ДЕСАНТНИКИ Глава I. Начало

Дорогие друзья!
Как я уже говорил в одном из постов, буду публиковать некоторые фрагменты из своих архивов и воспоминаний. Сегодня - о службе в ВДВ.


Воспоминания об армии

Посвящается моему другу гвардии старшине ВДВ
Константину Борисовичу Павлóвичу


Глава I. Начало

Успел. Двери с шипением закрылись. Еле отдышавшись, я прошел в салон электрички. Раннее утро 28 октября 1971 года. Я еду на занятия в техникум. Каждое утро по будням начиналось с электрички. Два года назад каждый день мы также ездили в Индустриальный техникум на факультет "Геофизические методы поиска и разведки полезных ископаемых" с моим другом Толяном (Анатолием Григорьевым). Отучились мы вместе один семестр, потом я задурил, была "знаменитая" (в узких кругах) эпопея поездки в Сибирь. Одним словом, летом я вновь поступал на первый курс этого же техникума. Осенью 71-го я учился на втором курсе, Толян – на третьем. У нас почему-то в техникуме часто практиковались нулевые пары, которые начинались в 8 утра. Когда либо у него, либо у меня была нулевая пара, в Питер мы ездили по одиночке. Вот и в это пасмурное, по-ленинградски, утро, сев на привычное место с правой стороны у окна лицом по ходу электрички, я смотрел на мокрые, уже голые деревья, мелькающие за окном, и думал о том, что будет сегодня, и понимал, что сегодня будет то же, что уже происходит практически на протяжении двух месяцев.

После первого курса я поехал в первую в своей жизни экспедицию на Кольский полуостров. Там все было здорово. Но кроме массы положительных эмоций и закрепления понимания, что профессию я выбрал правильно, оказалось, что я за два месяца в поле заработал огромные (по тем временам и для меня) деньги – 480 рублей. Стипендия, кстати, у меня была 15 рублей. Это так, для сравнения. 280 рублей я, по честному, отдал Маринке, моей старшей сестре, с которой мы в тот период жили вдвоем, а 200 оставил себе, думал, что куплю что-нибудь толковое – уж очень хотелось рассказать друзьям об экспедиционных перипетиях, естественно, рассказать не на "сухую". И вот после встречи 1 сентября сама собой образовалась новая традиция – после занятий шли в какую-нибудь кафэшку или к кому-нибудь домой, покупали вино или пиво и "разговаривали". И так практически каждый день. Естественно, это уже начало сказываться на учебе, а самое главное – мне это уже все давным-давно надоело. Но компания у нас подобралась дружная, и каждый день кто-нибудь из нас требовал "продолжения банкета".

Вот такие грустные мысли ползли в тяжелой, после вчерашнего, голове. Воображение у меня всегда было богатое. Я легко представил, что будет через месяц, в крайнем случае, после зимней сессии. Меня, наверняка, исключат из техникума, проболтаюсь непонятно как и где до мая, а потом загремлю в армию.

От Пушкина до Витебского вокзала 5 остановок. Последняя перед Питером – Воздухоплавательный парк. На ней, кстати, не всегда электрички останавливались. И вот когда двери электрички закрылись после станции Купчино, у меня уже родилось решение: зачем ждать исключения из техникума, зачем ждать весны, когда все можно сделать сейчас, осенью, да, впрочем, прямо сейчас.


( Вышел на станции Воздухоплавательный парк, перешел на другую сторону и поехал обратно – в Пушкин. Прихожу в Пушкине в военкомат и иду к военкому. Принял он меня сразу же. Я захожу к нему и говорю:« Призывник такой-то, заберите меня в армию »... )



( 11 ноября пришел на собеседование. Для ВДВ отобрали из всего Пушкина 9 человек. Нас собрали в зале. Военком коротко рассказал о Воздушно-десантных войсках, сказал, что скорее всего нас направят в учебку ... )

Вечером устроил для друзей отвальную, всё как полагается: выпили, попели песен геологических, лег спать, проводив друзей. Утром мама и Маринка, и Толян, конечно, пошли провожать меня до военкомата. Накануне приехал батя, с которым мама была в разводе, подарил мне свои часы, обнял, сказал: "Служи честно, сынок".


