Изначально предполагал написать в прессу... Передумал... И теперь на поствечернее словоблудие обрекаю "общественную помойку".
Внеочередная гонка в дар бездельнику с оттянутыми лямками...
Четверг. Разгул безрассудства Верного нам города. Вечер почти закончился. [480x320] Стандартные процедуры перед ночным поиском: закрываем блокноты, выключаем компьютеры, покидаем рабочие места. На предгорье уже разлилась черная испарина, когда глаза терпеливых до труда обывателей приготовились вонзиться в светлое лицо Морфея. Здесь, в сердце мегаполиса, вопреки общепринятому мнению, ночной жизни практически нет. Полуторамиллионный город благостно справляет республиканские каникулы, в своих душных компаниях, то и дело, суя свой уставший нос в запретные места порока, с единственной только целью прикоснуться к старому доброму "можно". Я и мой верный товарищ-фотограф в этот вечер не решились стать исключением. Заслышав о силиконовом рае, берем такси и мчим в сторону свалки народного хозяйства. Выставляют сегодня... голые тела...
Смерть на рэйве, и я ее, кажется, видел.
Проводивший совсем недавно вполне благопристойные мероприятия одиннадцатый павильон, встретил нас замерзшей наглой охраной у входа. Редакционное удостоверение сделало свое дело и вот, уже с пропуском на шее, ныряем в вялое течение задымленного зала. Хватило пятнадцати минут. Может быть я был недостаточно зол, может быть не достаточно пьян, но с первых же секунд понял, что динамики в воздухе явно не хватет. Павильон был пуст! Девочки корячились на помосте, в течение получаса взывая к реакции редких бездельников. В это время эти обреченные на одиночество под одеялом сегодня ночью страждущие, раскрыв рты, томно вздыхали в никуда. Подвисшие засранцы, с вышитыми бисером знаками "Мачо" на майках и в шапках типа "нике" или, что еще хуже "кенвоод", видели в этих извивающихся змеях будущих жертв своих грязных животных, а местами и миссионерских фантазий. На их влажных физиономиях, как клеймо на заднице какой-нибудь старой коровы, читалось - "взаиметь превосходство... могу!!!".
- Они настолько издалека, что всем известный город "Н" уже не катит. Это как минимум "Х", "Ы", или "З". - пьяный интеллигент швырнул в толпу смятый пластиковый стакан. Розовощекий пончик, только что выплюнувший мамину сиську, скачет по полу, скандируя футбольные зазывы.
- Я еще чувствую этот вкус на кончике своего языка, чувак!
- Прекрати!!!!
Пончик действительно пьян, снимает жакет - теперь он в майке. Старой, потертой, с оттянутыми лямками. "Важный" и уверенный в себе, но сегодня ему не повезло. Густо вымазанная зазноба почуяла неладное в его гладильных подмазываниях и влепила по первое число, да так что даже стены смутились. Разочарованный, но все еще в себе, Пончик исчез в дыму и ярких лучах неустанного лазера. [308x414]
Боря, милый боря, а ты куда смотришь?
Повторюсь. Хватило пятнадцати минут. Следующая остановка - концерт господина Гребенщикова. Старый, но по-новому добрый, приехал он в город опять. Ситуация надиктовала особые правила, в то время как глаз в небе строил нас по простому пирамидальному сценарию. Роль брутальных охранников отдали милым парням у входа. Роль гуру - господину БГ. Роль первой жертвы - согласились исполнить обезумевшие от возмущения "Лица".

А мы - наглая пресса! Никакого участия в конференции, но войти-то нужно! Толпимся у входа, горланим "меня не внесли в списки, однако как-то стоит разрешить ситуацию, де-ву-шкааа.."

Редакционное удостоверение опять делает свое бесстыжее дело и вновь мы имеем возможность согреться. Документ остался на входе, взамен шею натирает бледно-зеленая карта гостя. Наконец, гуру явился нам, фотографы, нацелив объективы на бритого музыканта, застыли в ожидании, как вдруг, музыка началась.
- ТАК! ЗАПОМНИЛИ, ПЕРВЫЕ ТРИ ПЕСНИ, ПОТОМ НА ВЫХОД!!!
Да! Охрана неплохо изрыгает "зло". Считаем песни: Пеееервая, Втораааая. Вот оно! Самое время прятать камеры и затеряться в толпе. Но... Не вышло. В самый поганый момент мы с соратником меняемся объективами. У меня в руках двухкилограммовая дура - ее не спрячешь.
- ТОВАРИЩ, НА ВЫХОД!
- Мой друг разговаривал с Борисом в туалете. Он обещал разобраться с каждым козлом, который будет нам мешать! Точно говорю!
- ЭТО ТОТ БОРИС, КОТОРЫЙ СЕЙЧАС БУДЕТ ИГРАТЬ?
- Нет! Этот тот Борис, в которого хрен попадешь, наглец!
Он молча смотрел на меня секунд пятнадцать! Потом пришел в себя и... Всё! Для меня концерт закончился! Потрясающе! Такая резкая смена обстановки, и этот контраст окатил меня скукой. Прощай, товарищ БГ. А вы, уроды, верните удостоверение, заберите вашу зеленую шнягу, и прощайте тоже! Чья это была выдумка - работа в 10 минут, в ее преддверии натянутый как фитиль "гемор" у входа, и в финале рукоприкладство к орудию труда журналиста. И то, о чем мы как всегда узнаем в последнюю очередь - были непосредственно в "Лица" (поганая роль).
Неоспоримо одно: все равно НАШИ забили зал, и никуда не уйдут, пока Боря не исполнит заветное.
Возвращение к строптивым.
Примерно в два ночи холод разделил меня на два "я". Первый - пьяный, возбужденный с горящими глазами, завлекал в злачницу, где пекли молодые кудесницы, второй - уставший, замерзший и скучный тащил к стакану молока с медом и теплой постели в приятных тонах. Я плюнул, напоследок, в наглую морду удаляющемуся клубу, в котором сейчас так яро творил гуру, и который так беспощадно лишил меня сегодня простого человеческого "ничегонеделания".
- я слышал, они продаются!
- дорого - недорого, кому какая разница?

