Я тебя очень прошу, не говори мне про любовь. 
Я слышать про твою любовь не могу. 
Пойми уже, наконец, когда ты говоришь: "Я тебя люблю", так ты в эти слова один смысл вкладываешь, а я совсем другой смысл из них извлекаю. 
Как будто ты кладёшь в шляпу апельсин, а я из неё достаю кролика. 
А ты меня потом спрашиваешь: ну как, вкусно? 
И я сразу в ужасе: мне что, его убить нужно? 
И съесть? 
А я его, наоборот, морковкой кормлю, и у него нос шевелится, и уши розовые просвечивают на солнце. 
А ты, ну так, между прочим, предлагаешь: давай я тебе его почищу. 
Я это себе представляю, и мне сразу дурно делается. 
Тошнит, голова кружится… 
Ну ладно, говорю, почисть… 
И ухожу из дома, чтобы этого не видеть. 
Возвращаюсь через час, а ты сидишь в кресле, весь пол в апельсиновых шкурках, а кролика нет нигде. 
Ты мне вкладываешь в рот дольку апельсина, и меня немедленно рвёт от вкуса свежей крови. 
Я думаю: убийца. 
Ты думаешь: истеричка…