- Милиция
- Шаттлы
- Деревни
- C-300
- Рынок «Лужники»
- Усама Бен Ладен
- Вытрезвители
- Чума крупного рогатого скота
- Муаммар Каддафи
- Стив Джобс
- Зимнее время
- АЭС «Фукусима»
- Вацлав Гавел
- Ким Чен Ир
- Свободы
Пустая комната с металлическими кроватями, застеленными рыжими казенными одеялами, по стенам протянуты какие-то провода, трубы, все это закрашено несколькими слоями рыжей же краски, так что с первого взгляда понятно, что ни провода, ни трубы никуда не ведут. В противоположных углах комнаты на кроватях, поверх одеял, лежат два собеседника — один, повыше ростом, — так, что ноги его до середины лодыжек торчат между искореженных прутьев спинки кровати, одет в синий спортивный костюм с несколькими белыми полосами вдоль рукавов и штанин. Это Пат. Другой собеседник, Паташон, небольшого роста, с заметным животом, одет более демократично: в серую вязаную кофту с чужого плеча и сильно измятые полосатые брюки. Лицо Паташона украшено небольшими усами, что придает ему сходство с каким-то безобидным зверьком, то ли видавшим виды котом, то ли с таким же енотом. Несмотря на разницу стилей, носки у них одинаковые, шерстяные, серые, домашней вязки. Пат курит, пуская дым вдоль рыжей стены, к потолку, Паташон читает газету.
ПАТАШОН. Слышишь?
Пат (Сумрачно.). Ну?
ПАТАШОН. Ты вообще думал, что мы потеряли в этом году? Важное?
ПАТ. Нет. В этом — нет.
ПАТАШОН. Ну так я тебе сейчас доведу. Мы потеряли главную свободу.
ПАТ. Ты уверен, что в этом году?
ПАТАШОН. Да вот же, в газете. Почти свежая. За... (Смотрит дату.) за февраль.
ПАТ. Ебать. Февраль уже. А Новый год? Или было уже?
ПАТАШОН. Нет, не было. Я бы запомнил. Наверное, это за тот февраль. Ну, не важно.
ПАТ. Вот именно. И чего там? В феврале?
ПАТАШОН. Понимаешь, мы потеряли право на вооруженную организацию с целью смещения преступного правительства.
Пат (Слегка приподымает голову и смотрит на Паташона, тот закрыт газетой.). Слышишь... Ты газетку опусти.
Паташон опускает газету и смотрит на Пата, как автолюбитель, выполняющий распоряжение сотрудника ГАИ «Дыхни!».
ПАТ. Ну, давай дальше. Доводи.
ПАТАШОН. Мы теперь не можем рассчитывать, что организованная группа вооруженного народа, то есть, ну, допустим... Допустим... Да вот хотя бы мы с тобой! Да! Мы с тобой! Теперь мы не можем свергнуть этих... Ну, ты понял.
ПАТ. А раньше могли?
ПАТАШОН. Ну какая разница?! И раньше не могли, но теперь вообще не можем! В принципе! Понимаешь?
ПАТ. Ну так. Смутно. Я эти сборища не люблю.
Лучше в одиночку. И статья легче.
ПАТАШОН. С другой стороны, ясно, какой народ собирается в такие вот вооруженные организации, да вот хотя бы в Америке. Всякая сволочь, расисты, нацисты, консерваторы, ультраконсерваторы. Бегают там по лесам, с винтовками. А потом взрывают что-нибудь.
ПАТ. Негров вешают?
ПАТАШОН. Именно! Именно вешают! Или собираются вешать. Готовятся.
ПАТ. Жаль.
ПАТАШОН. Что жаль? Что право потеряли?
ПАТ. Ага. Я б кого-нибудь повесил. За всю хуйню. Веревки только нет.
ПАТАШОН. А ты носки расплети.
ПАТ. Холодно будет. Не май месяц.
ПАТАШОН. Вот так всегда. Своя рубашка ближе. А знаешь, что будет теперь?
