Он сидел на скамейке в сквере и горько плакал. Это помогало ему избавиться от внутренней боли и тоски, но плакал он крайне редко и чаще всего боль и тоска сводили его с ума. Он знал, что его никто не станет жалеть. Никто не спросит, почему он плачет… А если бы кто и спросил, то он никогда ни за что бы не ответил…
- Почему ты плачешь, малыш? – подошла к нему какая-то женщина.
Он промолчал, только взглянул на неё исподлобья.
- Я понимаю, тебе крайне непросто выразить это словами, - проговорила незнакомка. – Но вот, возьми, - она протянула ему тонкую тетрадь и маленький карандашик. – Когда тебе плохо и не с кем даже поговорить, просто запиши то, о чём хотел бы с кем-нибудь поговорить… Это тебе поможет.
После этого она исчезла. Не ушла, а именно исчезла, словно растаяв в воздухе. И позже мальчик не мог даже вспомнить, как она выглядела.
Он посмотрел на её подарок. Тоненькая тетрадь, точь-в-точь такая, в какой он писал в школе, только на обложке надпись: «Волшебный дневник». Карандаш… Тоже не из дорогих, и длиной всего в три сантиметра, остро наточенный…
Какая-то странная сила побудила его открыть тетрадь – она была не в клетку и не в линейку, просто белые листы, всего четыре листика…
«Здравствуй, Волшебный дневник, - вывел он карандашом. Линия получилась такая, словно он писал не карандашом, а чернилами. – Будем знакомы, меня зовут Гарри. Гарри Поттер.
Знаешь, - он почему-то почувствовал расположение к этому собеседнику, который не мог ему даже ответить, - у меня в жизни нет ни одного друга. У меня вообще никого нет. Я сирота, родителей не помню, живу у родственников, которые меня ненавидят. Папа и мама были пьяницами. Так они мне о них говорят. И погибли в автокатастрофе, так как были пьяные, а я уцелел, только порезался осколком стекла. Но я этого не помню. Когда я пытаюсь вспомнить, я вспоминаю только свет, много зелёного света и боль. Я не знаю, почему.
С тех пор я живу у дяди и тёти. Они вечно всем не довольны и в первую очередь мной. Я вечно должен за них всё делать. Если тётя берётся что-то делать в саду, то только для того, чтобы показать мне, как это делается, и больше ни за что не повторит, а когда я однажды пытался прикрутить шланг к насосу не тем концом, она меня отлупила этим шлангом. И это видели наши соседи. Дядя говорит со мной, только чтобы меня отругать и сравнить меня с моими родителями – что я, мол, расту таким же бездельником, как они. А мой кузен лупит меня… и его друзья тоже.
Сегодня он ударил меня по носу. Больно. И сломал мои очки. А без них я почти ничего не вижу. Учитель склеил их скотчем и сказал, чтобы я попросил дядю с тётей купить мне новые. Но они нипочём этого не сделают, так как моё содержание обходится им очень дорого. Почему – не знаю, есть они мне дают мало, живу я в чулане под лестницей, где полно пауков, а одежду мне дают ту, из которой вырос Дадли, а ведь в его старые штаны могут влезть трое таких, как я.
А ещё мы сегодня играли в футбол. Учитель назначил капитанов – Майка Джексона и Пирса Полкисса. Пирс – один из дружков Дадли и он всегда держит тех, кого маленький Ди (так моего кузена называет тётя) избивает. А Майк ничего. Он не издевается надо мной, не смеётся над моей одеждой и даже, когда у меня урчит в животе, отдаёт мне свои бутерброды. Он научил меня писать разборчивей и объяснил правила умножения. Я надеялся, что он возьмёт меня в свою команду. Но он взял меня только потому, что я остался последним. И он сказал, что больше не сможет… Он теперь тоже будет смеяться надо мной и гоняться за мной во дворе, даже бить, хотя ему этого очень не хочется. Просто его родители велят ему дружить с Дадли – мой дядя очень богатый и влиятельный человек, а дядя Майка хочет обратиться к моему дяде с какой-то просьбой.
Я опять остался один, а ведь Майк был почти моим другом…»

Просто дневник? Ню, обычный, с листочками бумаги и страничками? В котором ручкой пишут?))))

