Мишутка и Тяпа сидели на полугрязной скамеечке в парке и молчаливо грустили.
– Ну почему именно нам выпало раскрыть тайну государственной важности? Тайну, за которую тот же Парасолька родную мамку бы продал! Как ты думаешь? – прервала наконец молчание Тяпа.
– Неисповедимы… – пробормотал Мишутка будто себе под нос.
– Что неисповедимы? – нетерпеливо переспросила обезьянка и принялась раскачиваться взад-вперёд.
– Да пути эти все. – так же тихо ответил медвежонок и закурил.
– Может нам эту тайну продать, а? – предложила Тяпа. – Вот сам подумай. Мы знаем, а они – нет. При этом нам это знание, как собаке пятая нога, а они б все за него удавились.
– Продать-то, конечно, можно, но тогда уж задорого. – задумчиво произнёс медвежонок.
– Само собой.
– Так задорого, что это бы в корне изменило нашу жизнь. Но готовы ли мы с тобой к таким резким переменам? А тайна-то эта стоит столько, что перемены могут быть только резкими.
– Опять философствуешь? – едко спросила Тяпа и смерила Мишутку уничтожающим взглядом.
– Да нет, вот ты сама подумай! Что ты будешь делать с такой кучей денег?
– Да с какой с такой?
– Да с такой, которую нам за эту тайну государство отвалит!
– Ну не знаю! Я, например, могла бы купить себе замок на острове и управлять с него всеми жизненными процессами в мире.
– Нет, ну столько денег нам, конечно, никто не даст. Хотя бы потому, что столько у них просто нет. Если б у них было столько денег, ГДР вообще можно было бы запретить, и никакие бордовые кнопки, равно как и люки в танках, никого бы не интересовали.
– То есть, ты хочешь просто так что ли им всё рассказать? – перебила его Тяпа.
– Ну-у, – уклончиво загундосил Мишутка, – в какой-то степени, это наш гражданский долг, на минуточку.
– На минуточку там, или на час, на недельку – это я всё и без тебя понимаю, а обо мне ты подумал? О том, что я одна ребёнка воспитываю, в однокомнатной квартире его выращиваю и курю из-за этого только на кухне, и не шесть сигарет в час, как мне бы того хотелось, а максимум две! А ведь я взрослая обезьяна-девочка, и по идее, уже давно имею моральное право поступать так, как мне хочется!
– А ты встань в очередь на улучшение жилищных условий! Проблема-то! – лениво возразил медвежонок.
– Да стою я в такой очереди! Сколько себя помню, стою! Тебе хорошо говорить. Я понимаю. Ты – медведь. Холостой, к тому же! Живёшь в своё удовольствие; на траве не экономишь небось, чтоб железную дорогу сынишке купить!
Мишутка хотел было что-то сказать в своё оправдание, но в последний момент решил смолчать, выпустив вместо этого две густые струйки дыма сквозь свои мохнатые ноздри. На мгновение он почувствовал себя этаким космическим кораблём на старте, который вот-вот оторвётся от земли, оставив далеко внизу всех этих тяп, парасолек, андрюш и скамеечку.
– Ну что молчишь-то? – спросила Тяпа.
– Думаю… – ответил Мишутка, не преминув сделать вид, что загадочно улыбается.
– Ну, и надумал что-нибудь?
– Знаешь что, – вдруг воскликнул он, будто внезапно понял что-то по-настоящему важное, – давай-ка подождём, пока начнётся война! А там, в зависимости от того, как будут развиваться события, посмотрим и ещё подумаем, как продавать, почём и, главное, кому… О, как!
Несколько секунд Тяпа молчала, будто поражённая глубиной его мужского ума. Потом внезапно поцеловала его в губы. «Какой же ты у меня всё-таки умный!» – прошептала она между четвёртым и вторым поцелуем, для чего специально на секунду высвободила язык из его большого властного рта. Так они стали предателями.
[450x292]