ПАТ. Знаю. И ты знаешь.
ПАТАШОН. Ну я, допустим, прочитал сейчас. А ты откуда знаешь?
ПАТ. А я с детства знаю. Давай дальше, информируй.
ПАТАШОН. А сейчас будет профессиональная военная организация для защиты правопорядка, в которую будут отбирать лучших из лучших. За зарплату. И никакого свержения преступного правительства! Понимаешь? Наоборот — для защиты этого преступного правительства от других организаций.
ПАТ. Каких других? Есть другие?
ПАТАШОН. Да хотя бы от нас с тобой!
ПАТ. У нас и веревки нет, нахер против нас организация?
ПАТАШОН. Потому и нет веревки, что они следят. А перестанут следить — и веревка появится, и топор, и что угодно. Тебе что угодно?
ПАТ. Огнемет. Тяжелый только.
ПАТАШОН. Пулемет лучше. И патронов больше, и дальность. Засел на крыше — и валишь, и валишь, и валишь.
ПАТ. Да. И эта организация, ей права теперь даны большие?
ПАТАШОН. Ну какие большие. Такие же.
ПАТ. Ну там у тебя написано, могут они, например, противогаз на меня надевать и шланг перекрывать? Или за наручники подвешивать? Током бить?
ПАТАШОН. Нет, не написано.
ПАТ. А по почкам могут палкой? По пяткам?
ПАТАШОН. Нет!
ПАТ. И ногу к голове загибать тоже у них права нету?
ПАТАШОН. Ты что, маленький!? У кого такое право когда-нибудь было?
ПАТ. Тебе что, ногу не загибали?
ПАТАШОН. Загибали, конечно. Но прав-то у них на это не было! И сейчас нет!
ПАТ. А-а. Ну хорошо. А вот, допустим...
ПАТАШОН. Нет!
ПАТ. Что, нет?
ПАТАШОН. Расстреливать в овраге они нас не могут! И жечь народ вместе с избами им нельзя! Вешать у колодца не позволено! Угонять в рабство — тоже нет у них такого права. Только по решению суда. И на определенный законом срок.
ПАТ. А по зубам бить?
ПАТАШОН. По зубам могут. Если ты буйство будешь проявлять. Или собираться без разрешения.
ПАТ. Куда собираться?
ПАТАШОН. Не куда, а где! В общественных местах.
ПАТ. А в лесу если я буду собираться? Готовиться там. Бегать. По веревке лазить. Или просто песни попеть. Частушки?
ПАТАШОН. Тут непонятно. Думаю, одним можно, а другим нельзя. Разрешения нужно спрашивать. Вот ты, если, например, в подъезд зайдешь погреться — это одно дело. А если по нужде — другое дело.
ПАТ. Ясно. А зарплаты теперь им повысят? Вдвое, наверное?
ПАТАШОН. Вчетверо! Аттестация, и кто прошел — тому большие. А кто нет — на пенсию.
ПАТ. Значит, они теперь все честные станут? Можно будет, допустим, если я уже частушек напелся, спокойно себе добраться, куда я там хотел? Ну, допустим, в подъезд. Погреться? Или вытрясут последний проездной?
ПАТАШОН. Думаю, так же будет. Вытрясут.
ПАТ. Ага. А зачем тогда их аттестовать?
ПАТАШОН. Чтобы лишних выгнать. Кто там, допустим, не угодил кому-то. Например, на «порше» катается, а дело не делает. Или не то дело делает. Понимаешь? Не то.
ПАТ. А спрашивать, откуда «порш» — будут?
ПАТАШОН. Ты чего, на приколе? Как это — спрашивать?
ПАТ. Ну так. Просто. Спрашивать. (Резко садится на койке, страшным, командным голосом.) Ты! Сука! Ты откуда «порш» взял?! А?! У тебя зарплата восемьдесят тысяч! Ты что, десять лет не пил, не ел?! А?!
Паташон (Тоже вскакивает.). Да тихо ты! Тихо! Понабегут сейчас!
