После  четвертого  класса  родители  перевели  Ленку  в  другую  школу,  с  английским  языком,  а  вскоре  их  семья  вообще  переехала  в  другой  район.  Дело  в  том,  что  эти  продвинутые  люди,  не  задумываясь,  постоянно  перемещались  из  одного  района  города  в  другой,  улучшая  свои  жилищные  условия  путем  качественных  ремонтов  и  доплат.  В  результате,  имея  в  распоряжении  на  старте  всего лишь  комнату  в  коммуналке  на  Невском  проспекте,   в  конце  концов,  после  многочисленных   комбинационных  обменов,  Ленкина  семья  пришвартовалась  в  четырехкомнатной  квартире  "сталинского"  дома  на  Черной  речке!  Моим  родителям,  обреченно  плывшим  то  течению  своей  "правильной"  жизни,  такая  прыть  даже  не  снилась! Впрочем,  несмотря  на  постоянные  разборки  с  бабушкой,  моя  мать  и  не  собиралась  с  ней  разъезжаться.  Ей  было  удобно  иметь  дома  прислугу,  которая  стирала,  убирала,  готовила  обеды,  присматривала  за  детьми.  Да  еще  на  ней  всегда  можно  было  выместить  свое  дурное  настроение! 

       В  то  время   дома  меня  постоянно  критиковали,  стараясь  найти  как  можно  больше  недостатков  в  моей  внешности.  Главной  критике  всегда  подвергались  ноги.  В  этом  вопросе  "первую  скрипку"  играла,  как  правило,  бабушка.  Она  любила  делиться  со  мной  в  присутствии  других  домочадцев  душещипательными  воспоминаниями  о  том,  как  в  младенчестве  привязывала  к  моим  кривым  ножкам  шинки,  стараясь  их  выпрямить,  как  советовалась   с  врачами,  не  сломать  ли  эти  ножки,  чтоб  потом  правильно  их  срастить!  В  результате  у  меня  насчет  ног  сформировался  устойчивый  комплекс,  с  которым  пришлось  побороться  в  течение  нескольких  лет.  Впрочем,  такая  внутренняя  борьба  пошла  мне  только  на  пользу,  ибо  послужила,  в  конечном  счете,  бурному  развитию  женского  начала.  Я  стала  с  пристрастием  разглядывать   себя  в  зеркале,  приспособилась  ставить  ноги  определенным  образом,  чтобы  скрывать  их  кривизну,  за  счет  перераспределения  веса  тела  выработала  новую  "летящую"  походку.  Откуда  взялись  эти  навыки  самопреобразования,  даже  не  знаю.

     Без  Ленки  мне  пришлось  заново  как-то  налаживать  свои  взаимоотношения  с  одноклассницами,  они  явно  избегали  меня.  И   тогда  впервые  в  жизни  я  решилась  взять  ситуацию  в  свои  руки!  Однажды  у  нас  отменили  урок  физкультуры.  Мальчишки  убежали  на  улицу,  а  девочки  собрались  в  столовой.  Я  как  изгой,  одна  оказалась  в  коридоре.  Меня  тяготило  это  одиночество.  Минут  десять  я  ходила  по  коридору  взад  и  вперед,  думая  о  том,  что  можно  предпринять,  чтобы  изменить  ход  событий.  Наконец,  я  решилась  и  зашла  в  столовую.  Они  сидели  вокруг  одного  из  столов  и  с  удивлением  уставились  на  меня  при  моем  появлении.  Я  заговорила.  Не  помню,  с  чего  начала,  но  уже  через  минуту  все  слушали  меня,  буквально  затаив  дыхание. Я  вдохновенно  рассказывала  в  лицах  прочитанную  накануне  "Дочь  Монтесумы" Хаггарда.

     Бабушка  внушала  мне:  чтобы  понравиться  мальчику,  девочка   должна  быть  не  красивой,  а  содержательной.  Для  этого  нужно  много  читать.  И  я  читала  "Сагу  о  Форсайтах"  Голсуорси,  "Жизнь"  Мопассана,  всего  Фейхтвангера  и  еще  много  чего,  совершенно  бесконтрольно.  Ибо,  несмотря  на  обилие  книг  в  нашей  семейной  библиотеке,   их  никто,  кроме  меня,  почему-то  не  читал.  Эти  книги,  пользуясь  своими  профессиональными  возможностями,  наносила  домой  бабушка,  мечтавшая  сделать  из  меня  культурно-образованную  девицу.  Что ж,  это  ей  вполне  удалось,  правда,  несколько  в  ином  ключе,  чем  она  хотела.  Такое  чтение,  наряду  с  занятиями  музыкой,  усиленными  темпами  развивало  чувственную  сторону  моей  натуры.

     Между  тем,  мать  с  бабушкой  все  продолжали  выяснять  свои  отношения,  и,  в  конце  концов,  довыяснялись.  Однажды  в  мае,  в  воскресный  день,  когда  я  была  на  пионерском  параде,  проходившем  на  Дворцовой  площади,  дома  разыгралась  настоящая  драма.  Мать,  настроенная  как-то  по-особому   агрессивно,  хотела  поколотить  бабушку,  но  та, ловко  ускользнув,  забежала  в  свою  комнату  и  закрылась  в  ней.  Дверь  была  стеклянная,  но  озверевшая  мать,  находясь  в  состоянии  аффекта,  жаждала  выплеснуть  свой  гнев  и  с  силой  саданула  правой  рукой  по  стеклу.  Она  буквально  разрезала  внутреннюю  поверхность  руки  от  кисти  до  локтя,  весь  пол  в  прихожей  был  залит  кровью.  Вызвали  "скорую",  врач  наложил  ей  швы,  недоумевая,  каким  образом  случилась  такая  трагедия.  В  ответ  ему  находившиеся  в  шоке  домочадцы  что-то  промямлили  о  том,  как  дверь  резко  захлопнулась  из-за  сквозняка,  когда  мать  как  раз  проходила  мимо.  Бабушка  вымыла  следы  крови  на  полу.  К  моему  приходу  все  уже  немного  успокоились  и  трагическими  голосами  рассказывали  эту  историю.  Каждый  в  своей  интерпретации.  "Слава  богу,  хоть  меня  здесь  не  было  в  этот  момент!", -  подумала  я  с  облегчением.  Мне  было  ясно,  что   мать,  наконец,  получила  по  заслугам.