Ну... учитывая, что он волшебный.

Волшебный в том смысле, что он никогда не закончится, как и прилагаемый карандаш. Это на данном этапе. Может, впоследствии ещё какие спецэффекты придумаю...

Как сама идея?

alluri, Извини, но я не врубаюсь...какие могут быть спецэффекты в обычном бумажном дневнике? Или я что-то не поняла?

Ну... ты читала вторую книгу? ГП и Тайная Комната? Там тоже фигурировал бумажный дневник.

может это чей то дневник будет?

Будет. я туда переставлю дневник Гарри. А потом, возможно, других персонажей. Отдельными рубриками. Но не знаю, когда

может у него будет двойник,типо кто то из Волшебного мра тоже есть типо сестра этого дненвника и тот сможет видеть то что пишет Гарри?А может и отписывать?

А, есть у меня мыслишка... Правда, она ещё туманная и надо думать...

Но у меня что-то комп в последнее время стал сильно барахлить, вот и сейчас только с четвёртой попытки врубился...

ААА!!! это значит, что ты эт днев удалишь???(((( я буду плакаль!!(
А у тя есть днев, где ты еще и о себе пишешь?)

Я не собираюсь ничего удалять. Более того, через несколько дней собираюсь обновить этот дневник (если получится)

Я почти ничего не пишу сейчас. Просто сейчас о себе могу сказать одно: завалила две курсовые и теперь учёба на грани срыва, а если вылечу из уни, скорее всего, останусь без интернета...

Он улёгся, выключил свет, но зажёг свечу, пронесённую тайком от Дурслей в чулан. Это была толстая свеча, которую он обнаружил у чёрного хода, она просто лежала у двери, и коробок спичек. Света свеча давала много, так что мальчик легко мог читать и даже писать.

«Дорогой дневник,

Я часто думаю, что происходит вокруг. О том, что говорят тётя и дядя.
Я часто пытаюсь вспомнить родителей. Но не могу. Мне был всего год, когда они погибли в автокатастрофе – как мне сказали опекуны… но об этом я уже писал. Просто… Мне так плохо здесь… Раньше я мечтал, что когда-нибудь, в один прекрасный день к нам придёт кто-то… другой мой родственник. Брат или сестра папы… тысячу раз я представлял себе, мне снилось во сне, как он или она… как они забирают меня у тёти и дяди, потому что жить с ними мне не нравится.
А ещё у дяди есть сестра, которую мне велят называть тётя Мардж. Она точная копия дяди, только усы у неё не такие густые, как у него, и она ещё толще. И она постоянно орёт. Дядя на меня старается поменьше обращать внимания, а она, наоборот, велит всё время быть рядом и выслушивать, как она сравнивает меня с Дадли. Понятно, не в мою пользу – Дадли упитанный, я – скелет, он – румян, я – бледен… Даже цвет глаз ей не нравится. И ещё она всякий раз привозит с собой бульдога, по имени Злыдень. Надо сказать, кличка ему подходит, он и в самом деле жутко злой, на всех лает и даже норовит цапнуть за ногу. Моя нога вся в царапинах после визитов тёти. Тётя говорит, что для Злыдня это полезно, а то дома у него не достаточно движения, а так он разминается, бегая за мной. Она всегда привозит Дадли дорогие подарки, подарит и смотрит на меня… А дядя велит мне просить у неё подарка… Тётя недовольна моим тоном и даёт лишь собачьи галеты, однажды лишь подарила дешёвый конструктор, но он был далеко не полным – «ты будешь просто гениальным мальчиком, если сумеешь его собрать!». Вредная.
А ещё – когда у Дадли день рожденья, его возят в Лондон развлекаться, а меня оставляют у соседки – противной кошачницы, миссис Фигг. Я кошек возненавидел, наверное, на всю свою жизнь. А она сама такая страшная… и почему она – миссис? Да разве мог кто-то на ней жениться? И она же всякий раз пытается втолкнуть в меня прошлогодние кексы и щиплет за щёки, а глаза… Она похожа на ведьм из сказок.
А ещё… Недавно меня выпороли и надолго заперли в чулане только из-за того, что я, убегая от банды Дадли, каким-то образом оказался на школьной крыше… Как это получилось – сам не знаю… Я хотел только через мусорный бак перепрыгнуть… Дядя так рассвирепел… Меня в очередной раз остригли… но зачем? Волосы у меня растут с неимоверной скоростью…
А сегодня тётя пыталась напялить на меня старый уродливый свитер Дадли – коричневый с оранжевыми кругами… Беее! Но он на мне сел так сильно, что его можно только на куклу надеть, а не на человека… У тёти было такое лицо… А я даже рад, что мне не перепала очередная «обновка» надо мной и так все смеются…
Но неужели за мной никто никогда не придёт и я на веки вечные отдан в рабство к Дурслям?!
А ещё…
Я не понимаю, что происходит.
Недавно мы были в магазине – я, тётя и Дадли. И там мне поклонился забавный человечек – маленький, седой, с большой лысиной, в какой-то забавной одежде… Никогда не видел такой, но мне понравилось… Я потом дома накинул на себя старую простынку… было похоже, но тётя чуть в обморок не упала… А тогда, в магазине, тот человечек мне поклонился… Тётя взбеленилась и, хотя ей надо было срочно там что-то купить, схватила нас за руки и поволокла домой…

