Автор: (Хельга)
Рейтинг: PG-13
Жанр: Стёб
Статус: Закончено
Действующие лица: Алукард и три его \"жены\", Виктория, Интегра Хеллсинг
Предупреждения: Немного фактов, немного юмора, немного пошлости, немного "отсебятински" - а Вы любите винегрет?
Описание: Как писал Брэм Стокер, с князем (графом) Владом Цепешем в замке обитали три женщины.Ох, зря Алукард вспомнил, что он женат. Трижды. Сэр Интегра Хеллсинг вовсе не жалует многожёнство...
От автора: Первый написаный мной фик. И много раз правленный. Этот вариант объявляю своим авторским произволом финальным.


В штаб квартире царило абсолютное уныние и спокойствие, не нарушаемое даже воплями сэра Интегры Хеллсинг. С одной стороны это настораживало: затишье перед бурей? А с другой стороны, это успокаивало и снова подкатывала тоска. Сидя на кровати Виктории, Алукард многозначительно разглядывал свой «Шакал» и подумывал, а не поиграть ли в самоубийцу. Вампироубивец скучал не на шутку, раз уж согласился на просмотр очередной мелодрамы с Викторией.
Вечный источник упырей – не знаю, что за дыра, но точно такая есть – на сегодня оказался чертовски непродуктивным: пара девочек-лесбиянок, на устранение которых отправились «Дикие гуси», чтобы не сильно скучали. При этом они умудрились оставить своего командира в штабе… «Да, о моих развлечениях ты не позаботилась, хозяюшка!» - огрызнулся вяло текущим размышлением вампир. «Шакал» всепонимающе смотрел дулом в лоб. «Не, самоубийство – дело глубоко интимное и романтичное, с долей самоиронии и артистизма. А вся моя творческая сторона сегодня в состоянии безысходной апатии. Совершать самоубийство абы как – это проявить неуважение к этому древнему и прекрасному искусству!» - подумал Алу. Да и Вики взбеленится, когда узреет на своей кровати окровавленную кашицу, в которую, пусть и ненадолго, превратится моя голова.
Даже Ватикан замолк – что-то Максвелл умерил свой пыл и не шлёт в Лондон сватов в небритом лице отца Андерсона. Алукард мечтательно вспомнил летящие в него каскады штыков-мастерков и рулонов исписанной пентаграммками-цитатами бумаги. Не то чтобы это было действительно действенно, но красиво и завораживающе – да. В условиях полного штиля он был согласен даже на отца Андерсона. Даже на ватиканских крыс. Вампир тоскливо запустил не занятую пистолетом руку в кармане плаща, пошуровал там, будто надеясь найти какой-то знак присутствия вышеупомянутых личностей. Не нашёл и с досадой хмыкнул.
Алукард флегматично перевёл взгляд с «Шакала» на Викторию, которая сидела на другом конце кровати, а потом на телевизор, в который она смотрела… И ещё более флегматично чихнул. Вики не обратила внимания и продолжила лить слёзы: она откапала где-то душераздирающую женскую мелодраму с любовью до гроба, прерываемой дикими испытаниями и заканчивающуюся свадьбой. Алу скучал. С экрана неслись требованья сейчас же признаться либо в измене, либо в вечной страсти, со стороны Вики – всхлипывания и вздохи, со стороны «Шакала» намекающее молчание.
«Может, проверить регенерацию Виктории?» - продолжил свои изыскания неприкаянный, изучая формы своего творения, трепетно мнущего и раскидывающего вокруг себя бумажные платочки. «Ох, какой я молодец! Хорошо вышла, ничего не сказать!» - похвалил он сам себя, ибо как известно, больше никто по головке не погладит. И передумал курочить свои такие выдающиеся заслуги. А Вики радостно вскрикнула – в фильме началась свадьба…
«Свадьба?» - вместе с этим словом в голову Алу закрались сомнительные подозрения. Как известно, великий и ужасный временами страдал не только полным безразличием к миру и бессилием, но и амнезией. И вот сейчас ему что-то мнилось-вспоминалось. Чтобы долго и бесполезно – а то он не знал – не мучаться, Алу поинтересовался у подчинённой:
- Я женат?!
- Да ну тебя, - отмахнулась платочком Виктория, продолжая пилить взглядом экран.
