Домучила наконец-то девочку - замучив по пути ещё одну. Начала было резво, а потом застряла, то телефон сломался, где я печатала продолжение, то домашние дела захватили. Ну теперь всё у неё хорошо.

***
Так прошли две недели. Днём я занималась хозяйством Господина, вечером мы ходили в казино. Он по-прежнему давал мне выиграть только три раза, и уводил. Мне везло по-мелочи, Господин был щедр в баре и игровом зале, поэтому администрация казино, хоть и следила внимательно за выигрышами, не возмущалась, а наоборот, приветствовала моего Хозяина как постоянного клиента. Хлыст лежал на виду, я вела себя послушно, и следы зажили. Я почти стала привыкать к такой жизни. Мне казалось, что Господин даже добр ко мне - после ежедневных порок их отсутствие казалось счастьем. Он звал меня "Кэти". О, это действительно было счастьем.
Однажды утром Господин сказал после завтрака: "Мы поедем в город". Я испуганно посмотрела на него - днём мы никогда не ходили в город, и обнажённые девушки отнюдь не были правилом в обществе. Другое дело - вечер, когда на улицы выходили мужчины с любовницами и рабынями, проститутки женщины и молоденькие парни, фокусники и уличные актеры. "Мы поедем на машине, Кэти, не волнуйся. И - мы поедем в магазин. За одеждой". - Он подмигнул мне.
Я обрадовалась. Хоть нагота уже не так смущала меня, все-таки бОльшую часть своей жизни я провела одетой. Хозяин вызвал такси, и мы вышли на улицу. Таксист ничего не сказал, лишь покосился на меня. Зато когда мы приехали в центр города и вылезли из машины... внимание прохожих было мне обеспечено. Я старалась держаться и не реагировать, Господин же был просто сама невозмутимость. Что ж, если он захочет, я так и буду разгуливать по городу, не моё дело перечить Хозяину. Мы вошли в магазин.
В дорогом зале было пусто. Вышколенная продавщица тут же встретила нас, даже не моргнув глазом и никак не отреагировав на мой внешний вид.
- Как я понимаю, нужна одежда для этой дамы?
- Да, - сказал Хозяин. - Займитесь ею и подберите гардероб. Кэти, можешь выбирать сама, что хочешь.
Это был мой первый выход в город, и я не могла поверить, что мне позволено снова выбирать и носить одежду. Несколько минут я бродила с открытым ртом по магазину, а потом женщина позвала помощницу, и вдвоём они наперебой стали предлагать мне разные наряды.
Господин улыбался. Видимо, в этом магазине богатые мужчины часто бывали со своими избранницами (вряд ли с рабынями... не думаю, что кто-то кроме моего Господина покупал бы одежду рабыне в этом магазине), потому что ему предложили пройти в уютный уголок на диван, где можно было посмотреть телевизор и попить кофе. Напротив была примерочная, и при выходе из неё девушка попадала сразу на глаза мужчине, чтобы тот мог оценить выбор. Моему Хозяину, впрочем, не слишком было интересно - он лишь окидывал взглядом и говорил "Пойдёт" или "Давайте что-нибудь другое". Так мы собрали полный гардероб, подобрали туфли и бельё, хоть Господин и заметил - "Тебе не слишком часто придётся его носить, но пусть будет". Лишь собираясь уходить, уже одетая в платье, счастливая и полная восторга, я вспомнила, что мы не купили ни одной сумочки. Я взяла одну понравившуюся, и положила её вместе с одеждой, за которую расплачивался Господин.
- Это что ещё такое? - строго спросил он, и я поняла, что он недоволен.
- Сумочка, Господин... - я не ожидала, что он рассердится, ведь он разрешил выбирать мне что угодно.
- Кэти, подними голову, - сказал Хозяин.
Я подняла. Я уже знала, что сейчас будет.
Я получила пощёчину.
На глазах изумлённых продавщиц у меня на щеке краснело пятно от удара.
- Тебе нечего скрывать в ней, потому что ты и всё твоё принадлежишь мне.
- Да, мой Господин, - смиренно сказала я, дрожащими пальцами сжимая злосчастную сумку и вешая её на место.