Пат (Тихо.). Так будут спрашивать?
ПАТАШОН. Нет, не будут. Не будут. А то эти профессионалы сами организуются, чтобы преступное правительство поменять.
STS-1, 12 апреля 1981 года.
STS-135, 8 июля 2011 года
«Многие говорят, что закрытие программы шаттлов — это смерть пилотируемой космонавтики. Я уверен, что все ровно наоборот: мы стоим на заре новой эры освоения космоса. Программа шаттлов сослужила хорошую службу, доставляя грузы к МКС, но она не достигла своей главной цели — сделать космические полеты обыденными и дешевыми. Челноки должны были запускаться раз в неделю, а каждый полет — обходиться в $50 млн. В итоге запуски проводили раз в три месяца, и каждый стоил по миллиарду. Программа продлилась намного дольше, чем она того заслуживала, причем с
и быть доступны многим — взял билет и двигай куда хочешь. Такое возможно только с коммерческим подходом к полетам. И потому отмена программы шаттлов — хорошее дело. Мы, частная компания, уже два года назад получили часть функций государственных шаттлов — наши корабли Dragon смогли наравне с шаттлами доставлять грузы на МКС. Следующий этап — доставка космонавтов. К нему мы перейдем года через три. И это только начало. Конечно, у частной космонавтики существует много проблем — в первую очередь, технологических и финансовых. Все эти ракеты — здоровенные штуки, знаете ли. Строить их сложно и дорого. Потому и новых игроков на рынке так мало. Большим прорывом будет усовершенствование космических транспортных систем — все их элементы должны стать полностью взаимозаменяемы. Все виды транспорта — самолеты, машины, велосипеды наконец, — можно использовать много раз. Представьте, что вы за два полета на Боинге-747 платите $300 млн — столько, сколько стоит сам лайнер. Платить за билет гораздо меньше мы можем потому, что самолеты можно использовать по многу раз. Сделать такое же с ракетами куда труднее, но это и есть ключ к необходимому нам рывку в развитии космоса. Если SpaceX не добьется этого, мы просто не выполним свою миссию. У нас есть планы по разработке ракет, чьи отработанные ступени возвращались бы на Землю по заданной траектории. Думаю, что самой важной космической миссией человека остается колонизация других планет, создание автономных цивилизационных образований. Марс — единственная реалистичная опция. И цель SpaceX — не просто слетать туда разок-другой, как было с Луной. Там все дело обошлось флагами и отпечатками ботинок. На Марсе же нужно построить колонию на полном самообеспечении. Это, конечно, и само по себе крутое приключение, но мыслить надо в масштабах человеческой цивилизации, ее развития и распространения человека как вида».
Брянская область: поселок Высокий
Калужская область: деревня Верхняя Акимовка; деревня Нижняя Акимовка
Республика Мордовия: деревня Петровка; деревня Экономические Полянки; поселок Осиповка; поселок Новые Авгуры; поселок Миндра; поселок Васильевка; деревня Студеный ключ; деревня Новые Буты; деревня Бриловский завод
Московская область: поселок Санатория №14
Новгородская область: деревня Никулкино-2; деревня Заболотье; деревня Русская Болотница; деревня Листовичи
Хабаровский край: монтерский пункт Назарово; монтерский пункт Аимчан; монтерский пункт Маймагун; монтерский пункт Тыл; поселок при станции Аксака; поселок при станции Удоми; казарма 146 км; казарма 156 км; казарма 180 км; казарма 193 км; метеорологическая станция Болодек; база Нялбандя
Саратовская область: деревня Кашлейка.
«Батюшки, в большинстве своем, — государственники и патриоты, а потому живо реагируют на все позитивные новости, связанные с нашей военной наукой. Подозреваю, что знаменитая система С-300 потихоньку уступает место более совершенным комплексам, способным поражать цель уже не только в атмосфере, но и в космическом пространстве. Верю, что русский Левша, некогда подковавший блоху (на удивление иностранцам), сумеет и в XXI столетии озадачить креативной выдумкой зарубежных партнеров. Имея, по вещему слову Императора Всероссийского Александра III Миротворца, двух союзников — армию и флот, будем, друзья, ревновать о славе Отечественного оружия... А С-300, конечно, не останутся невостребованными нашими друзьями в арабском мире, никогда не покупающими российского оружия в рассрочку».