( У военкомата нас посадили в автобусы, причем, всем говорили, в частности, родителям, что везут нас на сборный пункт куда-то в Ленинградскую область... )

На третий день утром, когда мы шли на завтрак, я первый подошел к этому парню, мне показалось, что он чуть-чуть постарше меня, с голубыми очень веселыми глазами. И я сказал: "Давай знакомиться, конкурент, меня зовут Серега". "Костик", – ответил мой будущий самый лучший друг. Оказалось, что он из Ленинграда, занимался спортивными мотогонками, действительно на год старше меня, а если быть точным, на год и месяц, день рождения у него 15 марта. Звали его Константин, фамилия – Павлóвич. Вернувшись после завтрака, мы уже сели вместе и рассказывали по очереди, конкуренция закончилась и все, человек 200, кто находился в этом зале, слушали наши байки.
http://sergey-mironov.livejournal.com/#item15869
ДЕСАНТНИКИ Глава II. Учебка

Дорогие друзья!
Продолжаю публиковать некоторые фрагменты из своих архивов и воспоминаний о службе в ВДВ.

Воспоминания об армии

Посвящается моему другу гвардии старшине ВДВ
Константину Борисовичу Павлóвичу


Глава II. Учебка

В конце недельного житья в спортзале нас однажды, уже поздним вечером, когда все укладывались спать, подняли и под проливным дождем стали рассаживать по машинам. Мы поняли, что наконец-то везут к настоящему месту службы–учебы. И, действительно, нас привезли на плац той самой гайжунайской учебки, построили и "сваты" стали разбирать бойцов по подразделениям. Выглядело это так. Кто-то из сержантов кричал: "А кто хочет в операторы–наводчики ПТУРС?" Что такое ПТУРСы, мы с Костиком не знали. Как потом оказалось, расшифровывается очень просто: противотанковые реактивные управляемые снаряды. Но почему-то нам это не казалось столь романтичным, как просто крылатая пехота. Так же кричали про механиков-водителей; интересовались, нет ли артистов, потому что одна рота специализировались, как певческая; интересовались, нет ли у кого разряда по какому-либо виду спорта. Костик сказал, что вообще-то у него первый разряд по мотогонкам, но так как у меня никакого разряда не было, а мы уже не мыслили себе службы друг без друга, то он промолчал. Нас в строю под проливным дождем становилось все меньше. Костик уже порывался на каждый призыв тащить меня туда, а я как чувствовал, говорил: "Это все не то, давай еще подождем". И вдруг появился невысокий, коренастый, с залысиной на лбу, причем это было видно даже из под шапки, с очень характерным голосом, это был Миша Шуманский – наш будущий старшина, ему было 28 лет. Его призвали служить, когда ему было 26, еще год, и он никогда бы не попал в армию. А почему его так долго не брали, я потом отдельно расскажу. Видимо, в силу своего возраста, да и той работы, которой он занимался на гражданке, он был неплохим психологом, поэтому Михаил Шуманский, гвардии старшина ВДВ, гаркнул на весь плац следующее: "А кто, салаги, не сдрейфит пойти в морской десант?" "Морской десант? А что это?" – крикнул я. Миша ответил: "В обычном десанте бывают ночные прыжки – это все туфта, морской десант прыгает ночью в 5-бальный шторм на море". Уже попав в ВДВ, понимая, что это круто, я почувствовал, что может быть еще круче. Мы переглянулись с Костиком и, не сказав друг другу ни слова, шагнули вперед. Так мы попали во вторую роту первого батальона обычных десантников или "курков", или крылатой пехоты, как о десантниках пишут в газетах. Никакой это был не морской десант, просто Шуманский не хотел, чтобы среди его подопечных были отказчики. И если уже гипотетически призывник не боялся прыгнуть ночью в 5-бальных шторм в открытое море, то уже днем с высоты 800 метров прыжок с Ан-2 точно не побоится сделать. Он оказался прав: именно в нашей роте не было ни одного отказчика.

