Я была в полном смятении. Самые разные чувства обуревали меня: и восхищение, и благодарность, и смущение, и гордость, и удивление... Может быть, даже любовь... Но никому нельзя было показывать свои эмоции. И весь урок я просидела, боясь поднять глаза, которые могли выдать мои чувства. Слава Богу, меня не вызвали к доске!
Это было нечто неправдоподобное, похожее на сказку. Прекрасный принц спас меня, сразившись со злобными ведьмами. Я не могла поверить своему счастью: неужели, неужели я так нравлюсь ему? А, может быть, это просто душевное благородство побудило его на такой поступок? Мне нестерпимо хотелось разгадать эту загадку!
На переменке девочки -одноклассницы, не участвовавшие в конфликте, принялись обсуждать происшедшее. Одна за другой они подходили ко мне, чтобы высказать свои предположения на счет Юриного поведения. Вердикт был единодушным: конечно же, он в меня влюбился! Я предусмотрительно хмыкала в ответ. Мальчишки посмеивались, глядя на меня. И только посрамленные инициаторши неудачной разборки завистливо-уныло молчали, переживая свое поражение. Больше они никогда не осмеливались в открытую нападать на меня!
Неожиданно тут же со мной подружилась Галя, живо поинтересовавшаяся, что я собираюсь делать дальше. А что надо делать в таких случаях? Я хотела понять мотивы его поведения! Гале это тоже было очень интересно. По ее мнению, я должна была пойти к ней домой, позвонить Юре по телефону и напрямую выяснить, как он ко мне относится. "А если ты этого не сделаешь, я не буду с тобой дружить!", - бойко пригрозила Галя. Я повиновалась, других советчиков у меня не было.
Номер Юриного телефона не был известен ни мне, ни Гале. "А ты позвони Ане и спроси у нее", - решительно, у Гали были ответы на все вопросы. Позвонить Ане... Той самой красивой рослой блондинке, которую я в мыслях не раз записывала в его потенциальные возлюбленные... Но Галя была неумолима, к тому же жгучий мучительный интерес побуждал меня довести это дело до конца. И я позвонила Ане. Не спрашивая, кто я, без запинки, по памяти, она прощебетала мне его номер телефона. Пытаясь унять бешено колотившееся сердце, я собралась с силами и набрала заветные цифры.
Разумеется, я не решилась прямо в лоб спрашивать его про отношение ко мне, и загадка осталась неразгаданной. Совершить так много подвигов за один день было выше моих сил, тем более, я боялась услышать ответ, как отрицательный, так и положительный. Все случилось слишком внезапно. Я никогда еще не вступала в непосредственный контакт с предметом своей симпатии. Да, мне и раньше нравились мальчики, но, с моей стороны, дело не заходило дальше взглядов и улыбок.
Мы проговорили около двух часов. Галя была разочарована, а я просто устала от психологических перегрузок, нежданно-негаданно обрушившихся на меня в этот день. Дома, разумеется, никто ничего не узнал о случившемся. Теперь у меня была тайна, которую я могла доверить только очень близкой подруге. Но я чувствовала, что Галя была ненадежным человеком, и больше не посвящала ее в свои дела.
Вскоре случайно на улице я встретила Асю, с которой в свое время меня познакомила Ленка, учившаяся вместе с ней в английской школе. И эта забавная нескладная высокая девчонка надолго стала наперстницей в моей бурной личной жизни. Кроме всего прочего, Ася жила по-соседству с Юрой, и мы с ней обычно гуляли где-нибудь поблизости от его дома. Иногда я позванивала ему, изучив местоположение всех телефонных будок в округе. Из дома я звонить не могла, так как любопытная бабушка подслушивала все мои телефонные разговоры, да и мать от нее не отставала. Конечно, меня расстраивало то, что он никогда сам мне еще не звонил, но, с другой стороны, ввиду "прослушки" я побаивалась такой возможной инициативы.