Настроение было испорчено... повесив нос, я плелась к машине с кучей покупок. Хозяин заметил.
- Э, нет, Кэти, так не пойдёт. Разве я не твой Хозяин? Разве я не волен делать с тобой всё, что мне угодно?
- Это так, мой Господин.
- Ну а теперь скажи честно, разве я плохо с тобой обращаюсь?
Я представила, какова была бы моя судьба, если б я попала в лапы какому-нибудь похотливому старикашке, или даже той женщине, с которой мой Хозяин разговаривал в казино.
- Нет, мой Господин.
- Ну а раз так, не грусти, одна пощёчина - не повод для целого дня обиды. Это ведь не сотня хлыста, правда?
- Да, мой Господин, - улыбнулась я сначала нехотя, а он погладил меня по плечам, и я успокоилась окончательно.
Мы побывали в парикмахерской.
- Теперь угадай, куда мы поедем сейчас, - он опять подмигнул мне.
Я задумалась. Тем временем мы уже выехали на знакомую улицу... Это была улица, где я жила раньше, и мы подъехали к моему дому. У подъезда, как всегда, сидели местные сплетницы. Завидев меня в дорогом платье, выходящую из машины с дорогим мужчиной, они раскрыли рты. Им невдомёк, что это вовсе не любовник, а Хозяин, что под этим шикарным платьем у меня нет трусов, и что ошейник на моей шее - не украшение, а знак принадлежности. Мы зашли в подъезд и подошли к моей квартире.
Хозяин достал ключи от моей квартиры. Мне было неловко - в последний раз, когда я уходила в казино, я не убралась, а сейчас там, наверное, совсем пыльно.
- Я оставлю тебя, Кэти. Можешь взять некоторые свои вещи, какие хочешь. Можешь пообщаться с соседками. Я приеду к шести.
Оказавшись в комнате, я закрыла дверь и опустилась в своё любимое кресло.
Впервые за две недели я очутилась дома... где я больше не живу. Впервые я не была под пристальным наблюдением Хозяина. Всё здесь было таким родным - и в то же время чужим.
Вздохнув, я стала соображать, что может мне пригодиться.
Купленная одежда была намного лучше моей старой. Да и носить мне её нечасто. Не нужна.
Деньги? Мои деньги принадлежат Господину. К тому же, я проиграла их в казино, разве забыла?
Я долго думала. Обошла всю квартиру. Но, поразмыслив, понимала, что ни книги, ни косметика, ни безделушки мне больше не нужны.
Я взяла только одну вещь.

Когда-то я встречалась с парнем, в его жизни было только одно увлечение - бойцовские собаки. Он держал питомник за городом, дрессировал своих псов, и любил их больше, чем меня. Наверное, поэтому мы и расстались. У меня в квартире осталась одна вещь от него - тяжёлая собачья плеть из кожи с силиконовым сердечником. Иногда он приводил своих собак в мой дом... и брал с собой плеть. Правда, я ни разу не видела, чтобы он пустил её в дело.
Что ж, наверное, теперь я узнаю её на своей шкуре, а не собаки. Я вытерла плётку хорошенько и положила на стол.
Так. Что теперь?
Позвоню Джудит.
Джудит, та самая Джудит, которой довелось испытывать в детстве имбирное наказание, была моей соседкой.
Она была дома.
- Джудиииии!!!!! Ты не представляешь!! Приходи скорей ко мне!
- О Боже, Кэт, ты наконец-то объявилась! Где ты была?!
- Приходи, и я всё расскажу.
Через минуту она уже была в моей комнате, взволнованная, и принялась распекать меня за то, что я исчезла внезапно и никого не предупредила.
- Погоди, погоди, - прервала я её. - Это было не в моих силах. Я больше не принадлежу себе.
- Что?! Как это?!
- Я проиграла в казино...
Наступила пауза. Как и все жители города, Джуди знала, что по правилам казино, в расплату за проигрыш женщина может стать рабыней. Она даже как-то ходила со мной, но равнодушно отнеслась к этой затее. Джуди не была азартной.
