***

Как мгновенно из еле тянущихся ситцевых ниток
Утончённое платье внезапно-возникшего счастья рассшито.
И не дале как давеча дни растворялись в суровом покое,
Уходя в коридорную даль ручейком, а отнюдь не рекою.
Всё покорно стояло на месте своём, не нарушив порядок:
Кухонный стол, защекоченный крошками, диван, постарешвий от складок.
Ускользал опрометчевый смысл часов монотонных,
И под пылью назойливой смирно грустил подоконник.
Но в начале октябрьской слякостно-снежной недели
Армия шума в город ворвалась; взрывы гремели.
Грохот нот, голос волн,- и на сердце ржавевшая стужа
Была прорвана сбоку, внутри, снизу, сверху, снаружи.


Голые стены взорваны.
Кровь освобождена.
И среди видений скомканных
Всё ясней она, она...

В окна дней смысл блудный постучался.
Убегал, искал, нашёл, назад примчался.
Да огни фонарей засверкали особенно живо.
Всё вокруг уподобилось ей, став красивым.

И сильнее ступает на горло любая минута,
Обострённые хлопают нервы, раздеты, разуты.
Сборник особенных слов рассыпан в крови.
Я вскрыл свою голову ветром любви.

И множество ярких песен звучит вразнобой.
Я чувствую мир великим, когда я с тобой.