– Мы должны уходить, – прошептал я. – Я понесу Тоя. Сейчас пробью крышу и улетаем. Не отставайте.
– Но мы не можем! – отчаянно шепнула Найра. – У них моя флейта!
– И мои браслеты, – согласилась Айна.
Я задумался.
– Мы должны пробудить Тоя. Только он может использовать Дар так, чтобы его никто не заметил. Нам всем нужно время и место, чтобы сплести песню или танец… Надо разбудить Тоя.
Девушки коснулись его пальцами рук, чтобы понять, что происходит с Творцом. У меня не было этого Дара. Я могу песней увлечь людей, повести за собой, но мне не дано исцелять. Кожа Тоя вспыхнула чуть ярче, Найра отдернула руку. Айна же, напротив, придвинулась чуть ближе. Ее пальцы пробежали по лицу Тоя, задержались на висках, погладили по волосам. И затанцевали над лицом. Найра поняла, что именно делает Танцовщица, приникнула к уху Тоя и нежно позвала его. Его ресницы дрогнули, а свечение кожи стало угасать. Голос Певицы становился все более и более нежным, мурлыкающим, пальцы Айны начинали нежно касаться его лица. Вокруг девушек витала такая аура чувственности, что мне стало неуютно в раскаленном воздухе повозки. Ритм дыхания нашего Творца начал учащаться, свечение кожи исчезло… вот он шевельнул рукой и тихонько застонал. Найра нежно поцеловала его, перехватив дыхание и стон, готовые разбить тишину и привлечь внимание к повозке. Айна начала поглаживать его по голове. Я поймал себя на острой зависти к этому невзрачному парнишке.
Наконец девушки скользнула в разные стороны. Той открыл глаза. Затем решил что-то сказать, но я приложил палец к губам, и он промолчал. Найра наклонилась у его уху и шепотом начала рассказывать, что с нами произошло. Брови Тоя поползли вверх, причем одна значительно быстрее другой, так что его лицо быстро приняло ироничное выражение.
– Ну что ж, – шепнул он. – Сейчас что-нибудь придумаем.
Он снова прикрыл глаза. Мы напряженно наблюдали за ним, но все же я упустил момент Творения. Это не было похоже ни на Песнь, ручьем лившуюся от меня или Найры, ни на Танец, ураганным порывом сметающий вашу память, завораживающий движением, ни на «свет» Дара, льющийся от картин и скульптур. Это была мягкая волна, которая подхватывала тебя и уносила в неведомые дали. Внезапно я почувствовал, как сильно мне хочется спать. Пришлось тряхнуть головой и ущипнуть себя за руку, чтобы не уснуть. Со сна показалось, что она становится прозрачной. Но насколько же силен Той! Заворожить другого – и не слабого! – Творца!
Внезапно повозка остановилась. Некоторое время мы напряженно вслушивались. На пальцах Айны плясал в возбуждении Танец, у меня в горле клокотала Песня. А Той, кажется, спал. Скорее всего, он, конечно, ушел в свои миры, но выглядел просто спящим.
Ничего не происходило. Был слышен вой ветра, где-то вдалеке пели птицы, пахло луговыми цветами и немного хвоей. Я взялся за деревянную решетку и разорвал ее. Одним движением сбросил ткань и выглянул наружу.
Все было как всегда. Было лавандовое небо, слегка пожухшая, но зеленая (ага, наши усилия не пропали даром!) трава, чахленькие цветочки с сильным густым запахом. По проселочной колее нас с одного луга-посреди-леса вывезли на другой, немного отличающийся, но в целом похожий на предыдущий. Все так же светило рыжеватое солнце, только спустилось немного ближе к горизонту. С запада плыли тяжелые тучи, низко носились ласточки. Однако кое-что все же было не так. Не было тех, кто нас поймал, не было и лошадей (или быков?), которые тянули нашу клетку по дороге. На земле кучками в нескольких местах лежала одежда, перед телегой – восемь подков и лошадиная сбруя. Возле одной из кучек одежды валялась флейта и были рассыпаны браслеты, один укатился с колеи в траву.
Я вылез из клетки и задумчиво прошел возле одежды. Ох, той, что же ты наделал? Вслед за мной на волю выпорхнули девушки. Вначале они недоуменно огляделись, а затем с восторженными воплями кинулись к своим пропажам. Той не показывался.
Внезапно к небу взлетел восторженный голос флейты, разливающийся в Песне Свободы. Айна танцевала приветствие миру. Я заглянул в клетку. Той сидел все в той же позе, с теми же закрытыми глазами, но явно уже приходил в себя. Я решил помочь ему и позвал по имени. Пару минут – и бескрылый Творец открыл глаза. Я посмотрел прямо в них, но увидел лишь непонимание.
– Что же ты наделал, – прошептал я. Он рванулся к выходу, оттолкнул меня и вылетел наружу. И споткнулся, замер, неверяще уставившись на кучки одежды.
– Но я только хотел усыпить их, – потерянно пробормотал он. Я только покачал головой.
– Ты отпустил свой талант, Творец… Твои герои обрели плоть, а Дар подчинил тебя себе, хотя и должно быть наоборот. Теперь тебе надо быть осторожнее…
Той неверяще посмотрел на одежду, коснулся рукой головы и вдруг упал: ноги подогнулись, глаза закатились. Я дернулся вперед, чтобы подхватить его, но не успел. Приподнял с земли и кивнул девчонкам – пора уходить. Крылья взбили воздух, и мы полетели домой.
Теперь предстояла долгая-долгая работа, прежде чем Той снова рискнет Творением вмешаться в судьбу мира. А может, и нет. Кто сможет понять темную душу Гения?