Я рассказала ей всё, что произошло. Она была поражена, спрашивала, как же я буду теперь жить. Я и сама не знала, что ей ответить.
- Он хороший человек, Джуди... хотя и бывает жестоким. Я думаю, что со мной всё будет хорошо.
Подруга обняла меня и заплакала.
- Дай Бог, Кэти. Дай Бог.
Еще долго мы сидели так, а потом распрощались, я пообещала, что если мне будет позволено, я буду звонить ей. Было без пяти шесть, и Господин скоро должен был приехать.
Плеть я положила в пакет; я решила отдать её дома.
- Собралась? - спросил он, войдя в квартиру.
Я кивнула; мы спустились вниз и вернулись домой.
- Дома ты по-прежнему будешь без одежды, - сказал Хозяин. - На улице и в других местах теперь тебе разрешено быть одетой, кроме тех случаев, когда я не прикажу другое.
Я разделась.
- Позвольте мне сказать Вам что-то, Господин.
- Да, Кэти?
Достав из пакета плеть, я подошла и опустилась на колени.
- Я взяла её, чтобы отдать Вам, Господин. Пожалуйста... примите её.
Он удивлённо оглядел меня и забрал плётку.
- Спасибо.
В его голосе я почувствовала даже нотки уважения.
- Ты повзрослела, Кэти. Ты ведь понимаешь, что обозначает вручение такого подарка?
Я понимала, что, вручив её, это, несомненно, означает, что я буду немедленно ей выпорота, и ещё много-много раз после этого.
- Она должна принадлежать Вам, Господин.
- Хорошо... Что ж, становись.
Я опустилась в уже ставшую привычной позу и приготовилась к боли... Что она будет такой жгучей, я даже не представляла, плетка гуляла по моему телу, выбивая сначала всхлипы, потом вскрики, а потом и слёзы. В душу закралось подозрение, а не зря ли я вообще притащила эту плеть, но я прогнала эти мысли. Наконец Хозяин закончил. Я поблагодарила его.
- Знаешь, Кэти, - задумчиво сказал он, - может, это и неправильно с педагогической точки зрения, но должен сказать, что ты, пожалуй, лучшая рабыня из тех, что у меня были.
Я напряжённо замерла, думая о том, куда они делись.
- Спасибо, мой Господин... А...
Он усмехнулся.
- Что с ними стало, ты хочешь спросить?
- Да, Господин.
Он улыбнулся.
- Не пугайся, все они покинули этот дом по своей воле, не по моей. А, в общем-то, их было только три. Первая... (он поморщился, как будто от зубной боли) ... глупая девочка. На вторую ночь в моём доме шарахнула мне бутылкой по башке и сбежала. Без денег, без одежды - куда она собиралась уйти? В конце концов, могла поговорить со мной по-человечески, но она предпочла сбежать без объяснений. Я не стал заявлять на неё в полицию, но через два дня она сама попалась - хотела украсть деньги у торговки, и вступила с ней в драку, разбила ей всё лицо... Тут уже, конечно, вышли и на меня, девчонка угодила в тюрьму, что с ней стало дальше, я не знаю.
- А вторая?
- А вторая прожила у меня три месяца. Потом приглянулась моему другу. Влюбился. Он даже хотел выкупить её, ну да куда - отпустил я её, что ж делать с такой любовью. Они поженились.
- А третья?
- А третья... про третью тебе знать не обязательно. Могу сказать лишь, что с ней всё хорошо.
Он подмигнул мне.
- Ну ладно, давай отдыхать. Хватит с тебя впечатлений на сегодня.
***
Так шли дни за днями. Я смирилась со своей ролью, старалась не нарываться на наказания, а казино по-прежнему доставляло мне удовольствие, несмотря на то, что выигрыш не принадлежал мне. Однажды Хозяин спросил, умею ли я играть в баккара. Я сказала, что нет, он сказал "Что ж, мы можем этим заняться", и за пару дней при помощи ремня объяснил мне основы и натаскал, а на третий выпустил за столик в казино. Задница моя была такой синей и распухшей, что я сидела, боясь пошевелиться, и не смела даже подумать о проигрыше - поэтому выиграла. Точно так же он обучил меня игре в покер, в "железку", через полгода (и десяток сломанных тростей) мы даже укротили кости, и самое главное, что в этих занятиях нас охватывал общий азарт. В миг успеха я не чувствовала себя рабыней, а только успешной ученицей талантливого тренера, и радовалась общему достижению.
