Ударом тока по кончикам пальцев. Он по мне скучает. Странно читать это после всего, что было. Во мне злоба боль одиночество. Я уже давно не та. Но это как обычно. Хочется писать в захлеб. Но мысли разбредаются. Как будто не можешь четко сфокусировать взгляд. Слова. Огромная сила. Отражение в мутной черноте зрачка. Это я? Или очередная маска. Очередное напыление скрывающее меня. Болят глаза. Тяжелые веки. Странное ощущение ломоты в теле. Странные мысли. Ощущение безумной усталости. Безумного полета в пустоту. А под ногами пропасть. Стоишь на краю. Смотришь вниз. А мозг сверлит мысль – сорваться. В любом случае так, как раньше уже никогда не будет. Какие уж там хорошие руки? Слишком сложно быть в себе. Слишком больно лгать, делать вид, что я другая. В болоте собственных мыслей, а жизнь идет где-то за стеклом. Отдельно. Как в зоопарке. Когда ты в клетке, а все на тебя смотрят, показывают пальцем и смеются. И ты ничего не можешь сделать, потому что вокруг клетка. И безумно хочется обычной человеческой теплоты. Но я прячу это глубоко в себе, выставляя на показ неадекватность, сарказм и глумежку. От чего я бегу? Или от кого? Или зачем? Какая разница? Все равно каждый видит только то, что хочет, и берет только то, что нужно. По кускам, не задумываясь о том, что я хочу отдать себя целиком. Сжечь. Растворить. Спрятаться за другого человека. А вокруг только клочки холодного тумана и мутное грязно-серое мартовское небо. И холодное обжигающее дыхание смерти. Втыкание в отражение и разговор с самой собой. С бумагой. Она все вынесет, все услышит и все поймет: и рухнувший осколками зеркал мир, и выброшенные за ненадобностью на помойку мечты и…. Многозначительное многоточие. Пусть будет маленькая тайна. Так о чем я? Да все о том же. Опять об одиночестве, безумстве, тупости, ограниченности, но уже другими словами, перечеркивая каноны классической литературы. И вечная отмазка – я так вижу. Вместо фальшивых улыбок заученных фраз и приторно сладких поз то, что можно назвать обнаженным уродливым карликом. Зачем подслащать горькую пилюлю? Итак, сойдет. Люди – садомазахисты по своей природе. И вроде бы запретный плод всегда сладок. Ан нет. На проверку это кислое червивое яблоко. Ну что же вы? Вы же так давно хотели этого. Получите. Пощечина за пощечиной. Сами хотели, чтобы кто-то снял ваши маски. Nothing personal. Возможно я извращенка. Но боитесь быть настоящими, вы боитесь правды. Открещиваетесь от нее. Говорите, что это не литература, что у меня мания величия и т.д. и т.п. Но это я. И я не боюсь выворачивать себя мясом наружу. Не думаю о том, кто и что скажет. Не прикрываюсь слогом и стилем. Опять же я так вижу. Мне противно. Вы делаете меня крайней, потому что не можете объяснить и уложить в привычные вам коробочки и штампы. Так и хочется вывалить на вас вашу же грязь. Но гуманизм берет свое. Я люблю людей. Особенно мертвых. Вас притягивает, завораживает, как удав кролика, моя не шаблонность. Но она же пугает. Фу, как некультурно: мы тут о прекрасном, а она со своей грязной правдой. Мы же чистенькие и беленькие. А она.… Ну, в общем, как обычно. Скучно с вами. Вы слишком предсказуемы, слишком упорядочены. А у меня вечный хаос. Сумасшедшее движение мыслей образов миров. Смешно. Я уже не верю в понимание. Это попахивает дешевой улыбкой киванием головой и похлопыванием по плечу – типично американская модель из глупых фильмов. Массовость. Размывание индивидуальности. Всех под одну планку. Идите на болт. Я себя слишком люблю. Я слишком долго себя делала, чтобы теперь стирать. Да и ради чего? Лжи, обмана, пустых иллюзий? Нет уж, увольте. Я уж как-нибудь так. Обойдусь. Уж лучше я как-нибудь сама сдохну. Без вашей помощи. Так веселее. Я не Икар, и точно знаю, что мои тряпичные крылья не дотянут до Солнца.