Кто они? О чем говорили эти придурки я так и не захотел понимать. Возбужденный и пьяный оказался сильнее.
Итак: нет слов, чтобы описать всю ту жуть, схватившую меня за зад, в момент, когда мы вошли в долбаный вертеп порока. Народу порядком прибавилось. Стало жарко. Ритмичный разгул потных тел создавал зловещее хлюпанье, а переваренные губы билетера представали в образе того, откуда дети берутся (простите, мадмуазель). Да, пригоршня фантазии создает нереально мерзкие превращения. Воняло блевотиной вперемешку с дешевым парфюмом и водкой. Мы отошли от смердящего источника в глубь площадки, отыскав два продавленных кресла. С двумя стаканами гадости(настоящей такой, редкой гадости!), начали обмениваться мыслями, и тут появился он!
- Мать твою! Сам Нео решил облагородить это место своим присутствием. (в моем сознании возникли сразу два образа: смуглый парень с мечем и чесночным соусом в строгих ампулах и худощавый ботаник, с автоматом в руках и очках). Сейчас с потолка польётся кровь, а потом он перережет нас всех, как несчастных котят или мышей. Или того хуже - заговорит со мной...
Но парень просто мило беседовал с продавщицей сигарет. Как положено, его черный плащ то и дело вздымался под натиском лазерных эффектов и пухленьких попок проказниц. И когда Нео закончил с продавщицей, он скривился в коронном жесте и умчал, видимо, восвояси.
- Пронесло. Такие типы с легкостью выкидывают из матрицы, и каюк твоим милым фантазиям, паренек с бисером на груди.
Нео порядочно отвлек мое внимание. Однако... Пришло время доделывать то, зачем все-таки мы сюда явились, а именно - цветные картинки с изображением беснующейся толпы и голых тёток, которые все время менялись, раздевались и одевались, а затем снова раздевались и менялись. Их рабочие часы подходили к концу. Это было понятно по выражениям лиц и частоте их движений. Все делалось как бы слаженно, но в то же время расхлябанно и нехотя. Признаки жизни в этом месте начали заметно вставать на дыбы. Вместо привычного лязганья онемевшего интеллекта, вся картина предстала передо мной как на постере какой-нибудь поп-группы 80-х, в свете красных прожекторов и эмоциональной перспективы! На этой ноте я подвис в раздумьях. Тот скучный и уставший во мне вцепился в мышцы, уже расстилая постель в предвкушении первых глотков горячего молока. С медом.  Появилось чувство, что сейчас что-то произойдет. Постепенно я цепенел, затвор никак не передергивался, было похоже, что я вваливаюсь в подвал усталости.
Еще секунда - и меня накроет окончательно... И вот она - секунда, когда меня накрыло...
И в эту самую секунду в мозг впилось осознание того, что подобные встречи воспитанников благочестного-интеллектуально-саркастического университета нашего с вами времени (если такой есть) не несут ни намека на ответ фразе "а зачем я здесь?". Губительная эйфория, массовое разложение личностей в субстанцию булькающего варева. И когда вся эта жидкая гадость выливается из дверей забегаловки, каждый из ингридиентов по-своему разбит. Что до меня - маленькая часть огромной вселеной, только что поглотила представление о консерватизме. Если конец света наступает, то наступает он именно здесь - на этих встречах бездельников, развратников, скрывающихся под маской всеобщего оттяга. Если тебе это нравится - ты среди них. Все просто. 
Я закрываю глаза и вижу советское детство, где за попыткамы хлестануть противника матом, взрослые докрасна выматывали мягкие места, за опоздание домой - ставили в угол, за прогулы в школе - делали нас умнее (или глупее! Кого как делали!). Там же милый Умка искренне желал доброго утра северному сиянию, бумажные самолеты неслись на соседние парты с миллиграммами чернил на борту, язык любимой собаки слизывал копоть грусти с довольного через секунду лица . И здесь я открываю глаза, и вижу современность, где слеты пьяных разгельдяев и ненасытных златоискателей привносят в город червивые плоды одиночества. Спуская мораль, ясность мысли, чистоту сердца и правду поведения во всеобщую канализационную сеть позора. Спуская заложенное природой непроизвольно, но искренне и качественно, не жалея ни тебя, ни меня, ни себя...

Продолжение будет...