Скоро мне разрешили ходить в казино в одежде. О моем статусе напоминал ошейник да мое поведение, а иногда - отсутствие белья под платьем, по приказу Господина. Вдвоем мы разыгрывали целые сценки за игровым столом, мне даже нравились такие забавы.
"Кэти, здесь жарко. Расстегни лучше пуговицу. Да. И эту тоже. Твоя грудь еще не устала в духоте платья? Освободи ее". Я расстегивала пуговицу за пуговицей, поглаживала грудь, жаловалась на духоту и распахивала платье до самого низа. Я запускала руку под юбку, а иногда забиралась на кресло целиком и ласкала себя в перерывах между ставками. Мужчины теряли хладнокровие, утирали пот, то бросали короткие взгляды, то откровенно пялились. Женщины злились - но ни одна из них не повторяла того же, что я. По сути, я в положении рабыни была гораздо свободнее их всех. Господин то был "добрым", разрешающим мне эти маленькие шалости, то "злым", и ставил меня на кресло спиной к столу, заставляя задирать подол или радвигать ягодицы, держать руки на голове, изображая наказанную. Все эти позы изрядно выводили игроков из себя, что, конечно, помогало Хозяину выигрывать, а прелесть заключалась в том, что правила казино были на нашей стороне. Мы возвращались домой и смеялись над похотливыми мужиками и нервными дамами, которых так бесстыдно использовали.
Но если я проигрывала, Господин бывал разъярен. "Если ты проиграла, - не уставал повторять он, - это значит, что ты не настроилась. Если ты не настроилась, это значит одно из двух - или ты поленилась, или ты невнимательно меня слушала. И в том и в другом случае тебя следует наказать. Так за что я тебя наказываю?!"
И мне приходилось признаться, что я действительно пропустила объяснения Хозяина мимо ушей, или расслабилась, и за все это приходилось расплачиваться моей заднице. Если Господин считал, что я еще могу исправиться, то драл меня прямо в казино, а если видел, что толку не будет, уводил домой и устраивал взбучку там, и тогда это было вдвое сильнее.
Лишь одно меня удивляло - он никогда не пытался заняться со мной сексом, хотя я и не могла бы отказаться. Никаких следов существования бывшей девушки или жены я не заметила. Но ведь он не голубой? Нет. Ему нравилось возбуждать меня и резко возвращать из грез на место. Ему нравилось флиртовать в казино с женщинами. Иногда он приводил их домой. Я сидела на кухне, иногда приносила им еду и питье, но больше от меня ничего не требовалось. Я понимала, что рабыня не может претендовать на место в жизни Хозяина, но то, что он даже не использовал меня, меня удивляло. Впрочем, с какой-то стороны это было хорошо - не хватало еще, чтобы я стала игрушкой для гостей...
Однажды вечером в квартире раздался звонок. Я открыла дверь и остолбенела. На пороге стояла та самая дама, которая разговаривала с Хозяином в баре на второй день моего рабства, они иногда общались и после. Мне показалось, что она пьяна.
-Кэт, позови своего Хозяина, - сказала она, и я отправилась в комнату.
Господин вышел.
-Привет, Анна, - несколько удивленно сказал он. -Что ты хочешь?
-Морттимееер... Я... Мне... -она пошатнулась. Хозяин нахмурился.
Она чуть было не заплакала.
-Я пришла, чтобы ты наказал меня, выпорол как прислугу, как рабыню, я не могу больше, пожалуйста, сделай это, я прошу тебя!
-Анна, ты пьяна...
Она обвела стены мутным взглядом и наконец сфокусиррвалась на Хозяине.
-Да, я пьяна, но мне это нужно, я мечтала об этом с того самого момента, когда ты сказал, что я могу опробовать твой хлыст, или ты откажешься от своих слов?!
Мужчина усмехнулся.