Дневник… А ты и в самом деле волшебный! Я же точно помню, в тебе было четыре листика… А теперь восемь! Как это получается?»

Глава третья

«Дорогой Дневник!

Я в полной растерянности.
Сегодня моему брату Дадли исполнилось одиннадцать лет. В этот день его обычно возят в Лондон – его и Пирса, этот его друг похож на крысу и подлый, как крыса. А сегодня повезли и меня – меня не с кем было оставить, так как миссис Фигг сломала ногу.
Мы были в зоопарке. Дадли у входа купили мороженое. Мне – нет. Я никогда не ел мороженого, но хотел посмотреть, какое оно… И дядя купил мне фруктовый лёд. То есть, это замёрзшая вода с добавлением сиропа – мне досталось с лимоном. Конечно, это не мороженое, но всё же мне понравилось. И мне понравилось смотреть на животных, горилла чрезвычайно похожа на Дадли, только чёрная. И я доел за Дадли торт, так как кусок показался ему маленьким.
А потом мы пошли в террариум. Там были черепахи, ящерицы, крокодил, змеи. И одна из них – боа констриктор, мне понравилась. Она огромная, пёстрая. Такая змея может сломать шею быку. Но в террариуме она была вялая – но это понятно, я бы тоже, наверное, был бы вялым, посади меня в клетку, да ещё и выставь на всеобщее обозрение. Дома я почти ни с кем не общаюсь – мне это запрещено, но я могу ходить по дому и по улицам, а бедная змея сидит в стеклянной банке уже много лет. Когда она меня увидела, то очень обрадовалась и поговорила со мной. Дневник, я серьёзно, она говорила со мной! И я говорил с ней! Это было замечательно!
Но потом Дадли провалился в террариум, змея удрала, а дядя запер меня в чулане…

Дорогой Дневник!

Это ужасно.
Мы с Дадли расходимся. В том смысле, что мы идём в разные школы – он в Воринг, где когда-то учился дядя, а я в Хай Камеронс, Дадли надо мной теперь смеётся. У него шикарный костюмчик, шляпа, да ещё и трость, которой он здорово дерётся, а для меня тётя выкрасила старую форму Дадли, она похожа на шкуру мамонта. Надо мной опять все будут смеяться…

Дорогой Дневник!

У меня скоро день рождения, но об этом никто не вспомнит… В этот день мне обычно дают ещё одну пару вонючих драных носков дяди, и больше ничего. Ни нормальных подарков, ни угощения, ничего. Но я привык.
Но сегодня произошло нечто.
Сегодня мне пришло письмо. Я не знаю, от кого оно, так как дядя с тётей у меня его сразу забрали и сожгли. Но оно привело их в ужас!
Интересно, кто это мне написал?!»