- Полицейская! – решил обидеться Алукард. Серас сразу села по стойке смирно. – Я женат?!
- Если верить Стокеру, то трижды, Хозяин.
- Сколько?! – чуть не упал в обморок Алу, мгновенно всё вспоминая. И блондинку, и двух брюнеток… И двое похорон, и три свадьбы, и бешенного священника, не уступавшего выражением лица отцу Андерсону… И одну вампиршу, такую же как и он, проклявшую церковь, - Полицейская, это же неправда? Да? – попытался обмануться Алукард, но воспоминания стали всё пикантнее, про огромное ложе и обворожительные мраморные тела, тут уж не до обмана.
Виктория уже вернулась к экрану и огромными глазами с полными запрудами слёз в них наблюдала за пышной церемонией, устроенной в гадостных розовых тонах. Судя по прошедшему от начала времени, церемония должна была чем-то прерваться. Виктория всхлипнула, жених ответил «Нет», плотину слёз прорвало, Алукард выбежал через стену в коридор, чуть не сбив Пипа, который дежурил у двери со своими пошлыми замыслами…
- А вот и жених, - смачно откомментировал Алукард, но Пип притворился, что занимается изучением потолков подвала, являющих собой неповторимый архитектурный памятник. – Иди, спасай свою царевну, пока подвал не залило.
Через пару секунд Алукард уже находился головой в кабинете Интегры. Начальство читало и дымило сигарой. И непредусмотрительно сидело спиной к двери. Алу вежливо хмыкнул, сэр Хеллсинг чуть не выронила сигару, усыпав пеплом страницу в книге, и грозно спросила, поворачиваясь (видеть затылком она ещё не научилась, что, при привычке смотреть в глаза собеседнику, бывало временами некоторой проблемой):
- Что?! – под таким взглядом цветочки начинали вянуть…
- Я тут вспомнил… - Алукард навел на себя невинный вид (ну, как мог; разве что носком пол не ковырял). Интегра мученически закатила глаза: Алукард вечно вспоминал что-то, что осложняло жизнь.
- Что вспомнил? – уровень злости в её голосе резко повысился, а вероятность получить между глаз медной пепельницей удвоилась.
- Да я… как-то… - Алукард обреченно вошёл в комнату полностью и, видимо, вспомнил, что он Истинный Вампир, а не дошкольник. – Женат я. Трижды.
Тут пришла очередь Интегры проявлять своё удивление, потому что лично она считала творчество Стокера бредом полнейшим, и, хоть и знала его наизусть, не верила ни одному эпизоду. Подняв челюсть с пола, Интегра собралась впасть в столь привычное состояние панической ярости. Сигара всё-таки вывалилась из её рук, книга глухо захлопнулась, губы вытянулись в яростной ухмылке, означавшей еле сдерживаемое бешенство.
- Вспомнил? И хорошо. Забудь, - посоветовало начальство, ехидно ухмыляясь и, видимо, ещё не осознав всего масштаба сказанного.
- Ну уж нет, - заартачился вампир. Не то, чтобы он был заядлым семьянином, но не поспорить с Интегрой? Грех, да и только. – Я требую отпуск по семейным обстоятельствам!
- Куда отпуск? – опешило начальство, поперхнувшись.
- Не куда, а просто отпуск. На неделю, - радостно продолжил Алукард, видя, как его идея, пока что, проходит как горячий нож в масло.
- Нет! – Интегра оправилась от первоначального шока и уже готова была орать благим матом. – ВОООН!!!
В подкрепление её слов полетела пепельница. Алукарду она не досталась, но вот дверь по достоинству оценила оружие нацеленного поражения. Теперь в интерьере кабинета сэра Хеллсинг значилась дверь с застрявшей в ней на уровне головы Алукарда пепельницей.
- Отпуск! Куда?! Зачем!!! НЕ позволю! Бездельник! Собака недоделанная! – неслось вслед вампиру, но вскоре пластинка сменилась. – Три жены! В моей организации многожёнец! Гарем!! Ах ты мусульманин несчастный! Орден королевских протестантских рыцарей не допустит в своих рядах многожёнства! АЛУКАРД! Развод, только развод!!! АЛУКАРД! Бабник! Я тебе сейчас обрезание сделаю!!! Чтоб завтра же распустил весь это райский сад! АЛУКАРД!!!