-Нет, не откажусь. Кэт, помоги нашей гостье войти… - и мы вдвоём провели плохо соображающую женщину в комнату.
- Кофе, Кэти, - сказал Хозяин, и я отправилась на кухню. После чашки кофе Хозяин велел мне помочь даме принять душ («Холодный, Кэти!») и дать ей что-то из моей сухой одежды. Ситуация была странной. Женщина, которая издевалась надо мной, вдруг стала беспрекословно подчиняться. Контрастный душ привёл её в чувство, и совсем скоро она снова сидела в гостиной с ещё одной кружкой кофе.
- А теперь послушай меня, Анна, - жёстко начал Мортимер. Если ты действительно хочешь узнать на своей шкуре обращение с рабыней, ты это узнаешь. Но сначала я даю тебе время подумать и посмотреть, как это бывает. Приходи в себя и смотри внимательно. Кэт! – тут он угрожающе обратился ко мне. – Принеси плеть.
- Да, мой Господин, - тут же повиновалась я, побелев от страха и понимая, что сейчас меня ждёт показательная порка.
- Теперь слушайте обе, - приказал он. – Раз Анна хочет быть наказанной так, как рабыня, она получит столько же ударов, сколько выдержишь ты, Кэт. Это теперь зависит от тебя. Можешь остановить порку, когда подумаешь, что довольно. Но не вздумай мухлевать и говорить это раньше времени – я прекрасно знаю, на что ты способна. Анна… на колени. Ты будешь считать удары. И советую не ошибаться.
Его тон был ледяным, и меня снова пронзило острое осознание того, что я – рабыня. За последнее время я успела привыкнуть, и не ощущала так сильно своего положения. Но я злилась, что сейчас меня без вины выпорют из-за глупого желания какой-то дуры, и поэтому решила терпеть до последнего, чтобы и ей досталось хорошенько.
- В позу! – сказал Хозяин, и я встала на кровать на четвереньки. Плеть была та самая, собачья. Первый же удар заставил меня глубоко вдохнуть от боли, Анна же взволнованно произнесла «Раз!» Я заметила, что она снова возбуждена, как тогда, в баре. Я терпела. Господин порол от души. Скоро боль накрыла меня с головой, я чувствовала обжигающие удары и как будто сквозь туман щелчки плети и прерывающийся голос Анны. Кажется, Хозяин заметил, что моё состояние тоже не такое, как обычно. Он остановился и сделал передышку, а потом внезапно вытянул меня по спине, а следующий удар положил вдоль ягодиц. Я взвыла и мгновенно «проснулась», вильнув задницей.
- Стоять, сука! – прикрикнул Господин. Из-под руки, сквозь свисающие и заслоняющие лицо волосы, я увидела, как вздрогнула Анна, будто этот окрик предназначался ей. Впрочем, я поняла, что он и действительно предназначался ей. Голос её куда-то пропал, и мне стало тревожно.
- Анна?... – угрожающе произнёс Мортимер. – Сколько?!
Она молчала. Господин подошёл к ней, взял за подбородок и посмотрел в глаза. Женщина сжалась – она ожидала пощёчину.
- Я сбилась, Господин, - быстро сказала она, легко произнеся это слово.
- Специально?
- Нет, Господин, правда, нет.
Он кивнул.
- Считай заново. А твоё наказание мы удвоим…
…или утроим, - донеслось до меня сквозь гул летящей плети.
После перерыва, после небольшого отдыха я снова стала чувствовать боль. Чувство ненависти и желание мести прошло, уступив место бесконечной боли. Я плакала и захлёбывалась, зная, что ещё слишком рано просить окончания порки, дрожала, скулила, и совершенно забыла, что на меня смотрит кто-то ещё. Наконец я взмолилась.
- Пожалуйста, мой господин, хватит!!
- Сто шестьдесят, - донёсся до меня дрожащий голос Анны. К этому времени она уже была сильно испугана, увидев, что ей предстоит выдержать, но, оглянувшись, я увидела решимость в её глазах. Я не могла понять, зачем ей это было нужно.
Но Хозяин продолжал стегать. Он нанёс ещё десять ударов и остановился, затем велел Анне подойти и потрогать мою попу. Её прохладные ладони дотронулись до моих пылающих, раскалённых ягодиц, и я почувствовала лёгкую дрожь её рук.