Лужков: «Я ни разу ничего не покупал на этом рынке, даже не знаю, почему, — меня интересовали строения, объекты, стабилизация и развитие спорта, а не какие-то покупки. Но люди покупали. А нам в 1992 году нужно было организовать хоть какую-то торговлю: в девяностых все ведь развалилось, в магазинах — пустые прилавки; в городе — бунты из-за отсутствия табака и водки. Особенно страшными были табачные бунты: курильщики толпами выходили на улицы, переворачивали табачные киоски и сжигали их. Рынок — это не радость совсем, поскольку люди хотят продать, и все. Знаете, как в песне: „Нам нужна одна победа, мы за ценой не постоим“? Лишь бы продать, а все остальное — побоку. Грязь развести, бескультурье. Позже, когда мы создали в городе условия стабилизации, рыночников стали с улиц и спортивных площадей вытеснять — закрывали эти точки. Они имели явный антисанитарный акцент, и очень тяжелый. С точки зрения архитектуры они были ужасны. И еще, конечно, цены на рыках ниже, но это не в интересах государства — там в основном торговля безналоговая».
Чичваркин: «Впервые я попал в Лужники зимой 1991 года. Тогда еще вся торговля шла «на весу», то есть товар держали в руках. Я продал вещи, которые мне привезла мама и из которых я вырос —
кофту с крутой иностранской надписью и кроссовки. Тогда продавали все, что попадалось под руку: можно было купить место в очереди, простоять в каком-нибудь «Бухаресте» несколько часов, взять поддельные костюмы с Микки-Маусом и в Лужниках их моментально перепродать. Сначала были вещи. Дальше — шоколадки Snickers. В 1993 году в Лужники пришла липецкая братва, и всех лишних выгнали. Липецкие полностью администрировали жизнь на рынке: если раньше все было устроено по принципу «кто раньше встал, того и тапки», то теперь появились абонементы, закрепленные площади, первичное право продления. Я помыкался по другим рынкам и вернулся обратно — как говорится, «в составе группы лиц, по предварительному сговору». Торговать стал блузками из якобы шелка, которые везли из Кореи, Индонезии и прочих азиатских стран. Блузки были бронебойные: брак — нулевой, краска не линяет. Если сейчас, через 15 лет, мы приедем на рынок в глубинку, я на спор найду одну из наших блузок на какой-нибудь тетеньке. Да, товар продавали разный, да, многие люди на рынке были, что называется, одноразовыми, но кто-то уже тогда стремился к качеству. Публика в те годы была в целом дружная, и спекулянт спекулянта поддерживал: если попадался вор, то били его всем миром. Но еду я всегда приносил с собой: от одного запаха тамошней еды тошнило. Я ни разу не съел там ни одного пончика — на масле, на котором эти пончики жарили, может сложная техника в Арктике работать. Я ни разу не ушел домой из-за мороза — даже в самый холодный день, в минус 22, когда все жители Кавказа и Украины ушли в 12 утра. А у нас дело пошло, мы постоянно бегали на склад за ангорскими свитерами Casablanca индийского производства. Ну, конечно, трое перчаток, между вторыми и третьими носками — целлофановый пакет для тепла, но мы за один день перекидали и продали 300 кг свитеров. Я тогда впервые купил приличное шампанское — не «Надежду», а такое, нормальное. Ну и пальцы на ногах отморозил. В Лужниках ты быстро понимал механизм создания прибавочной стоимости: если тебе не в падлу побегать
от машин с товаром до места у входа, то, имея с утра в кармане сто долларов, за несколько пробежек к вечеру ты мог легко эту сумму удвоить. В общей сложности я простоял там четыре года; в последний раз заходил на рынок в июле
