Раньше ее душа была открыта и проста. Но уж очень боялась она синяков и ран. Да и все вокруг, как ей казалось, видели ее душу безобразной, смеялись над ней и пытались тыкнуть туда своими грязными жалами. Она боялась их. Она стала выращивать панцирные чешуйки и шипы. Так и жила. Она боялась посмотреть и сама на свою душу - та казалась ей гадким утенком, не такой, как положено, не такой. И она оборачивала свою душу еще одним слоем брони. Шло время. Менялись окружающие. Души вокруг пестрили своим разнообразием. Она шла дальше по своему жизненному коридору. И она остановилась. Предстала дверь, ключом к которуй было сияние души. Сквозь броню свет души не проникал, да и как светить-то ею она не знала. Пару раз видела у кого-то и все. Ломая ногти, расцарапывая руки в кровь, протыкая пальцы шипами, она стала размыкать  панцирь, годами старательно наращиваемый и прочный. Да все безрезультатно. Да и не известно, способна ли будет душа светить после стольких лет заключения...