- Чувствуешь огонь? – спросил женщину Хозяин.
- Да, Господин.
- Такой же ждёт и тебя. Ты не передумала?
Она помедлила.
- Нет, Господин.
- Ладно… Кэти… На пол, на колени. Анна – донага! В позу для порки!
Он обращался с ней жёстче, чем со мной, а от неё исходила наэлектризованность в ответ на слова мужчины. Я видела, что она возбуждена, и Хозяин тоже заметил это – велел раздвинуть ей ноги и провёл там концом плети. Потом он начал пороть её по ягодицам, а я считала. Первые удары заставили Анну закричать, но после десятка она совладала с собой, и вытерпела несколько следующих молча. Я знала, что это недолго продлится – и действительно, Хозяин не давал ей привыкать к ударам, и менял их силу и место. Скоро она уже плакала и захлёбывалась слезами, а Господин драл её, приговаривая, что если она будет так громко орать, то он найдёт, чем заткнуть ей рот. Эти слова на несколько секунд заставляли Анну притихнуть, но скоро рыдания вновь захлёстывали её. Следы на ягодицах и бёдрах вспухали и багровели, о том, что я хотела усилить её страдания, я забыла ещё в процессе своей порки, а теперь мне было жалко эту женщину со странными желаниями. Она выдержала сто десять ударов и начала молить о пощаде. Хозяин не слушал и продолжал поднимать и опускать плеть. Когда она перестала держать позу и упала грудью на кровать, Мортимер остановился.
Он подошёл к распростёртой женщине, которая, однако, продолжала поднимать попу, и провёл ладонью по рубцам и алым ягодицам, потом спустился по ложбинке и начал ласкать её, довольно жёстко.
- Итак, рабыня, - угрожающим тоном сказал Хозяин, продолжая ласки, - ты знаешь, сколько ты должна была получить?
Анна не ответила, она дрожала в слезах, и, видимо, наслаждалась прикосновениями руки. Тогда мой Господин оторвал руку и нанёс ей шлепок по промежности. Анна вскрикнула.
- Когда тебя спрашивают, нужно отвечать! Ясно?
- Да, Господин! – поспешно ответила она, но тут же получила второй шлепок по тому же месту, и попыталась свести ноги, чем разозлила Хозяина.
- Ноги – шире! Разве такая шлюха, как ты, сводит их когда-нибудь? – закричал он, ладонью снова раздвинул их и начал шлёпать по внутренней части бёдер, между ног, заставляя Анну выгибаться от боли.
Голос Хозяина был грозным, как никогда, к тому же он не использовал при мне ни разу таких слов, которыми осыпал сейчас Анну, и я поняла, что между ними началась игра. Однако он не собирался дать ей забыть, что происходит.
- Сколько ты должна была получить?
- Сто семьдесят ударов, мой Господин!
- Сто семьдесят ударов ДВАЖДЫ! И ты должна оставаться в той позе, в которую я приказал тебе встать, ясно?
- Да, Господин!
- В позу!
Анна повиновалась.
- Ну-ка, Кэти, ответь, что бывает с рабыней, которая не держит позу во время порки? – на сей раз обратились уже ко мне, и мне пришлось отвечать.
- Наказание начинается сначала…
- Именно, - Мортимер хлопнул Анну по попе, и она взвизгнула.
- Нет-пожалуйста-не надо-только не сначала- пожалуйста – закричала Анна, - я сделаю всё, что ты… - она осеклась, - всё, что Вы захотите, Господин!
Мортимер только холодно усмехнулся.
- Ты и так сделаешь всё, что я захочу. Ты не забыла, кто ты сейчас? Ответь-ка!
- Я – Ваша рабыня, Господин.
Хозяин удовлетворённо кивнул, и отдал следующий приказ:
- Считай сначала, Кэти!
Анна заревела, порка началась сначала, я считала заново – ситуация повторилась почти как со мной, вот только мне меньше досталось в первой порции. Хозяин довёл её до визга и рыданий, и остановил удары. Заново сто семьдесят, она, конечно, не получила, но ягодицы и бёдра её, а частично спина, были покрыты полосами от плети, плечи содрогались.
