На чем мы остановились в прошлый раз? Ага, вспомнила! Способен ли мужчина на подвиг ради женщины? Отвечаю: теоретически – да, но практически... Как бы это популярнее объяснить? Стоп!
Послушайте-ка лучше поучительную историю из жизни моей бывшей свекрови (или нежно: свекровушки-попейкровушки, или еще нежнее: моего обожаемого свекрушища) Розалии Романовны Пицько.
3. Поучительная история №1.
из жизни моего свекрушища Розалии Романовны
(на заметку молодым невесткам)
Был в моей жизни период под кодовым названием «Как закалялась сталь», когда мне пришлось прожить со своей свекрухой под одной крышей целый год.
Розалия Романовна тихо вдовствовала, живя в уютном одиночестве в маленьком доме с маленьким садом в маленьком галицком городке. Ей так было хорошо одной! Она относилась к тому редкому виду женщин, которым рекомендовалось жить в изоляции от собственного семейства. Она была на пенсии, но вела активную общественно-патриотическую работу в своем городке, пополудни ходила на хор «Юность», а вечерами, когда уж совсем нечем было заняться, играла на губной гармошке.
Она была счастлива.
Но тут, как снег на голову, упала я с новорожденным сыном. Муж уехал на заработки в Португалию, а меня з ребенком отправил «на свежий воздух к маме».
Я понимаю, он хотел мне и нашему ребенку добра, но...
...каждый белый день начинался с того, что ровно без двух минут шесть «мама» заходила ко мне в комнату и включала на полную катушку радио. Я должна была вскакивать по стойке «Смирно!» и слушать гимн Украины. В двенадцать ночи ритуал повторялся.
Выдержать это было тяжело. Но, честно признаться, кое-что раздражало меня больше. Например, если мой малыш плакал, она возмущенно спрашивала: «Почему у тебя постоянно плачет ребенок? С ним что-то не так! Надо показать психиатру!». При этом она вздыхала полной грудью: «Гены!», имея ввиду, конечно же, не свои, а потом многозначительно закатывала глаза под лоб. Когда же малыш молчал, Розалия Романовна интересовалась: «Почему твой ребенок постоянно спит? С ним что-то не так! Надо показать психиатру!» и при этом язвительно добавляла: «Генетика - упрямая вещь!». Присутствуя на пеленании, она заявляла: «Кажется, у ребенка одна нога длиннее другой! Надо показать врачу! Ану, пройдись по комнате, дай-ка я посмотрю на тебя!» Или же она внимательно вглядывалась в глаза ребенку: «У него явно выраженное косоглазие (как вариант: «мутный взгляд»). Что ж! Этого и следовало ожидать! Яблочко от яблоньки...».
Сначала я терпела, потом стала огрызаться, в конце концов мы поругались и перестали разговаривать. Я вздохнула с облегчением: теперь не надо было выслушивать ее комментарии по каждому поводу. Но я просчиталась: сверушища так просто не сдаются! Розалия Романовна объявила мне холодную войну.
Мне запрещено было: а) пользоваться туалетом в доме, «чтобы, не дай Бог, не забился унитаз» (я должна была бегать к избушке на курьих ножках в конец сада), б) пользоваться краном в кухне, «чтобы не испортить» (колодец был, слава Богу, во дворе), в) я уже не говорю о стиральной машинке.
Но это все цветочки по сравнению с тем, что она выделывала ночью! Ночью, когда так хотелось спать, она... играла на губной гармошке!
Очень скоро я почувствовала, что начинаю потихоньку сходить с ума. Каждую ночь ко мне в комнату приходил истинный ариец Фриц и, наставив на меня дуло пистолета, каркал: «Хендехох!» Я вскакивала с кровати и... просыпалась. А за тонкой стенкой в соседней комнате усердно играла на губной гармошке Розалия Романовна.
В конце-концов надо было что-то делать. Или уезжать к чертовой матери, или... Я выбрала второе.
Идея пришла мне в голову самым неожиданным способом. По соседству с нами жил Лаврентий Макарович Голубец, мужчинка одинокий, скромный, маленький и тихий. Время от времени, когда его пенсия заканчивалась, он приходил к соседям и говорил: «Я выкосил у вас в саду траву. Дайте пятьдесят грамм!» Один раз он явился с таким предложением к нам, но свекрушище ему отрезало: «Выкосил? А вас об этом кто-то просил?» Голубец, нисколько не удивившись, ушел восвояси.
А я его догнала и предложила: «Лаврентий Макарович, хошь сто грамм?»
«Хошь!» - опять нисколько не удивившись, ответил тот.
«Есть дело!»