И вот началась служба. Кстати, о службе. Сержанты, которые все, по определению, являлись "старослужащими", хотя многие только-только окончили учебку, в частности, наш командир отделения, который призвался на полгода раньше нас, в мае, говорили: "Ничего, когда поймете службу, служить будет легче". Меня такой совет все время бесил: что значит понять службу, чего там понимать, и почему, если "поняв", станет легче? Наверное, действительно нужно самому отслужить, чтобы понять, насколько верен был этот совет.

( И уже в Кировабаде, вполне поняв службу, действительно, все было просто и понятно. Служить было интересно... )


( Вот несколько примеров, как осваивались эти понятия. С торца здания нашей казармы лежала огромная железобетонная плита. Эта плита, похоже, глухая, торцовая стенка (потому что без окон) осталась после строительства и мы на этой плите, поставив на края ногу, чистили сапоги. А плита лежала наискосок (как ее, видимо, бросили)... )
( Или еще из этой серии. Было у нас на учебно-тактическом поле, а на самом деле просто в лесу, место, которое мы называли Сапун-гора... )


( В разнобой идут воспоминания, но просто про плац и про выскочившего дежурного по части вспомнилась вот какая история. Это уже было в мае, мы сдавали выпускные экзамены. Кстати, до сих пор помню, экзамены сдавали по 43 дисциплинам. Нужно сказать, что готовили десантников в учебке, как надо... )

С Костиком мы были неразлейвода. 14 февраля, на мой день рождения, приезжала Мариночка, сестра, вместе с Толяном, меня отпустили с полдня и на ночевку в гостиницу при части с названием "Купол", вместе со мной отпустили и Костика, ночевать, правда, ему не разрешили в гостинице. А через какое-то время к Костику приехала мама, а мы в это время были на зимнем выходе, в районе стрельбища, мы двое суток жили в самодельных плащ-палатках, спали на морозе, одним словом, закалялись физически и морально. Было такое специальное занятие в программе обучения. И вот, проспав первую ночь, проспав – это громко сказано, потому что от холода заснуть было невозможно, вдруг утром прибегают и говорят, что к Павлóвичу приехала мать и ему разрешают ехать в расположение. И когда Костик уехал, все наши в моем втором отделении удивились и спрашивают: "Серега, а ты чего не поехал?" А я им говорю: "Это к Костику мать приехала, а не ко мне". А они вдруг говорят: "Так вы же братья!" Вот, оказывается, как виделась наша дружба со стороны даже для тех, с кем мы 24 часа бок о бок все время были вместе. Это было правдой. У нас с Костиком были общие деньги, на эти деньги мы ходили в "Булдырь", так мы называли чайную в клубе, где покупали печенье, конфеты, сгущенку (есть в армии в начале службы всегда хотелось).

Вот упомянул клуб, и решил рассказать о нашем первом старшине Михаиле Шуманском (продолжение далее...).
http://sergey-mironov.livejournal.com/#item17545
ДЕСАНТНИКИ. Глава III. Старшина Шуманский

Дорогие друзья!
Продолжаю публиковать свои воспоминания о службе в ВДВ. Сегодня - Главу III.

Воспоминания об армии

Посвящается моему другу гвардии старшине ВДВ
Константину Борисовичу Павлóвичу




Глава III. Старшина Шуманский

Миша Шуманский "загремел" в армию под фанфары с должности, как сейчас бы сказали, продюсера "Песняров", а тогда, в советское время он был что-то вроде администратора, причем, отвечал за всё: и за аппаратуру, и за билеты, и за инструменты, и за питание – одним словом, незаменимый человек. Краем уха из сержантской комнаты (а нужно сказать, мы все спали в большой казарме, где по двум сторонам стояли двухъярусные койки, а центральный проход между ними был застлан линолеумом ядовито-оранжевого цвета, прибитым по краям жестяными полосками, который почему-то все в роте, и прежде всего сержанты, а главное – сам Шуманский, называли до сих пор мне непонятным словом "рылин". Самое страшное – в течение дня услышать от любого сержанта: "Ну, ты у меня сегодня будешь спать на рылине!"
( Потом расскажу, что это такое, отдельно. ... )

