походу более качественная сфера бытия не может существовать без менее качественной вспоминать ничего не придеться, будет необходимо рядом с этим жить

Вспомнился один маленький рассказ. Айзек Азимов - Глазам дано не только видеть. После сотен миллиардов лет он вдруг вообразил себя Амисом. Не комбинацией волн фиксированной длины, что все это время в целой Вселенной была эквивалентом Амиса, а звучанием имени. В память осторожно, несмело закрадывалось воспоминание о колебаниях звука, давно им не слышанного и больше ему не слышного. Новое, увлечение вызволило из глубины памяти еще множество вещей, таких же древних-предревних, чей возраст измерялся эрами, эпохами, вечностью. Амис выровнял энерговихрь, сгусток своей индивидуальности в безбрежной всеобщности, и его силовые линии пролегли меж звезд. От Брок пришел ответный сигнал. Конечно, решил Амис, Брок нужно сообщить. И почувствовал слегка трепещущий нежный энергоимпульс Брок: – Амис, ты идешь? – Конечно, иду. – И в состоянии будешь участвовать? – Да! - Силовые линии Амиса пронизала дрожь волнения. - Абсолютно точно. Я придумал совершенно новый вид искусства. Что-то в самом деле невероятное. – Зачем ты впустую тратишь энергию? Неужели ты думаешь, что после двухсот миллиардов лет можно изобрести нечто новое? На какой-то миг импульс Брок вышел из фазы, и связь пропала: Амису пришлось спешно корректировать свои силовые линии. Он отдался течению других мыслей, созерцая стремительное движение опушенных звездами галактик по бархату небытия, и, охватив сознанием межгалактическое пространство, ощущал биение силовых линий в бесконечном множестве проявлений энергожизни. Амис воззвал: – Брок, прошу, впитай мои мысли. Не экранируйся. Я хочу использовать Материю. Представляешь: Симфония Материи! Что толку биться над Энергией? Согласен, в Энергии нет ничего нового - откуда в ней новому быть?! Но разве это не указывает на то, что следует взяться за Материю? – Материя! - В энергоколебаниях Брок возникли волны отвращения. – Почему бы и нет? - возразил он. - Мы сами когда-то были материей... Кажется, триллион лет тому назад! Так почему бы посредством Материи не создавать фигуры, или абстрактные формы, или... слушай, Брок... почему бы не воплотить в Материи - имитационно, конечно - нас самих, какими мы были когда-то? – Не помню я, как это было. И никто не помнит, - отвечала Брок. – Я помню! - горячо возразил Амис. - Я думаю только об этом, ни о чем кроме, и уже начинаю припоминать. Брок, позволь, я тебе покажу. Если я прав, если так и было - скажи. Прошу тебя, скажи! – Нет. Все это мерзко и глупо. – Брок, прошу, позволь мне попробовать. Мы же старые друзья, с самого начала... мы же вместе стали излучать энергию... с того самого мгновения, как сделались теми, кто мы есть. Брок, пожалуйста! – Хорошо. Только быстро. Такого возбуждения в собственных силовых линиях Амис не ощущал уже... сколько? Если его попытка удастся, у него достанет сил использовать Материю перед ассамблеей энергосущностей, уже который век, которую эпоху столь безотрадно ждущих чего-либо нового. Материю разметало меж галактик, но Амис, отбирая все атомные крохи с каждого кубического светового года, собрал ее, сбил ком в пластичную массу и придал ему форму сужающегося книзу яйца-овоида. – Брок, неужели ты не помнишь? - осторожно спросил он. - Разве это ни на что не похоже? Вихрь Брок судорожно вибрировал в фазе. – Не заставляй меня вспоминать. Я не хочу. – Это было головой. Ее называли: голова. Мне это помнится настолько отчетливо, что так и подмывает произнести. Я имею в виду звуками. - Амис подождал, потом попросил: - Взгляни. У овоида в верхней части появилось: "ГОЛОВА". – Что это? - У Брок, казалось, затеплился интерес. – Слово, обозначающее голову. Символ звукового выражения слова. Брок, ну скажи, что ты вспомнила! – Вот тут, посредине, кажется, что-то было, - донеслись неуверенные мысли Брок. Образовалась вертикальная выпуклость. Амис воскликнул: – Да! Нос - вот что это такое! - Появилась надпись: "НОС". - А это, с каждой стороны, глаза. - "ЛЕВЫЙ ГЛАЗ - ПРАВЫЙ ГЛАЗ". Амис любовался своим творением, пульс его силовых линий обрел торжественность. Но можно ли с уверенностью сказать, что ему самому это нравится? – Смотри, - называл он, дрожа от нетерпения, - подбородок, адамово яблоко, ключицы. Слова возвращаются ко мне. - И все слова обозначились на его создании. – А у меня уже сотни миллиардов лет их и в мыслях не было, упрекнула Брок. - Зачем ты напомнил? Зачем? На какой-то миг Амис сбился: – Что-то еще. Органы слуха... нечто для приема звуковых волн. Уши! Но куда их притиснуть? Не помню, где они были? От Брок уже исходило неистовство: – Оставь это! Брось! И уши свои дурацкие, и все остальное! Не помню! Амис, слегка озадаченный, спросил: – Что плохого в том, чтобы помнить? – Что?! Да разве тогда все это было таким вот грубым и холодным? Куда подевались упругость и теплота? Да разве такими были глаза, которые жили, источая нежность? А губы? Разве сравнить те, что ты сделал, и те, что дрожали, когда, мягкие, прижимались к моим? Силовые линии Брок бились и вибрировали. Амис взмолился: – Прости! Прости меня! – Ты хочешь напомнить, что когда-то я была женщиной и знала любовь, что глазам дано не только видеть и что не стало никого, кто дал бы мне испытать это, кто заставил бы мои глаза излить печаль сердца. Резко, будто наотмашь, плеснула она материей на грубо слепленную голову и бросила: – Пусть вот у этих - получится, пусть они - испытают, - и, сменив полярность, улетучилась. Некоторое время Амис всматривался, вспоминая, что когда-то и он был мужчиной. Но вот энергия его вихря надвое рассекла яйцевидную голову, и он помчался обратно сквозь галактики по энергоследу Брок, снова туда, к нескончаемому страшному суду бессмертия. А глаза на рассеченной голове Материи так и остались блестеть влагой, которой брызнула Брок, изображая слезы. Голова из Материи творила то, что было уже недоступно энергосущностям: она лила слезы, оплакивая все человеческое, нежную красоту тел, от которых они некогда отреклись... Давно - триллион лет тому назад.

Ledieich, Да. Так.

вернетесь, если вспомните. Потому как иное существо вернуться не пожалает, у него и вовсе нет желаний или грусти. А все эти умения имет смысл лишь тогда, когда существо является существом, а не только отзвуком Вселенной. Хотя... все это люди делают уже сейчас, просто не помнят. Или не задумываются.