Какое-то время я жила в интернате. Не в сиротском вовсе.
Наоборот. Для одарённых детей.
И мне там очень нравилось. Только вот одно было плохо:

Всех на выходные забирали домой. Кроме меня.
И я на два дня оставалась одна на весь интернат.
В огромных тёмных гулких и холодных коридорах, спальне, рекреациях.

Иногда мне кажется, что именно тогда, в свои 6-7 я так замёрзла, что уже никогда не согреюсь.
Потом я научилась нравиться родителям, а не только детям.
И меня тоже стали иногда забирать. То одни родители, то другие.

Мне очень нравилось, когда меня забирали.
Потому что не надо было 2 дня сидеть взаперти в пустом интернате.
И можно было искупаться в горячей ванне. И постирать одежду.

И ещё в гостях всегда очень вкусно кормили.
Гораздо лучше, чем в школьной столовой.
И всегда было весело.

А иногда вдобавок дарили полезные вещи.
Например, зимнюю шапку из кролика.
Я в ней потом года 3 ходила, пока окончательно не выросла.

Ещё у меня была привычка, над которой даже дети не смеялись:
Я повсюду таскала редкие письма, которые мне с оказией пересылали.
Совсем короткие. Практически записки.
И там всегда было написано одно и то же, как под копирку:

"Доченька, слушайся старших, учись хорошо, мы по тебе очень скучаем и любим".
И всё. Ничего больше. Но вот ради этих "скучаем и любим" я их с собой и носила.
Всем показывала: "Вот, смотрите! У меня тоже есть родители! Они мне новое письмо прислали!"

И часами сидела на холодных интернатских подоконниках, поджав под себя ноги.
С большой книгой сказок. Смотрела в темноту. И мечтала.
Что когда-нибудь у меня тоже будет свой дом. Где меня любят.

А потом я попала в больницу. В инфекционное отделение.
С диагнозом "двусторонний отит, воспаление среднего уха, дистрофия, коклюш"(с).
В одном флаконе.

А когда меня, наконец, выписали - приехала бабушка.
И увезла меня с собой на Кавказ.
Но это уже совсем другая история.