Описываю типичную поверку личного состава перед отбоем. Между рядом кроватей и рылином на противоположной (от той части казармы, где спали мы с Костиком) стороне построена повзводно рота. Сержанты стоят во главе каждого отделения. Шуманский в начищенных сапогах, гимнастерке, через отворот которой виден десантный тельник, который в свою очередь изнутри подпирается огромными грудными мышцами (про таких как Миша Шуманский мы говорили: "амбал", "шкаф", "6х9" и прочие эпитеты - характеризующие очень сильного и накаченного парня).
( Так вот, стоя в начищенных сапогах (которые обязательно оставляли черные следы на этом проклятом рыжим рылине) Миша Шуманский, страшно вращая глазами и всем видом показывая жуткое неудовольствие от одного нашего вида, медленно и с расстановкой зачитывал по алфавиту весь личный состав... )

Выглядело это так. Всяческие "блуждающие звезды" и проштрафившиеся в течение дня курсанты после отбоя снимали сапоги, разматывали портянки, снимали ремни, засучивали рукава, брали в умывальной комнате тазики, наливали туда холодную (теплой, конечно, не было никогда) воду, крошили хозяйственное мыло, брали какие-то тряпочки и, как тюлени на лежбище, ложились по всей площади рылина, каждый мысленно выбирал себе некий участок, а иногда этот участок обозначал сержант – дежурный по роте, и начинали тереть.
( Буквально через 10 минут это выглядело следующим образом... )

О том, что Шуманский работал с "Песнярами", мы узнали накануне 23 февраля, когда по всему полку разнеслась весть, что 23-го в клубе дадут концерт "Песняры".
( Большинство из нас на гражданке никогда не видели эту легендарную группу вживую, только по телевизору или слушали на пластинках, поэтому ажиотаж был страшный... )
А когда Мулявин, начиная концерт, сказал, что по просьбе их друга и товарища Михаила Шуманского они прибыли в нашу часть и поздравляют этим концертом его и всех нас с 23 февраля, мы поняли, что круче нашего старшины нет никого не только в нашем полку, а во всех Вооруженных Силах Советского Союза.

Завершая короткий рассказ о Мише Шуманском, должен сказать, что он действительно был настоящим старшиной - строгим, но справедливым. И нам, пацанам, он очень много дал не только как старший по званию начальник, а просто как старший брат, за что ему огромное спасибо.

Миша, уверен, не только я, вся наша 2-я рота всегда тебя помнит. Может откликнешься? Привет из Гайжуная от курсанта Миронова.
http://sergey-mironov.livejournal.com/#item17734
ДЕСАНТНИКИ. Глава IV. Десантные будни

Дорогие друзья!
Публикую новую главу (Главу IV) своих воспоминаний о службе в ВДВ.
Также хочу поместить некоторые фотографии из моего армейского альбома.

Воспоминания об армии

Посвящается моему другу гвардии старшине ВДВ
Константину Борисовичу Павлóвичу




Глава IV. Десантные будни

Промозглый январь, на улице темно и, конечно же, очень холодно. Почему-то запомнилось, что температура все время была где-то около нуля, то плюс один, то минус один, то немножко побольше. Снег выпадал редко и, если он выпадал за ночь, то вместе физической зарядки мы отправлялись чистить плац и, кстати, это было даже, как сейчас говорят, в кайф. А обычно утро начиналось так (я еще в первой экспедиции привык всегда просыпаться хотя бы за 5 минут до того, как тебя разбудят, либо зазвенит будильник. И, кстати, до сих пор всегда у меня именно так. И, когда звучала команда "Подъем!", практически никогда я уже не спал, но лежал, мысленно готовясь и содрогаясь от необходимости из под теплого одеяла (хотя какое оно теплое? - обычное тонкое, байковое, но как-то вроде не мерзли) выскакивать сначала в расположение казармы, а потом на улицу).