- Первая половина! – объявил Хозяин, бросил плеть и велел ей встать на колени рядом со мной, а мне принести ему коньяку. Я выполнила приказ, потом он приказал мне показать, как следует благодарить за наказание, Анна повторила за мной, после чего Хозяин сказал ей:
- Если ты сможешь оставить меня довольным, оставшейся половины плетей сегодня не будет.
Он расстегнул ширинку. Я хотела было удалиться на кухню, как обычно, но была остановлена окриком:
- Куда? Я разрешал тебе встать?
Я вернулась.
- Накажу. Анна накажет.
Я задрожала, скорее мысленно, чем внешне – один раз ей не удалось меня ударить, теперь ей представится такая возможность. Впрочем, после порки она переменилась – теперь она действительно прочувствовала на своей шкуре хозяйскую плеть.
Господин велел ей дать мне десять ударов, спросив предварительно, за что я их получу.
- За своеволие. И неповиновение, - ответила я сквозь слёзы, удары Анны были слабее мужских, но свежие следы и стыд усиливали их.
Потом я снова стояла на коленях. В первый раз я видела, как Господин занимается любовью. Анна была ему послушна и покорна, такой же послушной и покорной была я, смиренно стоящая в нескольких шагах от их тел. Но я старалась не поднимать глаза от пола и не смотреть. Спать ей приказано было рядом со мной, и, когда Мортимер уснул, я не смогла удержаться, чтобы не потрогать её исхлёстанную задницу. Она поняла мой порыв и знак быть тише, поэтому, когда я осторожно водила пальцем по вспухшим полоскам, она лежала молча и почти не шелохнулась, а её рука так же успокаивала мою попу.
Утром она оделась, накрасилась, снова стала уверенной в себе стервой, и ушла.
Через неделю она объявилась снова, на сей раз – трезвой, и сказала, что пришла получить вторую часть. В этот раз обошлось без моей порки, но когда Анна пришла в третий раз, Господин вручил ей хлыст, и она снова порола меня. Мортимер заметил, что обе мы мокрые, рассмеялся, отдал хлыст мне и приказал высечь её. Она приходила ещё несколько раз, а потом исчезла. Хозяин узнал, что с ней случилось – Анна внезапно уехала в другой город. Я не заметила, чтобы он хоть как-то расстроился или был обеспокоен.
***
После отъезда Анны взорвавшаяся было жизнь пошла прежним курсом, Господин был спокоен, шарик рулетки крутился, карты падали на стол, в кошелек Хозяина сыпались деньги, а на мою задницу синяки. И вот незаметно прошло два года моего рабства. Хозяин позвал меня в комнату, он улыбался.
- Кэти, когда-то давно, когда попала ко мне, ты спрашивала меня, что стало с моими рабынями, помнишь?
- Да, Хозяин.
- Про одну из них я не рассказал тебе тогда. А сейчас хочу рассказать.
Я внимательно слушала.
- Эта девушка служила мне два года верой и правдой. У неё не было таланта к игре, зато в домашних делах и создании радостей для Хозяина она была очень старательной. Я ценю то время, что провёл с ней. И в награду за верность и усердие я освободил её.
Господин улыбался и смотрел на меня. Моё сердце бешено заколотилось и замерло.
- После того случая не все мои рабыни вели себя хорошо – ты помнишь, я говорил тебе об этом. Пока не появилась ты, Кэти. Ты много сделала для меня, деньги, потраченные на твою покупку и содержание, ты давно отыграла, и мне доставило истинное удовольствие обучать тебя игре. Теперь я тоже хочу вознаградить тебя. Поднимись.
Он достал ключ, открыл замок и снял ошейник. Шея, уже привыкшая к неизменному атрибуту, внезапно почувствовала холод и свежесть воздуха.
- Ты свободна, Кэт. Я отпускаю тебя.
Я заплакала и упала на колени, стала целовать его ноги, шепча:
- Спасибо, Господин. Спасибо.
Он покачал головой.
- Не Господин. Мортимер. Теперь просто Мортимер.