В общем, вопрос отпуска был переведён в русло командировки на пару дней с целью провести троекратный развод выше обозначенного героя. Дабы вампир не отвлекался от темы, с ним была снаряжена Виктория. Она с преданностью и паникой заглядывала сэру Хеллсинг в глаза, но не помогало: её участие в командировке в глухую Румынию с таким извращенцем не подлежало обсуждению. Интегра рвала и метала так, что даже Уолтер пил анальгин не переставая, тщетно пытаясь заглушить головную боль, вызванную её стараниями. Пип горестно думал о несостоявшемся совращении Серас, которое уж точно теперь окажется на совести Алукарда, и потому ушёл подальше от начальства в запой, который, впрочем, тоже грозил головной болью.
И вскоре Алукард и Виктория с интересом и ужасом соответственно разглядывали родовое имение Графа. Вот чего-чего, а подземного гаража на целый таксопарк, жуткой системы кондиционирования, вьющейся белой вязью вдоль серых корявых стен, иллюминации а-ля парадная Королевы, Алукард не помнил. И точно знал, что ни за что в своей загробности не позволил бы сотворить такое со своим любимым неказистым, но внушительно-пугающим замком. Казалось, древняя постройка истошно стонала всеми своими пухнущими стенами от такой несправедливости судьбы. Решение Алукарда устроить погром окончательно утвердилось, как только из гаража вылетело ярко жёлтое Мазератти, за рулём которого сидел пьяный в хлам смертный.
Застегнув пальто на все пуговицы и подняв воротник, надвинув шляпу на глаза, поставив от греха подальше «Шакал» на предохранитель – убивать жёнушек он всё же не хотел: мало того, что когда-то он их любил, так они были ещё и Истинными Вампиршами, а не какой-то швалью, – Алукард двинулся к высоченным дверям замка.
Серас в растерянности от увиденного на автопилоте следовала за хозяином и чуть не вписалась в косяк кривоватых дверей, распахнутых вольным размашистым движением владетеля сих хором. Балансируя «Харконеном» она еле остановилась перед остолбеневшим Алукардом – зал прихожей поражал сразу и наповал.
Графу упорно помнился мрачный ужасно освещённый зал с высоченными потолками, способными соперничать со сводами Нотр-Дама, поддерживаемыми потемневшими балками из морёного дуба, по которым вверх тормашками бегали крысы. Местами с потолка и с пола стремились друг к другу сталактиты и сталагмиты, а в углах таилась многообещающая темень. Но кто-то, не будем тыкать пальцем, бешенствовал про себя Алу, вместо восторженного великолепия мрака устроил в прихожей бальную залу. Нет, гарем, правда мужской. Нет! Этому названия не было: по зале щедрыми мазками были раскиданы золотые, белые и красные краски, являвшиеся подушками, одеялами, коврами. Потолок был завешан палантинами… В дальнем углу обнаружился бассейн. И тьма мужчин. Красивых мужчин… Молодых мужчин… Хорошая кровь…
Нет, одёрнул себя Алукард медленно, но верно начиная ревновать. Его поменяли на каких-то смертных!
Тут его настойчиво подергали за штанину. Алу медленно опустил взгляд вниз и узрел… Ну, сначала он узрел бюст, не уступающий по размеру груди Серас, чуть прикрытый костюмом восточной танцовщицы, потом прекрасные белые волосы и блестящие зелёные глазищи, полные похоти. Лучезарная улыбка сверкала чудными клыками… «Маришка!» - вспомнил её имя граф.
- Ты вернулся ко мне, - прошептала она, всё настойчивей теребя брюки Алу, скользя ладонями всё выше. «Помогите, насилуют!» - мысленно завопил он, когда вампирша впилась ногтями ему в ягодицы. «Ох, зря я вернулся» - понеслось вдогонку, когда колени непроизвольно подкосились, и Алу еле устоял. «Ох, вот и конец моей чистоте и невинности!» - подумала Виктория, перед тем как упасть в обморок от секундного контакта с глазами Марины…
- Ох, как же кстати Вы вернулись, граф! – послышалось со стороны лестницы. «Ох, некстати, некстати» - подумал Алукард, чувствуя как руки Маришки, добравшиеся уже до ремня, резко исчезли из-под его плаща. «Ох, ну вот и всё!» - мысленно вздохнула очнувшаяся Виктория.
