В  течение  трех  месяцев  я  играла  сама  с  собой  в  кошки-мышки.  Юра  нравился  мне  все  больше  и  больше.  У  него  был  очень  красивый,  бархатистый  баритон  с  какими-то  берущими  за  душу  интонациями.  Однажды,  в  начале  октября,  мы  всем  классом  вместе  с  учительницей  поехали  в  небольшое  загородное  путешествие.  Это  была  субботняя  прогулка  по  побережью  Финского  залива  от  Репино  до  Комарово.  Погода  стояла  хорошая,  пейзажи   выглядели  живописно.  Но  все  мое  внимание  было  приковано  к  Юре,  который  взял  с  собой  свою  собаку,  лайку  по  кличке  Альма.  На  протяжении  всей  прогулки  они  весело  резвились,  играя  друг  с  другом.  Какая  нежная,  милая  улыбка  сияла  на  его  лице!  У  меня  в  груди  просто  сердце  сжималось!  Но  сделать  первый  шаг,  вот  так,  с  пустого  места,  я  тогда  была  еще  не  способна.  Монашеско-бесполое  воспитание,  данное  мне  в  семье,  не  позволяло  даже  думать  о  какой-либо  инициативе,  к  тому  же  я  просто  не  знала,  что  предпринимается  девушками  в  подобных  случаях.  Чтобы  хоть  как-то  утешить  себя,  купила  в  магазине  на  станции  Комарово  два  килограмма  яичной  колбасы,  в  ту  пору  бывшей  уже  дефицитом.  Моя  семья  осталась  очень  довольна  таким  результатом  поездки.

     Наконец,  мне  исполнилось  14  лет.  Почти  одновременно  Юре  исполнилось  15,  но  выглядел  он  на  все  18.   Моя  девственная  грудь  уже  доросла  до  старого  маминого  лифчика,  а  вскоре  после  дня  рождения  у  меня  начались  первые  в  жизни  месячные.  На  другой  день  у  нас  был  урок  физкультуры.  Было  принято,  чтобы  девушки  оповещали  учителя  о  своих  менструациях,  а  он  при  этом  делал  пометки  в  специальной  тетрадочке,  милостиво  разрешая  им  в  такие  моменты  сидеть  в  зале,  не  переодеваясь.  Но  учитель  был  мужчина,  и  гримасу  он  при  этом  делал  специфическую,  ибо  привык  к  оспариванию  своих  пометок  со  стороны  девушек.  Коронной  фразой,  которую  он  произносил  при  подобных  разборках,  было:  "Лунный  месяц  - 28  дней",  после  чего  несогласные  должны  были  идти  за  справкой  в  медкабинет.  С  непривычки  я  очень  стеснялась  вести  с  учителем  обстоятельную  беседу  на  подобную  тему,  поэтому,  подойдя  к  нему  перед  самым  уроком,  краснея,  промямлила  что-то  невнятное,  дабы  никто  из  окружающих  не  разобрал  моих  слов.  Но  учитель,  тем  не  менее,  понял  и  сделал  соответствующую  пометку  в  своей  тетрадке.  Так  совпало,  что  в  этот  день  многие  забыли  физкультурную  форму  и  получили  двойки.   Те  неугомонные  девочки,  что  пылали  ко  мне  многолетней  злобой  и  завистью,  решили,  что  я  тоже  не  взяла  с  собой  форму,  но  при  этом  избежала  справедливой  двойки.  Поскольку  этих  девочек  объединяло  именно  предвзятое  отслеживание  моих  оценок,  они  решили,  что  настал,  наконец,  их  вожделенный  час.  И  на  переменке  в  классе  перед  следующим  уроком  меня  ожидала  бурная  публичная  экзекуция.  Девочки громко  обсуждали  несправедливо-снисходительное  отношение  учителя  физкультуры  ко  мне,  а  одна  из  них,  наиболее  агрессивная,   злобно  размахивая  рукой  у  меня  перед  носом, тут  же  потребовала,  чтобы  я  сама  немедленно  пошла  к  нему  с  просьбой  поставить  мне  заслуженную  двойку.   Мальчики  и  девочки,  которые  не  участвовали  в  этой  разборке,  молчали,  с  любопытством  ожидая,  чем  все  закончится.  Совершенно  убитая  своим  беззащитным  одиночеством,  я  сидела,  опустив  глаза  и  глотая  слезы.  И  вдруг!...

     "Какие  вы  злые  и  завистливые,  девчонки!  Радоваться  надо,  что  человеку  двойку  не  поставили!  Посмотрите,  до  чего  вы  ее  довели!", -  раздался  звучный  мужской  голос  у  меня  за  спиной.  Все  опешили.  Злобные  нападки  тут  же  прекратились.  Девицы  начали  толкать  друг  друга  в  бок  и  смущенно  перешептываться.  Ну,  конечно,  это  он  вступился  за  меня!