«Я патриот и не доверяю своему правительству. Я решил, что должен отыскать тело бен Ладена, сразу, как только услышал, что американские военные сбросили его в море и отказались предоставить миру фотографии и видео, подтверждающие, что бен Ладен действительно был убит. Мне кажется, что это подозрительно. Мы будем пытаться найти тело, прочесывая море небольшими прямоугольниками, вроде тех, на которые поделено поле для американского футбола. Корабль будет медленно двигаться с севера на юг и с запада на восток, а потом обратно, чтобы локатор бокового обзора давал изображение всех участков морского дна. Даже предметы размером с пивную бутылку будет видно. Весь процесс может затянуться на несколько недель, а когда цель будет обнаружена, мы засечем ее местонахождение по GPS и позже сможем вернуться туда с глубоководным обитаемым аппаратом, который позволит поднять то, что мы найдем на дне. Если мы обнаружим именно мертвое тело, мы поднимем его на борт, и наш эксперт по анализу ДНК установит, действительно ли это Усама бен Ладен. Если да, мы свяжемся с родными бен Ладена: их представитель из Пакистана
предлагал мне 20 миллионов долларов за возвращение тела. По моим данным, бен Ладена собираются похоронить на материке — по мусульманским традициям. Ведь Америка не сумела этого сделать».
Родился в 1954 году в Лос-Анджелесе. Свой первый затонувший корабль нашел в 1973 году, ныряя за морскими ежами. С тех пор разыскал около 150 погибших судов. Участвовал в известной экспедиции охотника за сокровищами Мела Фишера, который в 1985 году нашел у побережья Флориды испанский галеон «Нуэстра Сеньора де Аточа». С середины
Билл Уоррен: «Я в первый раз узнал об Игоре Крутом, когда жил в Ялте с моей подругой Ириной. Как-то раз мы зашли в музыкальный магазин, и там играла его музыка. Я сразу купил два его диска и просто в него влюбился. Эти диски я слушаю очень часто, а на одну из мелодий даже написал собственную песню. Бывает, я включаю инструментальные вещи Крутого, я подыгрываю им на своей губной гармошке. Я несколько раз писал ему и посылал свои песни, но он так и не ответил мне. Еще я спрашивал его, могу ли я сыграть с ним концерт. Жаль, что американцы ничего не слышали об Игоре Крутом. Это удивительно, ведь он — уникальный талант».
Продолжительность: от 7 до 30 дней
Общая смета экспедиции: $434 000
Предполагаемое вознаграждение: $20 000 000 — столько представители семьи Усамы бен Ладена предложили Биллу за возвращение тела родственникам.
Необходим для подъема тела.
Стоимость аренды в день: $5000
Год постройки: 1987 (СССР)
Сухой вес: 18,6 т
Скорость под водой: 5 узлов
Рабочая глубина погружения: 6000 м
Из бортового журнала
ты был высоких зрелищ зритель
и межпланетный гость земли
когда в районный вытрезвитель
тебя радушно отвезли
вниманием властей обласкан
в приливе дружелюбных сил
ты старшину хватал за лацкан
и уважать себя просил
покуда заживало ухо
хоть и под глазом был изъян
ты познавал там бездны духа
простых и радостных землян
хозяин жизни настоящий
там излагал ее о ней
слагая эпос состоящий
из полудюжины корней
там обо всем судили прямо
холодный душ совместный кров
и в космос шла радиограмма
о разуме других миров
теперь пришел в упадок разум
все вытрезвители снесли
изгладился фингал под глазом
последний сувенир земли
едва напомнит форма уха
что мчит история вперед
но лексикон и бездну духа
у нас никто не отберет
прощай земля в пространстве взвейся
сомнения и горечь прочь
ты здесь провел в далеком рейсе
незабываемую ночь
«Побежденная чума — безусловное свидетельство человеческих свершений, как и ликвидация черной оспы в далеком
Все хотят каждый день есть мясо и ходить в шерстяных костюмах. Отсюда — скученность миллионов домашних животных. Любая дрянь, веками скрытая внутри какого-нибудь дикого кабана, за год может истребить мировую популяцию свиней. Еще мы очень любим путешествовать: на родину мы привозим не только чумовые коврики, но порой и коврики с чумой — именно с персидских ковров начался великий английский мор XVII века. Чума крупного рогатого скота — лишь один уничтоженный вирус. На место побежденной заразе обязательно придет новая, чтобы стать следующим фактором эволюции человека и вдохновлять ученых и художников на великие произведения. Цитируя Ахматову, «они делают нам биографию».