А дело состояло в том, что он должен был явиться вечером к моему свекрушищу и провести двухчасовую светскую беседу на патриотическую тему.
И знаете? Подействовало! Первый раз за два месяца я расслабилась по полной программе, читая дюдик в постели!
Мне понравилось. Лаврентию Макаровичу также. И мы продолжили наш договор.
Розалия Романовна заподозрила что-то неладное. «И что это Лавро прилип ко мне, как лавровый листок? Тут что-то не то!» - бурчала она себе под нос на кухне. Но потом как-то приутихла и, я бы сказала, приободрилась. Через неделю подала Голубцу чай с печеньем на летней кухне, через две – начала готовить ему ужин, через три – разрешила мне пользоваться краном и стиральной машиной, а главное – ПЕРЕСТАЛА ИГРАТЬ НА ГУБНОЙ ГАРМОШКЕ!!!»
Я блаженствовала.
Каждый вечер после добротно исполненного долга Лаврентий Макарович получал от меня в двухсотграммовой баночке из-под детского питания водку. Тару обратно он возвращал аккуратно. Так что у нас не было друг к другу никаких претензий.
Так длилось месяца полтора, и вдруг мое свекрушище загрустило, пригорюнилось. Мы уж на то время наладили дипломатические отношения.
- Что такое, Розалия Романовна? – спрашиваю, а у самой чуть сердце из груди не выскакивает: не дай Бог план провалится!
Свекрушище посмотрело на меня испытующим взглядом, как-будто бы спрашивало себя: можно ли невестке доверить свою тайну? Но через секунду оно приняло твердое решение: рисковать не стоит!
- Ничего! – махнула она рукой. – Пойду расслаблюсь: давно не играла на гармошке!
Я целую ночь не спала. Боялась, что во сне ко мне снова явится Фриц. На утро вызрела идея. В нашем с Лаврентием Макаровичем договоре я заменила два пункта. Вместо 100 грамм он получал 150, за это он должен был оказывать Розалии Романовне знаки внимания, дарить цветы подарки, открытки (за мой счет), а также во время беседы держать собеседницу за руку, поглаживать ее (то есть руку), а, если посчастливиться, и коленку, укутывать плечи свекрушища шалью, поправлять прическу и тому подобное. Выслушав меня внимательно, Лаврентий Макарович невозмутимо заявил, что за сто пятьдесят грамм он такого делать не собирается. «Давай двести!» Я согласилась, причем «с руками и ногами».
И правильно сделала. Потому что мое свекрушище воспряло духом, начало меня кормить, два раза погуляло с коляской по городу, дав мне выспаться, и даже один раз оговорилось, назвав меня «Детка!»
Кое-что изменилось и во внешнем облике Розалии Романовны. В частности меня заинтриговало: почему она к приходу Лаврения Макаровича одевает свой старый трикотажный костюм со старомодной мини-юбкой? Меня всю просто распирало от любопытства. Я же все-таки не железная! Муж уж как полгода в Португалии, а тут у меня под носом разворачивается такой сюжет!
Но к моему преглубокому сожалению, я никак не могла застать парочку врасплох. Дверь в комнату они не закрывали, мирно беседовали, смотрели по телевизору новости... Все очень целомудренно.
Но зачем тогда носить мини-юбку?
Ответ на вопрос пришел ко мне в голову самым неожиданным образом, когда я в очередной раз не смогла открыть дверь в летнюю кухню, потому что, за версией Розалии Романовны, «там защелкивался замок». Я подумала: почему эта дверь захлопывается только тогда, когда там находятся моя бесценная свекруха и Лаврентий Макарович?
Мне захотелось подсмотреть, что там у них происходит. В летней кухне было маленькое окошечко, но расположено оно было на уровне головы, а заглянуть туда снаружи совершенно было невозможно, поскольку как раз под окном находилась яма с лестницей в погреб. Правда, вдоль стены проходил узенький карнизик... Вот на него-то я и попробовала взобраться.
Я пробралась на цыпочках по узенькому карнизику к окошку, держась за лианы дикого винограда, обвившего домик... И что же я там увидела? Розалия Романовна как раз открыла духовку и наклонилась... как бы это помягче выразиться?... Наклонилась очень откровенно и аппетитно. «Ага! – позлорадствовала я. – Вот для чего вам, «мама», мини-юбка!» Тем временем Лаврентий Макарович даром время не терял, схватил с гвоздика венчик и, просунув его под юбку, стал щекотать им мое свекрушище в самом интересном месте. Меня чуть не разбил паралич. Нет, не от того, что Голубец делал с «голубкой», а от того, что этим венчиком я каждое утро сбивала себе яйца на омлет!