Бум! Тсссс!
За стенами хижины, державшейся на одном честном слове разыгрался нешуточный шторм, сверкали молнии. Но толстый мальчик так умаялся, что дрых без задних ног на старом диване, а Гарри, расположившись на полу, достал из-за пазухи тетрадь, в которой было уже десять листов, карандаш и стал писать, вздрагивая при каждом раскате грома.

«Дорогой Дневник!

Интересно, кто это мне писал?
После того, как я получил первое письмо, меня переселили во вторую спальню Дадли, где он хранит свои испорченные вещи. Ещё за неделю до этого я отдал бы всё, чтобы там оказаться, но теперь я согласен спать даже в собачьей будке, только бы получить своё письмо. Вдруг его написал мой неведомый дядя или неведомая тётя?
Но письма стали приходить ежедневно. И не по одному, а в Ге-о-мет-ри-чес-кой-про-гре-ссии, вот! Кажется, так это называется, когда следующее число значительно больше предыдущего. Но я не получил ни одного, так как дядя и тётя их уничтожали.
После того, как я получил первое письмо, меня переселили во вторую спальню Дадли, где он хранит свои испорченные вещи. Ещё за неделю до этого я отдал бы всё, чтобы там оказаться, но теперь я согласен спать даже в собачьей будке, только бы получить своё письмо. Вдруг его написал мой неведомый дядя или неведомая тётя?
Дядя заколотил все двери и окна, чтобы письма не могли попасть в наш дом, но потом они стали сыпаться через дымоход. Тогда дядя засунул нас всех в машину и увёз. Он был похож на сумасшедшего, и сказал это не я, а Дадли, я впервые в жизни видел его напуганным. А перед отъездом дядя его ещё и ударил – за то, что он слишком копался.
Мы остановились в гостинице, но и в гостинице нас нашли мои письма! Их судьба мне не известна…
А потом дядя привёз нас сюда, в эту хижину… Тут нас точно никто не найдёт… А у меня завтра день рождения, одиннадцать лет…»

«Дорогой Дневник! – Гарри оглянулся на диван, но великан никуда не делся, а продолжал храпеть. – Я должен всё это описать. Мне кажется, что я сплю. В таком случае я не хочу просыпаться!
После нашего последнего «разговора» я сразу лёг спать. Но проспал недолго, так как раздался такой грохот, что хижина чуть не развалилась. Но это оказался не гром, а стук в дверь. Её чудом не снесли с петель и в хижину втиснулся великан. Наверное, девять футов роста… Чтобы не стукаться головой о потолок, он вынужден складываться чуть ли не вдвое и наклонять голову даже когда сидит, такой он высокий! Его зовут Хагридом.
Дорогой Дневник!
Хагрид знал моих родителей! Он просто рассвирепел, когда узнал, что я о них ничего не знаю, и чуть не убил дядю с тётей, когда узнал, что мои папа с мамой «погибли в автокатастрофе»! По его словам, они – волшебники, при том сильные, вернее, были такими, пока их не убил другой волшебник, которого все так боятся, что даже по имени не называют. А шрам у меня на лбу появился после того, как этот неназываемый и меня хотел убить, но что-то у него не сработало и он погиб сам. Поэтому я в мире волшебников – знаменитость.
Хагрид отдал мне письмо. Это – приглашение учиться в школе волшебства «Хогвартс». Дядя заявил, что не отпустит меня, и ещё обозвал директора этой школы дураком. А Хагрид рассердился и отрастил Дадли поросячий хвост. А что, ему идёт! И он сказал, то есть, Хагрид сказал, что завтра мы с ним поедем покупать всё для школы…
Это слишком невероятно! Я боюсь заснуть… Вдруг всё это окажется только сном? Все эти письма, поездка, эта хижина, Хагрид…
Но волшебство существует. Это благодаря ему мои волосы постоянно отрастают, парик моей учительницы математики поменял свой цвет, я запрыгнул на крышу, говорил со змеёй (об этом я Хагриду не сказал), а потом убрал стекло…
Дорогой Дневник, если ты и в самом деле волшебный, сделай так, чтобы это не оказалось сном! Пожалуйста!»