Расположенный в центре Лахора — второго по величине города Пакистана — стадион для игры в крикет был построен в 1959 году и первоначально назывался Лахорский стадион. В 1974 году власти города приняли решение о переименовании стадиона в «Каддафи», и именно под этим названием арена приняла прошедший в Пакистане зимой-весной 1996 года чемпионат мира по крикету.
Однако затем, 23 октября 2011 года, Пакистанская ассоциация потребовала переименовать стадион — в знак поддержки Национального переходного совета Ливии. Позднее пенджабская олимпийская ассоциация выступила с заявлением, согласно которому «его [Каддафи] образ нельзя назвать достаточно вдохновляющим для такой игры, как крикет».
Рассчитанная на 15 000 человек мечеть, открывшаяся в Кампале (Уганда) 2008 году, была заложена еще в
Получив при рождении имя Яфью Фула, выходец из семьи активистов «Черных пантер» стал впоследствии известен под псевдонимом Яки Кадафи, который взял в честь ливийского лидера. Подружившись с известным деятелем хип-хопа Тупаком Шакуром, Кадафи планировал записать с ним совместный альбом, однако 7 сентября 1996 года, в Лас-Вегасе, Тупак Шакур был убит неизвестными в своем автомобиле. Кадафи ехал в машине, следовавшей в кортеже за машиной Шакура, и впоследствии показал, что видел убийц и готов опознать одного из них.
Но уже 10 ноября того же года, в возрасте 19 лет, Яки Кадафи был случайно застрелен на вечеринке подвыпившим двоюродным братом его друга Наполеона.
Грандиозное строительство Национального хоккейного стадиона (для игры в хоккей на траве) было завершено в пакистанском Лахоре в середине
«Я хочу рассказать вам кое-что из того, что узнала о Стиве за 27 лет. Он работал над тем, что любил. Работал очень много. Каждый день. Звучит просто, но это правда. Он был полной противоположностью человека рассеянного. Он никогда не стыдился того, что много работает, даже если результат был неудачным. Наивысшей ценностью для него была не новизна, а красота. Для новатора он был человеком неожиданно преданным. Если ему нравилась майка, он заказывал 10 или 100 штук. В его доме в Пало-Альто, наверное, скопилось достаточно черных водолазок, чтобы одеть всех, кто собрался в этой церкви. Он не жаловал тренды и новинки. Он любил общаться с людьми своего возраста. Его эстетическую философию можно было свести цитате, которая звучит примерно так: мода — это то, что сначала красиво и будет уродливо потом; искусство может выглядеть уродливым сначала, но потом все равно станет красивым. Стив всегда хотел сделать нечто, что станет красивым потом. Он был готов к непониманию».
чтобы они, соответственно, раньше ложились и не жгли лишние свечи. Экономия была колоссальная, но теперь, благодаря мониторингу в США и Европе, мы точно знаем, что стресс от перевода стрелок дважды в год вызывает повышенную заболеваемость и травматизм. Неперевод же времени положительно сказывается на самой разной статистике, в частности ДТП. Великобритания, которая несколько раз вводила и отменяла сезонный перевод часов, проводила специальные исследования: общее число смертельных исходов при ДТП за счет увеличения трафика в светлое время вечера сокращается почти втрое. По данным РАМН, в дни после перевода стрелок количество инфарктов увеличивалось в 1,5 раза, а число самоубийств — на 66%. Кроме того Национальный институт здоровья США показал, что переход на зимнее время и обратно негативно сказывался на рынках. Однодневные совокупные потери всех бирж после перевода стрелок летом оценивались в $31 млрд. Связано это с нарушением сна участников рынка и вызванными этим ошибками. Интересно непрямое влияние времени на стиль жизни: лучшая освещенность в вечернее время — стимул к комфортной сверхурочной работе. То есть это еще и подрыв трудовой дисциплины».