Естественно, выдержать этого я не смогла. Мои пальцы ног соскользнули с карнизика, я, падая, в отчаянии схватилась за лианы дикого винограда, но это меня не спасло, и я рухнула прямо в яму! Кстати, бетонную.
Выкарабкалась я кое-как и заползла в свою конуру в доме, где мирно спал ребенок, ничего не подозревая о приключениях своей мамаши и бабульки, и стала зализывать раны.
Самое интересное, что на следующий день Розалия Романовна даже не обратила внимание на мой разбитый лоб! Ведь теперь она вся была в новой роли!
Лаврентий Макаровичу также нравилось новое амплуа. Настолько нравилось, что он перестал приходить ко мне за дежурной баночкой водки.
Так продолжалось еще два месяца. Я просто обалдела от счастья, как тут... Опять двадцать пять! Мое свекрушище снова впало в депрессию! Я уже и так около нее, и сяк!
- Что такое? - спрашиваю.
- Та! – махнула рукой она, но на этот раз разоткровенничалась. - Эти мужчины... Разве это мужчины? Разве они способны на подвиг ради женщины?
«Ах тунг! Ах тунг! – замигала в моей голове аварийная красная лампочка. – Свекрушище желает подвига!»
Собрались мы с Лаврентием Макаровичем на совещание.
На мои упреки он только развел руками:
- Я делаю, что могу!
Честно говоря, в этой фразе мне особенно понравились слова «что могу», я сразу же вспомнила венчик, из-за которого я на всю жизнь разлюбила омлет.
- Надо придумать подвиг! – постановила я.
Но легко сказать – подвиг! А где его взять? Идея с поджогом дома и вынесением Розалии Романовны из полымя отпала сразу же, в связи с несоответствием ее габаритов с габаритами Лаврентия Макаровича. Да и дома жалко было.
Вторая идея – вызвать на дуэль какого-нибудь нового ухажера Розалии Романовны - тоже была нереальной. Ни один мужчина, кроме Лаврентия Макаровича, на пушечный выстрел не приближался к ней.
Больше идей не было. А время шло.
Я с содроганием услышала, как мое свекрушище продувает за стеной запылившуюся губную гармошку, и от отчаяния решила обратиться к девичьему гаданию: взять первую попавшуюся книгу с полки, вслепую открыть ее, ткнуть пальцем, открыть глаза, прочитать меченую фразу и попытаться расшифровать ее.
Я так и сделала. В руках оказался детский бестселлер Оксаны Шмилык «Де ж та хатка в ангелятка?», а фраза, на которую указала судьба, была такой:
«Паучок паученятку
З павутини виплів хатку!”
- Эврика! – чуть не воскликнула я.
Как же я об этом раньше не догадалась! Моему мужу свекор перед смертью сказал: «Я бы и дольше прожил, сынок, но Рузя – как паучиха...Ты же знаешь, что самка-паучиха сжирает своего партнера сразу же после того, как он сделал свое дело? Я и так слишком долго задержался на этом свете. С паучихами так долго не живут!»
Вот Вам и интрига: Розалия Романовна и Лаврентий Макарович – типичная паучья парочка! Глупенький самец-паучок идет на явную смерть под влиянием инстинкта, а паучиха с вожделением ожидает, когда его можно будет сожрать! Но не просто сожрать, а... только после исполненного им долга!
Вот Вам и подвиг! Надо просто-напросто сделать Розалии Романовне предложение!
Лаврентий Макарович, как ни странно, не отпиралася.
Итак: приходит он к моему свекрушищу з огромным букетом роз. Оно, чувствуя приближение звездного часа, сплело надежную паутину: накрыло на стол, налило сто грамм, одело мини-юбку, зажгло свечи и... вскоре получило свое: ПРЕДЛОЖЕНИЕ!
- Не соблаговолите-ли, уважаемая Розалия Романовна, соединить со мной судьбу! - спросил Лаврентий Макарович.
- Соблаговолю! - и глазом не моргнув, ответила она, раздувая ноздри, чувствуя запах свежей крови.
«Подвиг свершился! Алилуя! - шептала я себе, подсматривая за происходящим в замочную скважину. – Теперь можно и расслабиться!»
Но, к сожалению, мне этого сделать так и не удалось.
Дело в том, что Розалия Романовна от радости нечаянно опрокинула подсвечник, занялась скатерть, полымя охватило дом, прибежал сосед, стал тушить огонь и даже попытался помочь даме, но Лаврентий Макарович набил ему (от ревности, что ли?) морду, сам вынес свою паучиху из огня и, таким образом, совершил не один, а сразу три подвига!
Значит, мужчины все-таки способны на подвиг ради женщины?
О нет, дорогие мои дамочки, не спешите делать выводы. Все не так просто...