину, и всё это будет только тогда, когда ты будешь так же молча сидеть рядом. Расскажу и, как всегда, сохраню в недоступном формате, потом выкину и, продержав неделю в корзине, всё-таки сожгу. Моя земля всегда лежала у меня в карманах горстями, и каждый раз я кидала её кому-то в лицо. А потом земли осталось мало, и теперь я храню её, потому что знаю, если я буду её разбрасывать, мне не хватит на мою могилу. И теперь я ращу на куске, в который закопают его копию младше Его на шесть лет, свою молодость. Потом я сорву её и выкину голодным волкам чёрного цвета, и, дождавшись, когда они умрут от чумы, съем их. Лестница туда, где обязательно будет солнечно, мне поможет отказаться от своей старости. Ведь день моих страданий обязательно закончится, и мне будет хорошо вдвоём с собой. И, похоже, поднялся ветер. Похоже, радость от нового цвета моего мозга уже тоже не будет нереальностью и ощущением загадочного счастья. Мы расстанемся как всегда на мосту, надо рвом, наполненным трупами, и, заткнув носы, разойдемся каждый по своим углам, которые делим с чёрным пауком и белой его нетленной паутиной. Видимо, так надо было, что мы не смогли найти угла, в который поместились бы вдвоём. Видимо, надо было, чтоб ветер бил мою занывшую спину, и я каждый день, плача, рвался в твои углы твоих поездов, моих станций. Я кинусь в ноги моим врагам, переступив через свою гордость, которая тихо спит, и уеду к тебе навсегда. Я помню, что навсегда будет длиться столько же, сколько моя вечная любовь. Ты можешь понять, я опять ухожу? Куда-то, где в меня с немым укором смотрят глаза чёрной гнилой воды. Долгие проводы. Останови меня, схвати за руку и напомни, какой сегодня день... какая это планета, мир сейчас или война и жив ли на земле еще хоть один человек, который... помнит меня? Мой голос, мои руки... мои глаза... Столько раз от всего отрекаться вслух, а потом вне гласно начинать все снова... - Я впервые в жизни проиграла. - Для тебя вся жизнь игра? - Война. Я знаю, что мне скажут те, на чью жалость или поддержку я буду рассчитывать... скажут, наплюй, и мне опять тяжело, тяжело так, как было тогда, когда я в последний и в первый, кстати, раз уходила от тебя... "И шелест безысходных слов. Я ухожу." И не вернусь. Просто темно, и не видно воздуха, чтобы дышать. Не видно ничего, чем можно было бы дышать, да мои враги, которые меня презирают, которых я презираю, то есть весь мир - мой враг сказал мне... что солнце моё для меня выглянет только, когда я буду лежать в гробу. А он не прав, может быть, ведь я не хочу лежать в гробу, там, как и в жизни, сыро и темно, одиноко и нечем дышать. Псих-одна ночь. Кто-то подходит и прикапывает к голове горшки с цветами, через сотни лет корень березы упрется в бок, червь, уснувший рядом, захочет доесть мои волосы и лавочку украдет бездомный. Я буду лежать, ощущая, что у меня на груди стоит стакан водки, а я не могу его выпить, а потом, через тысячи лет, мою голову... чистую и аккуратно причесанную, найдут межгалактические дети и будут играть ею в футбол, прятать в подвал и ни за что не рассказывать обо мне родителям. К чему мне ваша суета вокруг подгнивающего на глубине в смерть моего мяса, если я смогу подохнуть телом в печи, а потом меня сложат в пакетик... я буду напоминать себе свою любимую пепельницу, хм, перемешают с лепестками одной розы и выкинут в воду, там, где я сидела недавно и потягивала алкоголь с человеком, который легко бы мог стать моим другом, не будь я закрыта на триста замков. Не упади я из утробы моей матери на самом начале зарождения моего организма, я бы была......................... я бы БЫЛА... и всё. А там видно было бы. Может, из меня вышел бы отличный врач. Я бы потела много времени над полуживым телом, выхватив, наконец, беднягу из лап неведомого, выдыхала, говорила, будет ЖИТЬ, а на выходе меня бы встречали кучи счастливых и говорили бы мне со слезами на глазах, что они век меня не забудут, поскольку я спас жизнь их... кого-нибудь, неважно... сували бы конвертики, я бы брала цветные бумажки, на которых вырисована власть, шла бы домой и напивалась, а потом на пьяную мутную голову думала бы, а стоило ли спасать, ведь люди сами прекрасно знают, если смерть однажды пометила тебя, ты уже не спасёшься. Хотя какая к чёрту разница, всё равно исход один. У меня будет моя точная копия младше меня на мой возраст, в котором она родится, я не смогу больше вот так, сидя на корточках под вечным огромным колючим забором, выть на луну. Когда я, проходя через много лет мимо этого забора, увижу такую же, какой я была много лет назад, МНОГО лет назад, я просто ухмыльнусь... и подумаю, что молодость - великая вещь. Я бы рада бы узнать, что такое молодость и не смочь вернуть её, я бы рада узнать, что такое НЕодиночество в кругу приевшихся за годы лиц, но я не успею... Веришь? Это не блеф... Может, из меня бы вы вышел отличный человек. Живой и красивый. Я бы была, я бы была... Я бы была, значит, - не судьба Быть.