«Незадолго до взрыва на АЭС я читал лекцию в регионе Тохоку, который, как известно, пострадал больше всего. И после цунами я поехал туда снова. Страха не было. Просто я увидел, как чудесный приморский город превратился в абсолютные руины. В этот момент я осознал могущество природы, противостоять которому не стоит и пытаться. Понимаете, японцы, в отличие от европейцев и американцев, никогда не боролись с природой. Мы, скажем так, сливаемся с ней. В западных религиях есть один бог, и он — над людьми и природой; в нашей религии боги растворены в окружающей среде, они — везде. Нет, я не думаю, что мы разгневали их, и они устроили нам Фукусиму; у нас всегда было много землетрясений, наводнений и цунами. Но надо сказать, Япония сама по себе — довольно безопасная и мирная страна. Читателям же реальность, в которой все так хорошо и безоблачно, не интересна ничуть — чтобы почувствовать остроту жизни, нужно привнести в нее опасность извне. Приходится пугать себя книгами. При этом большинство японцев по натуре своей — довольно боязливые люди. И да, у нас очень сильно боятся атома и всего, что с ним связано. Мы одержимы чистотой: все должно быть продезинфицировано, чтобы ни одной бактерии и близко не было. А радиация незаметна, и оттого вдвойне страшна.
Сейчас я думаю над романом о Фукусимской АЭС. В моей последней книге — «Крик стали» — рассказывается о молодом солдате, который отказался стать камикадзе на Тихоокеанской войне. После трагедии в Фукусиме я решил, что стоит написать продолжение. Тот же герой, когда-то выбравший жизнь, в старости жертвует ею ради людей: когда взрывается АЭС, он в одиночку идет тушить пожар. Лет через двадцать, когда мои дочери вырастут, а мне будет 70 лет, к такому поступку буду готов и я сам».
Наша первая встреча с Вацлавом Гавелом состоялась по довольно странной причине: один журнал попросил меня взять у него интервью. Мне сказали: «Знаешь, один человек хочет, чтобы ты с ним поговорил». — «Что за человек?», — спросил я. — «Вацлав Гавел». Покажите мне того, кто мог бы ответить: «Нет». Гавел, скажем так, всегда занимал престранную позицию: героический артистичный меломан-президент. Встретиться с таким человеком — настоящее счастье. Президент Гавел предложил мне пойти в клуб, где собирались подпольщики времен Бархатной революции. И вот мы идём в этот клуб, «Второй этаж». А там чешская группа Plastic people of the Universe играет мои песни нота в ноту — такой вот концерт. Потом Гавел показал сборник моих стихов, переведенных на чешский. Самиздат. Потом мы пили с ним пиво, поскольку он был из тех парней, кто кроме пива ничего не пьет. На самом деле, он мог и не водить меня на этот концерт, никто его не заставлял. Ему просто было приятно там находиться, и он ни капли не пижонил: Гавел любил Velvet Underground, я думаю, он слушал наши альбомы еще в Колумбийском университете. У него была на удивление обширная коллекция винила — особенно, если учитывать, что он жил в стране с тоталитарным режимом — и это была бунтарская музыка: фолк, рок-н-ролл.