- Спасибо… Мортимер… - выговорила я, и впервые прямо посмотрела на него. Я поцеловала ему руки в знак благодарности и поднялась.
- Ты всегда можешь обращаться ко мне, Кэт. Я буду рад тебе.
Он отдал мне всю одежду и ключи от моей квартиры, я вернулась в неё – было пыльно. Я бросила вещи и пошла гулять по ночному городу. Одна. Одетая. СВОБОДНАЯ! Огни казино привлекли меня, и я со смехом прошла мимо, решив, что сегодня туда не пойду. Я схожу в казино – в любой другой момент, в любой другой день, я сама могу теперь решать, когда я туда захочу. Я зашла в бар, заказала коктейль, опьянела, выпив совсем немного, и снова вышла на улицу. Я плакала и смеялась, умылась водой из фонтана, и до самого рассвета бродила по городу. Потом я вернулась домой, упала на постель и уснула. Проснувшись, я позвонила Джудит. Целые дни мы проводили вместе с ней, поход в казино я всё ещё откладывала. И вот через две недели я решилась.
Странно. Всё было как всегда. Многие ещё помнили меня в рабстве, да и полоска на моей шее, на которой не было загара, говорила об ошейнике. Но в первый же день я поставила на место всех наглецов, смевших вспоминать об этом. Играть долго я не стала, всё больше выискивала глазами Мортимера. Его в этот раз не было. Но я знала, что когда-нибудь он здесь появится.
Так и случилось – мы увиделись через пару дней, он поздоровался со мной, ласково осведомился, не нуждаюсь ли я в чём, и ушёл за карточный стол. Его затылок вечно занимал мой взгляд, я не могла сосредоточиться на игре, и, вспомнив уроки, бросила эту попытку.
На время я уехала из города. Устроилась на работу, но не смогла жить в чужом месте, и вернулась. Вторая попытка вернуться к игре была более успешной – я настраивалась и смогла выиграть. Придерживаясь нашей тактики, я выигрывала не более трёх раз за вечер, и если проигрывала, всегда оставалась с холодной головой; иногда я позволяла себе и маленькие шалости вроде расстёгнутой пуговки на блузке или случайного касания рукой игрока рядом, что выводило мужчин из равновесия. Днём я работала, общалась с Джудит, попыталась завести пару романов – но все они заканчивались, не успев начаться. Ни одному из этих парней я не хотела целовать руки и вечно глядеть в их глаза. Серебристые пряди из памяти заслоняли их лица.
Так прошёл год относительно спокойной жизни.
***
- Вы проиграли, сударыня, - голос крупье вывел меня из равновесия, и память всколыхнулась, заслоняя разум прямоугольниками красного и чёрного в мелькании шарика. – У вас есть десять минут.
Я знаю, что делать.
У меня есть десять минут.
И ещё одна маленькая фишка.
А вот тот балбес давно хотел сыграть со мной в блэк-джек – я сделаю его на раз.
Только надо наверняка.
Я ищу взглядом знакомую голову. Мортимер здесь. Он играет. Придётся его отвлечь.
- Мортимер, мне нужно с тобой поговорить.
- Привет, Кэти. Подожди десять минут.
- Я не могу! Мои десять минут уже идут.
Мужчина поднимает голову и отодвигается от стола.
- Слушаю тебя.
- Пожалуйста, выполни мою просьбу! Отлупи меня, пожалуйста, сильно, сейчас! Мне нужно выиграть!
- Кэти… Нет.
- Почему?!!
- Я не бью женщин.
- Пожалуйста! Ведь ты всегда порол меня! А как же Анна? Она ведь просила тебя!
- Ты была моей рабыней. Анна тоже хотела быть рабыней. Можешь не просить. Я дам тебе денег, если нужно выплатить долг.
Не глядя по сторонам, не думая, что делаю, я встаю на пол на колени перед этим мужчиной. Мне всё равно, выиграю я или проиграю после того, что он сделает со мной, когда я закончу говорить. Я знаю, что нужно сказать. И мне будет всё равно – моя игра станет его делом.
- Я прошу… моего Господина… выпороть меня.