Сон  оказался,  что  называется,  "в  руку".  Вскоре  Юра  мне  позвонил  и  предложил  встретиться.  А  поскольку  мои  бабушка  и  дедушка  как  раз  уехали  на  полгода  в  нашу  деревенскую  "усадьбу",  я  почему-то  решила  пригласить  его  к  себе  домой.  Конечно,  это  было  смелое  и  рискованное  решение  со  всех  точек  зрения,  но  мне,  в  силу  моего  глуповато-упорного  целомудрия,  и  в  голову  не  приходило,  в  чем  состоял  основной  риск  такого  мероприятия.  Как  ни  странно,  при  моих  регулярных  занятиях  мастурбацией  я  нарочито  избегала  интересоваться  мужской  физиологией  и  механизмом  процесса  совокупления.  И самое  парадоксальное,  что  мне  негде  было  почерпнуть  достоверную  информацию  на  эти  темы!  В  учебнике  по  анатомии,  конечно,  рассказывалось  про    слияние  сперматозоида  и  женской  половой  клетки,  но  попросту  умалчивалось,  каким  образом  сперматозоид  умудрялся  попасть  внутрь  женщины.  Спросить  об  этом  у  мамы  или  у  бабушки  я  боялась,  а  у  подруг  - стеснялась.  Таким  образом,  в  вопросах  интимных  отношений  я  была    "дремуче-целомудренной"  девушкой.

     Юра  навестил  меня  дважды.  И  оба  раза  я,  как  заядлый  конспиратор,  волновалась,  что  его  могут  засечь  соседи  по  лестнице,  которые  могли  невзначай  доложить  о  моих  проделках  родителям.  Но,  слава  Богу,  с  этим  все  обошлось.  Как, и   впрочем,  обошлось  и  с  другими  возможными  рисками.

     Разговаривать  нам  с  Юрой  было  особо  не  о  чем,  поэтому  неудивительно,  что  оба  раза  мы  просто ... целовались.  Он  обходился  со  мной  очень  бережно  и  нежно.  Я  сидела  у  него  на  коленях,  но  мне  и  в  голову  не  приходило,  что  он  испытывает  возбуждение,  поскольку  он  никак  этого  не  демонстрировал!  Почему-то  он  поглаживал  мои  ноги  выше  колен,  и  меня  это  несколько  настораживало,  однако  дальше  этого  дело  не  пошло.  К  тому  же,  в  силу  каких-то  своих  внутренних  понятий,  Юра  никогда  не  целовался  по-французски.  И  на  тот  момент  меня  это  вполне  устраивало.  Так  что  наши  свидания,  если  не  считать  поцелуев  в  шею,  легких  касаний  груди  и  поглаживаний  по  ногам,  проходили  довольно  целомудренно,  в  чем  была  несомненная  заслуга  Юры,  аккуратно  сдерживавшего  свои  порывы.  Со  временем  именно  эта  его  сдержанность  станет  одной  из  причин  нашего  разрыва,  но  тогда  мне  очень  нравился  именно  такой,  "самоограничительный",  стиль  мужского  поведения. 

     Общаться  с  Андреем  на  фоне   этих  свиданий  было  крайне  неловко.  Я  чувствовала  угрызения  совести,  поскольку  получалось,  что  понапрасну  "пудрю  ему  мозги",  ведь  Юра  мне  нравился  гораздо  больше.  К  тому  же  Юра,  по  моему  понятию,  имел  на  меня  некие  особые  права,  как  мужчина,  произвевший  во  мне,  в  моем  характере  и  представлениях  о  жизни  целую  революцию.  Именно  он  разбудил  во  мне  мою  настоящую  сущность,  которая  полным  ходом  развивалась  и   совершенствовалась.  Правда,  пока  было  непонятно,  в  каком  направлении  идет  это  развитие  и  куда  меня  оно,  в  конце  концов,  заведет. 

     То  наше  единственное  свидание  с  Андреем,  когда  он  вдруг  неожиданно,  "среди  бела  дня",  поехал  меня  провожать,  закончилось  также  тем,  что  он  ненадолго  зашел  ко  мне  домой.  Мы  зачем-то  обменялись  конспектами,  а  когда  прощались  в  прихожей,  Андрей  вдруг  обнял  меня.  Но,  умудренная  опытом,  я  положила  голову  ему  на  плечо  и  не  стала  ее  поднимать.  И   мы  не  поцеловались,  а  лишь  романтично   простояли  на  прощанье  в  обнимку  несколько  секунд.  "Какой  он  еще  ребенок!",  -  подумала  я.  "Нет,  это  были  совсем  не  детские  обиды!",  -  скажет  он ...  через  десять  лет.