"Несколько лет назад я стала главным редактором одного печатного издания. Газета наша занималась в основном социальными проблемами.
Материалы сами шли в руки: нам в редакцию звонили обиженные жизнью и властью люди, а наши журналисты брали комментарии у чиновников, юристов и искали выход из сложных ситуаций, в которых оказались читатели.
Однажды позвонила мама восьмилетнего мальчика. Деревенский пацан попал в отделение кардиологии детской больницы. Через день после госпитализации мама навестила его и обнаружила своего мальчика в синяках.
Оказалось, сына ночью избили старшие подростки, лежавшие в этом же отделении. Медицинский персонал за мальчика не заступился. Мои журналисты отправились в больницу выяснять, кто обеспечивает безопасность детей и отвечает за порядок.
Главного врача на месте не было. Заведующий отделением кардиологии признал: драки у них случаются. Происходит это обычно после отбоя. А никто не вступился за мальчика потому, что в это время в отделении находится только молоденькая медсестричка. Не пойдет же она воевать со здоровыми неуравновешенными подростками. И вообще, воспитывать этих детей - не дело медицинского персонала. Дело больницы - лечить. Мы так и дали этот комментарий врача. Попросили юриста прокомментировать ситуацию, и он порекомендовал маме мальчика привлечь к ответственности и подростков, и их родителей, и, конечно же, больницу.
Материалов такого рода у нас выходило множество, но этот запомнился тем, что через день после публикации мне позвонила та самая главный врач больницы, которой якобы не было в момент, когда журналисты хотели поговорить с ней. Эта женщина орала на меня в трубку, как потерпевшая. Грозила подать на меня в суд за клевету, как часто бывает в разговорах чиновников и журналистов. Говорила: мы не имели права вообще такое печатать, что чуть ли не мальчик сам виноват и нарвался на разборки со старшими ребятами.
Когда я предложила все сказанное ею записать и напечатать в следующем номере, главный врач детской больницы произнесла примерно следующее: "Девушка, а у вас есть дети?" В вопросе был такой наезд и агрессия, что меня пробило холодным потом. Детей у меня тогда не было, более того, во всех моих медицинских карточках врачами же было написано: их у меня никогда не будет. Так что я совершенно безопасно сообщила ей: "Да, есть!"
И дальше следовала знаменательная фраза под занавес разговора: "Ну так вот: когда вы обратитесь в нашу больницу за помощью для своих детей, вам припомнят эту статью". Она бросила трубку, а меня буквально заколотило от ярости.
Мои родители - врачи. Поэтому человек в белом халате с детства мне казался существом почти непогрешимым. А в данной ситуации главный врач детской больницы пригрозила, что намеренно не окажет помощи детям. И я испугалась, хотя настоящей опасности не было. Помню, тогда звонила в комитет здравоохранения, разговаривала с руководством этой дамочки. Руководство блеяло: мол, у дамочки сдают нервы потому, что вокруг бушует свиной грипп, а тут мы со своими нелепыми избитыми детьми...
С тех пор прошло больше пяти лет. У меня родился сын - назло всем диагнозам. В той детской больнице новый главный врач. Прежнюю, увы, не сняли за непрофессионализм или ежедневное попрание чести называться врачом. Она пошла на повышение, и теперь в ее подчинении несколько лечебниц. Надеюсь, ни я, ни мой ребенок туда никогда не попадем. К тому же, есть еще и платная медицина, и знакомство с хорошими юристами..."
Светлана Рассмехина ("Метро")