Глава четвёртая

Ночь. Мальчик, сидящий на кровати со счастливым выражением лица, отложил в сторону книгу, встал, подошёл к столу, зажёг свечу (странно, она тоже не сгорала, совсем!), погладил сквозь прутья клетки красивую полярную сову и достал из ящика тетрадь.

«Дорогой Дневник!

Мне до сих пор это кажется сном. Хочется даже дёрнуть Буклю за крыло или выдрать у неё из хвоста пару перьев, чтобы она меня клюнула и разбудила… Но, с другой стороны… просыпаться не хочется.
Меня разбудила сова. Она билась в окно, а когда я её впустил, бросила на Хагрида (он мне не приснился, не приснился, а значит, не приснился и его спор с Дурслями, его рассказ о моих родителях!) газету. Он ей заплатил – у него в кармане обнаружилась горсть странных монеток, которые Хагрид назвал кнатами. После этого мы позавтракали сосисками и тортом, который он вчера мне подарил и мы отправились в Лондон.
Он такой… Для него в новинку были самые простые вещи, он удивлялся всему, даже автобусным остановкам, и не мог даже купить билеты на электричку, так как не разбирался в деньгах. Хагрид мне объяснил, что у волшебников деньги совсем другие. И у меня есть деньги, они в банке, и благодаря им я смогу приобрести всё, что нужно для школы.
В Лондоне мы нашли какой-то… я даже не знаю, как это назвать, но дяде с тётей здесь бы жутко не понравилось, даже если бы они смогли сюда попасть, а это сомнительно. По-моему, «Дырявый котёл», как это называется, видим только мы – я, Хагрид и такие, как мы. Здесь как-то… грязно, но таинственно. Люди, сидевшие в этом «кафе», одеты как-то странно, и сразу на меня вытаращились. Здесь был тот человечек, который мне когда-то поклонился в магазине, и он, и многие другие пытались пожать мне руку, пока мы не пробились к стойке и там Хагрид познакомил меня с моим будущим учителем, профессором Квирреллом. Он молодой, а уже учитель. Но я не уверен, что он мне понравился – нервный какой-то, весь трясётся, заикается… глаза… слишком сладкие.
Оттуда мы вышли во дворик и Хагрид открыл проход в Косой переулок, как это называется. Как я понял, это часть города, где живут только волшебники и где расположены волшебные магазины. И здесь тоже было полно людей, одетых весьма необычно. Нет, конечно, они были кто в брюках, кто в платьях или юбках, но все… какие-то средневековые, а поверх у большинства наброшены широкие плащи без рукавов, застёгивающиеся у горла, а то и вовсе не застёгивающиеся. А магазины… В одной витрине я увидел гору котелков различного размера, и здесь продавали только котлы (судя по вывеске), а как же остальная посуда? В другой – груды необычной бумаги, скатанной в рулоны и связки перьев, к третьей витрине я едва пробился, так как её плотно облепили ребята разного возраста. Я думал, что там что-то разособенное, самое-самое волшебное и был разочарован, увидев там всего только мётлы, хотя и разного вида. Но Хагрид меня оттуда увёл – мне иметь свою метлу рано, по его словам. А я вообще не понимаю, зачем она мне? И почему все говорят, что эта, мол, более быстрая, чем те? Но я вообще ничего здесь не знаю.
В конце концов мы дошли до огромного мраморного здания. Хагрид сказал, что это волшебный банк, который охраняют гоблины, а это такой народ, с которым лучше не связываться, так как они опасны и мстительны. А внешне они ещё и уродливы – маленькие, с длинными носами, ушами, огромными ртами и когтистыми пальцами. Внутри банка всё тоже очень красиво, этих гоблинов здесь работает – уйма. Один из них провёл нас через какую-то дверцу к тоннелю и мы долго и очень быстро спускались на тележке. Здорово. Это вроде карусели, американских горок. Но Хагрида жутко укачало, а мне понравилось. У меня здесь оказался свой собственный сейф, а в нём – груда золота! Не только золота, но и серебра, и