Примерно год назад мы закрылись в учительской, достали из сумок вино, торты и внимательно рассматривали друг друга. Ехидно, злорадно отмечали, что кто-то потолстел, кто-то неважно выглядит, обсуждали места учёбы и работы. А потом Геннадий Михайлович, сбиваясь и смущаясь от сентиментальности своих слов, сказал, что всем нам рад и, что все мы изрядно изменились. Он, как и обещал нам, больше не стал брать классное руководство. Наш класс был уникальным - 14 девочек и трое мальчишек (двое из которых близнецы!). За два года обучения в старших классах мы стали для него не просто учениками, а он для нас - не просто учителем. Мы былиего "израильской армией".
Он собирал нас вечерами на классный час и мы подолгу заслушивались Битлами. Рассказывал, как был "другим" - таскал магнитофон на плече, тайно покупал пластинки и носил широченные клеши.
В школе все должны были носить форму - светлая рубашка и тёмные брюки/юбка. И наш Гена (так называли его ученики между собой) внимательно за этим следил. Пришедших не в форме - он отправлял переодеваться. Но нас-то он любил: периодически мы подговаривали его и приходили в школу в джинсах, во главе с классруком.
Он поддерживал наш протест обязательному питанию в столовке. И когда мы пришли обедать со своей едой, буфетчица громко возмущалась, а Геннадий Михайлович притащил нам самовар.
Он всегда стоял за нас горой, когда отчитывали другие преподаватели. За многое говорю ему спасибо.

А этом году его пригласили на Вечер ребята, которых он взял под свою опеку 30-лет назад. Естественно, он пошел с ними в кафе. Из-за этого на вечер встреч я не пошла.
А почему Вы ходите на Вечер встреч выпускников?

LI 7.05.22