У каждого из нас есть определённая степень свободы, которую мы воспринимаем как должное. Так вот, в Праге такого не было. Там было так: если молодые люди числом больше двух собирались на Карловом мосту, их ждали большие неприятности. Я спросил Гавела: «Почему?». Он ответил: «Потому что сперва они начинают разговаривать, а потом — крах режиму». И для молодёжи в Чехословакии музыка была невероятной силой — афродизиаком свободы. Но помимо того, что Гавел очень любил рок-музыку, он в отличие от меня, был невероятно умен. Чем дольше вы разговаривали с Гавелом, тем большим президентом он становился в ваших глазах: значимость этого человека росла с каждым сказанным им словом, в нем было что-то невероятно притягательное, какой-то мощный магнетизм, и при этом он себя не переоценивал и не считал звездой. Я помню, что на одной из наших встреч Вацлав Гавел задал мне такой вопрос, что я всерьез задумался над ответом — ведь великому человеку, каковым он был, не ответишь вот так запросто, с кондачка. Вопрос был такой: «Лу, если бы у тебя появилась возможность стать президентом, ты бы согласился?» Черт, как бы вам объяснить... Я сказал: «Да, Вацлав, я бы мог стать президентом, но только таким, который действует закулисно, а на публике пусть будет кто-то другой. Тот, кто умеет разговаривать с людьми, кому они доверяют, кто не будет лезть в драку попусту». Вот Вацлав Гавел был человеком очаровательным и образованным, люди тянулись к нему и по-настоящему его любили. Все, кроме, разве что, коммунистов. А я, наверное, был бы хреновым президентом. В отличие от него.
Кстати сказать, интервью с ним, которое я сделал, дошло до публикации со скрипом: его не то чтобы отвергли, но меня постоянно просили что-то переделывать, а в такие минуты мне всегда хочется вернуть аванс и поскорее прикрыть всю эту лавочку. В случае с интервью Гавела я так и поступил, и его в итоге напечатали в другом месте.
Любимый руководитель (до смерти отца, Ким Ир Сена); Великий руководитель (после смерти Ким Ир Сена); Уважаемый руководитель; Блестящий руководитель; Единственный руководитель; Любимый руководитель, полностью воплощающий прекрасный облик, которым должен обладать лидер; Центр партии; Вышестоящий; Отец народа; Солнце жизни; Солнце нации; Солнце социализма; Яркое солнце чутче; Солнце коммунистического будущего; Направляющий солнечный луч; Яркая звезда Пэктусана; Его превосходительство; Залог объединения Родины; Судьба нации; Нежно любимый отец; Величайший музыкальный гений человечества; Железный всепобеждающий Полководец; Неуязвимый всепобеждающий полководец; Великий полководец; Любимый и уважаемый полководец; Любимый и уважаемый вождь; Мировой вождь XXI века; Предводитель XXI века; Великий человек, склонный к практическим делам; Высшее олицетворение революционной товарищеской дружбы; Вечное сердце горячей любви; Великий защитник; Спаситель.
Курить в общественных местах в Китае, Испании, Аргентине, Венесуэле и Непале («Хамас» также запретил курить в личных автомобилях в Секторе Газа); просить и подавать милостыню в Вильнюсе (Литва); ходить быстрее, чем 3 км/ч, в Руане (Франция); заводить больше одной собаки в Шанхае (КНР); отправлять смс-сообщения, оскорбляющие человеческое достоинство и величие ислама, в Пакистане; употреблять слова «Facebook» и «Twitter» на телевидении во Франции; продавать травматические пистолеты мощностью более 90 Дж в Екатеринбурге (РФ); носить и демонстрировать в общественных местах огнестрельное оружие в Калифорнии (США); использовать детей для торжественной встречи руководства в Башкирии (РФ); использовать коммунистическую символику во Львове (Украина); использовать коммунистическую и нацистскую символику в Грузии; носить чадру, паранджу или никаб в Швейцарии и Бельгии; молиться на улице в Париже (Франция); ходить в солярии лицам младше 18 лет в Калифорнии (США); использовать лазерные указки на стадионах в России и продавать их в Чечне; дудеть в дудки на хоккейных матчах в Минске (Белоруссия); устраивать корриду в Каталонии (Испания); устраивать состязания всех пород африканских страусов, а также кататься на них верхом в Латвии; заниматься игорным бизнесом в Кыргызстане, а также пускать в страну Киммо Кильюнена.