Всё постоянно было холодным и синим.

Синеглазой пустыни сияющий вежливый скальпель.

Синий день, пересохший, как горло с похмелья, сиплый.

Квинтэссенция синих, до боли любимых пальцев.

Это место, где выдохлись все, включая циклоны,

Раздробившие массу династий и споров о «верхе» и «низе».

Это синий соблазн, без наречий, как маска актрисы,

Под румянцем скрывающей бледность испуганной страсти.

От развалин условностей – Что ты на это скажешь? –

Остаётся лишь натиск изменчивых синих буден.

Пришёл карнавал. И вновь, оступаясь, буду

Над опилками в синем шатре шастать.

В этом месяце парализован воздух.

Синим пламенем плачет далёкий айсберг.

Синим эхом в висок – резонанс – счастье.

И безумие часто имеет форму –

В затяжном прыжке, невыносимо жарком –

Лёгких туфель канатной плясуньи и синего шторма.