Наступила зима, и мне снова пришлось ходить в школу в ужасном зимнем пальто, сшитом бабушкой. По фасону оно напоминало куб, а материал был какой-то клочкастый, неподходящего темно-зеленого цвета. Это убожество дополнял воротник из порыжевшего старого мутона. Конечно, у меня была еще черная шубка из овчины, в которой я гуляла или ходила на занятия музыкой. Но в школу мне приходилось отправляться в жутком пальто, которое теперь, в свете последних обстоятельств, меня совершенно не устраивало. Приходилось прибегать на занятия на грани опоздания, по дороге петляя, как заяц, чтобы никто из одноклассников случайно не увидел меня в таком ужасном виде. А проходя вдоль здания школы, я обычно на ходу раздевалась. Теперь одежда имела для меня немаловажное значение.
Перед Новым Годом нашему классу впервые разрешили провести вечер с танцами. Мать, скрипя сердце, разрешила мне пойти на него. И я очень волновалась. Я не умела танцевать современные танцы, даже не представляла, как это выглядит. А в нашей дикой семье, из соображений экономии, ни то что магнитофона или радиолы, даже захудалого проигрывателя не было. В музыкальной школе я играла на скрипке и фортепиано классические произведения, и чтобы не наживать себе новых комплексов, убеждала себя, что презрительно отношусь к эстрадной музыке. Таким образом, с точки зрения социума, я была довольно отсталым человеком, и разумеется, ни о каких "битлах" и роке даже понятия не имела.
На новогодний вечер, свой первый в жизни "бал", я отправилась в довольно неподходящем для такого случая шерстяном костюмчике и туфлях на небольших каблучках. Я не знала, как себя вести, и сначала просто сидела, наблюдая за происходящим. Понаблюдав минут десять, я поняла, что вполне справлюсь с незамысловатыми телодвижениями. С чувством ритма у меня было все в порядке, чему способствовали задатки от природы и многолетние занятия музыкой. Не хватало только уверенности в себе, но в последнее время и с этим стало намного лучше. Вскоре я уже увлеченно танцевала в паре с Галей. Вдруг раздались громкие хлопки. Это Юра пригласил меня на танец. Как раз поставили "Восточную песню" в исполнении Ободзинского. Боже мой! Я впервые танцевала в обнимку, и с кем! С первым красавцем школы! Я была ему чуть выше плеча, я чувствовала себя наивной маленькой девочкой, я думала, что недостаточно сильно ему нравлюсь... Но я была счастлива, как никогда!
Наступили зимние каникулы. Я скучала по Юре, я хотела его увидеть, но напроситься на свидание почему-то была не готова. Мы с Асей регулярно прохаживались вдоль его дома и по всей округе, чтобы случайно с ним встретиться. Наконец, однажды нам удалось его найти. Он играл в хоккей на спортплощадке возле школы. Юра был, как всегда, очень красив: разрумянившийся, с выбившимися из-под шапки светло-пепельными кудрями. И, похоже, он знал это, поскольку вел себя довольно шумно, принимая различные эффектные позы. Он заметил нас. "Здравствуй, Вера!", - услышала я его ласковый голос, но в ответ смогла только кивнуть головой. "Слушай, по-моему, ты ему все-таки нравишься", - сказала мудрая Ася. Загадка, не дававшая мне покоя, продолжала оставаться загадкой.
Тогда я решила напрямик спросить его об отношении ко мне в записке. И с содроганием ждала ответа. Он не заставил себя ждать. Я помню, как в совершенном помутнении рассудка выбежала с этой его ответной запиской на школьную лестницу. Дрожащими руками я лихорадочно развернула листок бумаги. Полудетский почерк с кокетливо изогнутыми буквами мне не понравился. Но я принялась читать.
"Вера! Сначала ты мне не очень понравилась. Но чем больше я тебя видел, с тобой общался, тем больше ты стала мне нравиться". Я передохнула с удовлетворением и стала читать дальше.
"Но, к сожалению, я влюбился в другую". Я перечитала эту последнюю страшную фразу, и внезапно почувствовала, что меня как будто обокрали...