Итак, 6.00. "Рота, подъем! Выходи строиться на физическую зарядку, форма одежды номер три: голый торс и в рукавицах!" Это была не шутка, это действительно была стандартная форма одежды номер три. Даже при минусовой температуре мы бегали (а зарядка начиналась с 3-километрового кросса), а потом занимались на спортгородке именно с голым торсом. А варежки солдатские с одним большим пальцем нужны были для занятия на турнике, потому что без варежек кожа прилипала бы к холодному железу со всеми вытекающими последствиями. А эта знаменитая "форма номер три" у нас, у курсантов транслировалась вот в такую команду: "Рота, подъем! Выходи строиться на физическую зарядку, форма одежды номер три: трусы в скатку и в рукавицах!"

Кстати, много-много лет спустя, в геологии, да даже и сейчас, особенно когда страшный недосып и когда просто нет никаких сил встать, я сам себе командую именно так. Очень помогает.

И вот, ежась, мы выходим на плац, строимся в колонну по три, старшина или кто-то из сержантов командует: "Напра-во! Бегом, марш!" И мы бежим, бежим по асфальтовой дороге полтора километра до самоходки, как мы это называли - дорога упиралась в другую учебку, где учились десантники-артиллеристы и перед воротами их части на круглой клумбе стояла маленькая самоходка. Как раз до нее было ровно полтора километра, мы ее обегали и потом бежали на спортивный городок. Кстати, не сочтите за моветон, но из песни слова не выбросишь, и внимательный читатель наверняка заметил, что сразу же после подъема то, что мы обычно делаем по утрам, как-то не просматривалось, потому что сразу выгоняли на улицу. Поэтому, отбежав примерно с полкилометра от части, сержанты командовали: "Рота, стой! Три минуты оправиться". И, шумной ватагой, ломая строй, мы мчались в лес у дороги выполнять соответствующую команду. А потом бег продолжался. Если кто-то пытался остаться в лесу, рассчитывая на обратном пути присоединиться, ну, во-первых, за то время пока мы бегаем, без движения с голым торсом много в лесу не просидишь, а, во-вторых, бдительные сержанты, сами в недавнем прошлом будучи курсантами, прекрасно знали все наши хитрости и уловки. По возвращении в расположение нужно было быстро умыться, почистить зубы, а самое главное - тщательно заправить свою койку. Причем это было целое искусство. Нужно было подбить рантик, чтобы одеяло, специальным образом натянутое на матрас, выглядело не каким-то блином, а имело строго прямоугольную, с прямыми гранями, с торцов, форму. Грани, кстати подбивались с помощь табуретки. Табуретка опрокидывалась ножками кверху, двигалась одной рукой вдоль края одеяла и матраца, а другая рука подбивала снизу одеяло, делая прямой угол. Кстати, на все это уходили считанные секунды.

Потом следовала команда вновь строиться на плацу. Здесь уже мы были в х/б, в шапках, при любой температуре, даже очень холодной, бушлаты никогда в столовую не одевались. С песней (ох, как поется на голодный желудок!) шли в столовую, там очень быстро ели, возвращались в расположение, открывался ружпарк, брались автоматы, полная боевая: ранцы десантника, саперная лопатка, противогаз и шли на занятия. Предметов, как я уже говорил, было очень много. Мы с Костиком всегда в строю стояли рядом, упражнения на стрельбище выполняли вместе по очереди. Если где-то требовалось, например, при парашютно-десантной подготовке, либо на укладке парашютов, либо в спортзале работать в паре, вот мы с ним всегда и работали. Тогда еще в ВДВ не практиковалось каратэ, а все курсанты изучали боевое самбо. Как на первом же занятии нам объяснил инструктор, боевое самбо отличается от спортивного двумя вещами: перед проведением приема нужно противника хорошо ударить, а по завершении приема просто добить. На том и стояли.

Хорошо помню первое занятие по боевому самбо. Офицер, старлей, построил наш взвод и сказал, что будем отрабатывать уход и защиту от удара спереди. Он пригласил сержанта, приказал ему: "Бей!" Сержант попытался прямым ударом попасть в лицо офицеру, тот поднырнул, сделал полшага в сторону, специфическим приемом обхватил руку бьющего и завернул её тому за спину. Все было быстро и очень красиво.

