Тана писала дневник везде, где она могла достать ручку и вывести пусть даже кривые и скользящие в разных направлениях буковки в маленькой розовой книжечке.

В толпе ли, в институте ли, в метро, обычно она писала о прошлом, вспоминая романтичные кудри и летние дни. Вздыхала, злилась, кидалась письменными принадлежностями и начинала бить стену, если ее никто не видел. ..

Порой к ней приходили невнятные образы возможного будущего, и она, глупо улыбаясь, обнимала себя за плечи, и, закрыв глаза, шептала стихи собственного сочинения. Или останавливалась на улице, пораженная внезапно пришедшей картиной, осматривалась по сторонам, и снова шла по делам, уже развивая в голове блестящий новый рассказ, биографию или поэму.

И непременно забывала все это, только добиралась до места, где спокойно могла достать своего розового вечного спутника.

Поэтому ли, или из-за отсутствия воображения и умения объяснять даже недалекому человеку - качеств, так нужных писателю - все ее записи всегда получались сумбурными, скомканными и непонятными.