- Маришка, опять ты устроила здесь арабские ночи. Можно бы уж выбрать тему поприличней. Оденься! – на сидящую у ног Алу девушку упал чёрный шёлковый халат.
Шляпа Алу захлопала тремя лишними глазками, чтобы сподручней было смотреть одновременно на лестницу, по которой спускалась ещё одна вампирша, и на Маришку, со вздохом огорчения поднявшуюся с пола и пытавшуюся скрыть халатом свои великолепные формы.
По лестнице спускалась брюнетка… Жгучая брюнетка… С форменным кошмаром в классическом стиле Алукарда на голове… «Ох! Пора мотать удочки!» - в очередной раз понял Алукард, судорожно сглатывая. Иссиня чёрные волосы жутко осветляли и без того бледную кожу. Плотный чёрный атлас длинного платья а-ля XIX век только усиливал впечатление прозрачности кожи, под которой просвечивали маленькие венки. Высокая, статная, с гордо поднятой головой она спускалась к нему с ничего не выражающей улыбкой, покачивая плечами, от чего казалось, что она предлагает ему пить свою кровь из груди, шеи… Алукард знал, что это не насытит жажды, но в то же время помнил, как это восхитительно.
- Я рада, что Вы ещё помните нас, - её голос звучал чисто и легко, но в глазах бегало бешенство. Она остановилась на последней ступеньке и, мило приподняв юбки, сделала реверанс. – Вы пришли не одни? Ваша новая невеста? – красавица повела обнажённой рукой в сторону Виктории.
Вики тут же поняла, что пропала. Теперь она отсюда не то что невинной, а хотя бы немертвой не выйдет. То есть, вообще не выйдет. В лучшем случае вынесут. Мало того, что Маста сам не свой, все пять зенок на этих вампирш выпучил, так ещё и она его невестой оказалась. И не сказать, что две пары красных глаз, изучающих её со всех сторон были очень дружелюбны.
- Маста! Нет! Мы так не договаривались! – выпалила Серас.
- Полицейская, умолкни, - как-то мечтательно приказал Алукард.
- Я на такое не подписывалась! Я кровь пить не подписывалась! В гробу спать не подписывалась! Тяжеленную пушку с собой носить не подписывалась! Но это ещё ничего! А вот быть Вашей невестой вот так с разгону я совсем-совсем не подписывалась! Вы мне даже предложения не делали! И помолвки не было! – что-то в этой речи взволновало Алукарда. Слово «подписать»?
- Так значит, невеста? – её раз поинтересовалась вампирша ещё раз.
- Да, Катерина, она моя невеста. Глупая и ещё не Истинная Вампирша. Но вы, мои любимые, это исправите? – ох, не нравился Виктории этот тон. Маста что-то задумал, что-то не то. «О! Вот оно, наконец-то я избавлюсь от Виктории» - размышлял Алу. – Я привёл её к вам, чтобы Вы научили её быть столь же прекрасной, как и вы.
Вампирша мило улыбнулась, огоньки ревности схлынули: пала жертвой обаяния Алукарда. Виктория тут же собралась упасть жертвой его вероломности.
- Алукард-сама! Интегра-сама… - обиженно начала было Серас.
- Умолкни, полицейская! – настойчиво повторил граф. Ему было хорошо, он был дома, он всё вспомнил и хотел остаться.
- Вы останетесь с нами, Граф? – сверкая карими глазами, поинтересовалась Катерина, беря Алукарда за руку. – Останься со мной, - прошептала Маришка, беря его за другую.
- Но приказ! – возопила из последних сил Вики. «А я не на что не подписывался» - отозвалось у неё в голове.
- Вы его что? Вот так просто простили?! – пронеслось по зале со стороны дверей. Алукард тут же занял свои руки Шакалом и Касуллом – ещё бы, когда слышишь из-за спины свой же голос, хочется ощутить побольше уверенности. Спина вампира заморгала ещё двумя десяткам глазок, к которым тут же потянулось с десяток рук, дабы потереть их и рассеять эту несуразицу – к Алу приближался Алу. Вампир неуверенно продырявил свою копию несколькими выстрелами из «Шакала». Посверкав ужасающими дырами, двойник столь же легко их затянул. «Ну вот! Знал же, что не к добру всё это! Крыша едет как после крови с опиумом!» - пронеслось в голове несчастного. Двойник истерично захохотал, Алукард облегчёно вздохнул – конкретно такими приступами он не страдал. Картинно завернувшись в плащ, хохочущая фигура обрела свои истинные формы, надо сказать, далекие от мужских.