После этого старлей, почему-то глядя на меня, сказал:
- Курсант. - Я ответил: "Я".
- Выйти из строя. - Я вышел. Он встал в двух шагах от меня и сказал:
- Прием видели? - Я ответил: "Так точно".
- Тогда действуйте! - И не успев договорить эти слова, со всего маха ударил прямой. Очнулся я на земле, из губы текла кровь. Оказалось, он надел мне нижнюю губу на мой же клык. Кстати, до сих пор под левым усом у меня этот шрам.

Надо сказать, старлей сам перепугался, потому что я не попытался не то, чтобы прием провести, а просто даже чуть-чуть отклониться. Быстренько с сержантом меня отправили в медпункт. Ну, ничего серьезного там не оказалось, кровь быстро остановили, я даже успел вернуться в строй, правда, когда уже перешли от боевого самбо к занятию на турнике. Но урок был хороший, и с Костиком мы каждый вечер отрабатывали все те приемы, которые нам показывали на занятиях. И когда я, спустя полгода, приехал в Кировабад и в мае в Геране принимал молодых, мог блеснуть знанием многих приёмчиков и умением и нападать, и защищаться.
http://sergey-mironov.livejournal.com/#item18150
ДЕСАНТНИКИ. Глава V. Праздничный ужин

Дорогие друзья!
Продолжаю публиковать свои воспоминания о службе в ВДВ. Сегодня - Главу V . Праздничный ужин
Фото моего армейского альбома.


Воспоминания об армии

Посвящается моему другу гвардии старшине ВДВ
Константину Борисовичу Павлóвичу


Глава V. Праздничный ужин


( Одним из самых интересных и по жизни полезных был в учебке предмет «Огневая подготовка». Как водится, начали мы с изучения материальной части... )
( Потом начались регулярные занятия, иногда по 2 раза в день, а уж по количеству раз в неделе, можно сказать, что практически каждый день походы на стрельбище... )
( В учебке нас учили стрелять из, прежде всего, автомата, пулемета Калашникова, из пистолета Макарова, из гранатомета, также учили правильно и метко бросать гранаты, а еще отдельным предметом шло подрывное дело: учили закладывать заряд под чего-нибудь, типа железной дороги, либо моста, либо трубопровода и подрывать... )


( Я приношу извинения за такие технические и, наверняка, особенно для женской части читающих блог аудитории, неинтересные подробности, но тот факт... )

Ну а теперь, несмотря на такое суровое название этой главы, немного грустной лирики. Собственно говоря, именно из-за следующей истории я и захотел написать эту главку.

Я уже упоминал, что на 14 февраля 1972 года ко мне в учебку приехала сестра Мариночка с моим другом Толяном. Днем нас с Костиком отпустили к ним. Кстати, мы, признаюсь честно, немного выпив (Толян привез бутылку вина), сначала просто демонстрировали приемы самбо, а потом, стали требовать от Толяна, чтобы он нас по очереди бил ножом снизу, сверху, сбоку, при этом нож ему вкладывали настоящий, правда, столовый. И мы лихо "расправлялись" с наносящим удары ножом. Мне разрешили остаться на ночь, но утром, это было как раз 14 февраля, я должен был прибыть в расположение роты для утренней поверки и осмотра, предполагалось, что меня потом на весь день, а, может быть еще на одну ночь, отпустят в гостиницу "Купол". Причем, именно так мне обещали и старшина Шуманский, и наш замкомвзвода Глухов, да и наш начальник - командир отделения. Но командир роты (которого мы уже к тому времени почему-то звали "Холюрой") поступил "по-холюрному". Он вдруг заявил, что сегодня мы с утра выдвигаемся на стрельбище и остаемся там на ночь, потому что сегодня будут впервые ночные стрельбы и курсант Миронов никак не должен пропустить такое "счастье". Я видел, как командиры отделений нашего взвода подошли к ротному, потом подошел Глýхач, потом Шуманский, но "Холюра" был непреклонен. А Маринка с Толяном, увидя, что меня так долго нет, пришли в часть к нашей казарме. И вот такая картинка. У подъезда, ведущего в расположение, стоит Маринка, рядом нервно курящий Толян, а мы стоим на плацу в полной боевой и к Маринке уж подошел замкомвзвода Глýхач, развел руками, отводя взгляд в сторону, объяснил, что командир роты не разрешает. У Маринки слезы на глазах, вот-вот поступит команда "Правое плечо вперед, бегом, марш!" Я чувствую, что у самого защипало в глазах, отворачиваюсь, чтобы не видела Маринка, и вижу, что у Костика и практически у всего нашего отделения глаза на мокром месте, но самое удивительное, морщатся, чтобы не заплакать, и наши сержанты. А Маринка уже ревет просто в три ручья. Я подумал: ну еще не хватало запричитать, это будет как, когда на войну уходят.


( Но вот поступила действительно команда: Правое плечо вперед, бегом, марш! Я махнул Маринке и Толяну рукой и побежал на стрельбище... )

И вот уже все отстрелялись, судя по всему, времени было 11 вечера (стемнело где-то часов в шесть), и мы чувствуем, что скоро побежим назад, в часть. На командную вышку позвали офицеров для разбора стрельб, с нами остались сержанты. И вдруг меня отзывает старший сержант Глухов (никогда этого не забуду!) и говорит:
- Ну что, Серега, у тебя сегодня день рождения? - Я говорю:
- Так точно.
- 19? - Я говорю:
- Так точно. - Потом он говорит:
- Ты уж прости, что не удалось тебя оставить с сестрой, но ты сам видел - ротный был непреклонен. - Я говорю:
- Да чего уж там. - А у самого опять глаза на мокром месте. Тогда вдруг он достает из-за пазухи два магазина и говорит:
- Давай сейчас на третье направление, в окоп не прыгай, просто встань перед окопом и туда, в сторону полигона пали как ты хочешь. Попробуй ствол под 45 градусов в небо направь и поводи им.
А я спрашиваю:
- А что в магазинах? - Он говорит:
- 60 штук - только одни трассеры, разноцветные. Когда услышишь мат и крики с вышки, не обращай внимание, пока два магазина не расстреляешь. Потом бегом сюда, я отмажу.

Я схватил два магазина, один тут же присоединил к автомату и помчался на третье направление. Было темно, но так днем здесь всё хожено перехожено, ориентировался прекрасно. Я встал, поставил предохранитель на стрельбу очередью, передернул затвор, нажал на курок и буквально за несколько секунд, действительно, делая такой веер стволом, расстрелял весь магазин. Быстро перезарядил. В это время с "вышки" уже послышались "изящные" выкрики по громкоговорителю: "Какой м….к там стреляет? Прекратить немедленно! Сейчас я ему на …. устрою стрельбу!" Не обращая внимание на это звуковое сопровождение моего, можно сказать, "праздничного ужина", я, быстро перезарядив, второй магазин расстрелял с чувством, с толком, с расстановкой, короткими, длинными, чередующимися - одним словом, растянул удовольствие. И было так весело и было так здорово, что я в свой день рождения сам себе устроил салют (на самом-то деле, мне Глýхач это устроил). Но радости от этого было – вагон и маленькая тележка. И как-то уже не так было обидно, что не остался я с Маринкой, потому что я знал, что ещё днем она должна была уехать, так как уже на следующее утро ей нужно было на работу.

Быстро вернувшись, отдал магазины Глýхачу, а он, хоть день рождения днем рождения, проверил мой автомат, то есть я сам продемонстрировал, что автомат разряжен, патронов нет, встал в строй. А самое интересное - мои ребята из взвода даже не догадались, что это был я, потому что они горячо обсуждали, какой м… пуляет там и, конечно же, решили, что это кто-то из сержантов оттягивается. Только уже на обратном марш-броске я тихонько сказал Костику, какой мне Глýхач сделал подарок.
Костик сказал: "Так это был ты? Круто!"
Вот такой был у меня день рождения 14 февраля 1972 года.
http://sergey-mironov.livejournal.com/#item18694
[699x468]