- Девочки, вы знаете, зачем он вернулся? – небрежно сказала она, кокетливо поглядывая на Алу серо-зелёными с красными жилками глазами поверх красного плаща. «Пропал! Интегра, я любил тебя! Прощай!» - осознал Алукард. А вампирша продолжила, открывая миру себя, - Он пришёл, чтобы подписать документы на развод!
- Чего?! – не поняла Маришка.
- А ничего, что мы перед лицом Господа венчаны? – резонно поинтересовалась Катерина, прекращая мягкое прикосновение рук к плечам Алукарда в хватку капкана.
- Вы – проклятые Господом чудовища, Он не признаёт ваших браков! – бестактно встряла в разговор Серас, тут же пожалев об этом под взглядом безумно дружелюбных глаз. – Ой! – только и смогла пискнуть она, матеря про себя отца Андерсона, вбившего – иногда в прямом смысле – ей в голову сии слова, перед тем как в её лоб полетел серебряный освященный штык. Алукард с восторгом смотрел на свой гарем, а в особенности на Хельгу, свою третью жену, созданную не его кровью. Хельга, выудив из мыслей Виктории светлый образ святого отца, решила воспользоваться его проверенными средствами.
- Значит так, монстр, - сказал «отец Андерсон». Алукард как-то нервно засмеялся. – Ты темнишь…
- Значит так, девочки, - «Надо заканчивать с этим» - осознал вампир, выуживая из кармана документы и ручку. – Подписали и разошлись.
- Не-а, я с тобой перед Господом обручена, - отказалась Катерина.
- Не-а, ты ещё не выполнил свой супружеский долг: замок построил, дерево посадил, а вот сына – пока не вырастил! - отозвалась Маришка, распахивая халат. Алукард от греха подальше воздел очи доле и подумал «ну за что мне эти похотливые блондинки?!».
- Да без проблем, - согласилась Хельга. Алукард насторожился, такого поворота событий он не ожидал, но решил разбираться с проблема по мере их поступления.
- Так, - нравоучительно начал вампир, вспоминая, чья кровь течет в их жилах. – Женская половина дома! По росту стройсь!
- Есть, хозяин! – отозвалось три голоса. Скорчив оскорблено-поражённые мины, Катерина с Маришкой подчинились. К ним присоединилась и Серас, вытащившая к тому моменту мастерок их своей черепушки. Алукард безумно удивился сам, но понял, что терять инициативу нельзя:
- А теперь, подписываем! – через секунду каллиграфические росчерки бывших жён красовались на документах. Серас, тянувшаяся тоже подписаться, получила по рукам. Алукард начал расплываться в блаженной улыбке, поворачиваясь к Хельге за последней подписью. Та невозмутимо взяла ладони Серас, которыми та мотала в воздухе, пытаясь успокоить боль – хлестнул Алукард от души, и мягко их погладила.
- Ну что ты третируешь девочку, жестокий! Она же вампирша, хоть и блондинка, – обвинила его Хельга. Виктория заворожено глядела ей в лицо, боясь отобрать руки. В голове Алу снова забились подозрения – что-то здесь нечисто. – Ну, давай, что ли, - и расписалась. Не порвала бумаги, не прожгла в них дырку, не заставила слова расплыться. Просто поставила красивую, витиеватую и чёткую подпись. Алукард был более чем насторожен и удивлён. Настолько, что даже забыл посмотреть на подпись…


Через день Интегра задумчиво разглядывала подписи «бывших жен». Одна из них упорно казалась ей знакомой. Уолтер, заглядывавший ей через плечо даже знал, чья это подпись. Интегра отложила сигарету, в воздухе повисла абсолютная тишина, Уолтер нащупал в кармане затычки для ушей.
Через секунду поместье Хеллсингов огласилось воплем:
- АЛУКАРД! Это что такое?! Будешь жрать чеснок до конца жизни! Я тебя мыться святой водой заставлю! Пропирсингую серебром во всех местах! Собакой вечно будешь! Алукард! Что было у тебя с Серас?! Какого чёрта!!! С каких пор ты развёл в организации неформальные отношения?! АЛУКАРД!!!