тех кнатов, которые я видел раньше. Хагрид сказал, что это состояние мне оставили родители. Он помог мне взять деньги, потом мы спустились ещё ниже, где в двери не было замочной скважины и гоблин открыл её когтем. По его словам, сделать это могут исключительно работники банка, а прочих засосёт внутрь, а проверяют эти сейфы раз в десять лет. Хагрид мне ещё раньше сказал, что только безумец отважится ограбить Гринготтс. Я не знаю, что было в этом сейфе, так как оно было во что-то завёрнуто, а Хагрид мне ничего не сказал, кроме того, что это секрет директора школы (я не запомнил, как правильно пишется его фамилия). По словам Хагрида, это величайший волшебник мира всех времён. Но не более же великий, чем Мерлин?
Оттуда он завёл меня в ателье мадам Малкин, за мантиями. Там я разговорился с каким-то белобрысым мальчиком, который мне жутко не понравился. Он презрительно отзывался о не-волшебниках (мне не понравилось слово, которое их здесь означает). По его словам, учиться должны только те, кто родился в семье волшебников, а другие просто не способны стать настоящими волшебниками. А когда он увидел Хагрида (тот уходил «прийти в себя» после поездки на банковской тележке), то скорчил презрительную усмешку. От него я услышал о каких-то Слизерине, Хаффлпафе, Квиддиче…
Потом Хагрид мне объяснил, что Слизерин и Хаффлпаф – школьные факультеты, но из первого вышли сплошные чёрные маги, в том числе тот, кто убил моих родителей, а во втором, как считается, учатся одни тупицы. А квиддич – игра волшебников, при чём очень популярная. Он угостил меня мороженым – удивительно вкусным, даже Дадли наверняка такого не пробовал.
Потом мы пошли за покупками. Накупили всего, в том числе котелок. Как оказалось, это для приготовления всевозможных зелий, так как в магии очень большое значение имеет алхимия. Для неё же уйма всевозможных порошков и жидкостей, от сушёных насекомых до крови… я уже забыл, чего. И весы – красивые и точные, на них можно отмерять даже драхмы, как мне сказал продавец. Ещё мне приобрели телескоп – для занятий астрономией. Какие-то виды магии тесно связаны с расположением планет и звёзд. Это, наверное, будет очень сложно запомнить. Купы пергамента – это так та желтоватая бумага называется, чернила, которые меняют свой цвет, перья… Хагрид посоветовал мне попрактиковаться и я понимаю, почему – это перо не очень-то удобно держать в руке, но я приспособился, написав всего десять строчек и почерк восстановился. Более того, мне теперь стало неудобно писать карандашом, так и хочется взять его, как перо, или обмакнуть в чернильницу. Книги… Продавцы уменьшили некоторые покупки, чтобы они были покомпактнее. А потом Хагрид сказал, что хочет мне купить подарок на день рождения и повёл в ещё одну лавку. Там было столько сов! Самых разных, серых, рыжих, больших, маленьких… но мне очень понравилась белая, Хагрид сказал, что она полярная. Они очень редкие и дорогие. Но он мне её купил. Я назвал её Букля. Мне кажется, что она очень умная и даже понимает, когда я с ней говорю, только ответить не может. Она такая красивая…
Оттуда мы пошли за волшебной палочкой. Ничего другого я не ждал с таким нетерпением. Во всех волшебных сказках волшебник колдовал либо палочкой, либо посохом, да и Хагрид сказал, что у него была палочка, пока её не сломали (правда, так и не сказал, за что). Он отвёл меня к странному старичку, мистеру Олливандеру. Оказалось, что выбор волшебной палочки – дело не простое, он заставил меня перепробовать их сотни, наверное, пока, взяв в руки одну, я не почувствовал, что он неё исходит тепло. Мастер сказал, что она сделана из остролиста и пера феникса, а ещё одно перо этого феникса было в палочке убийцы моих родителей, но та была тисовая и чуть длиннее. После этого мы с Хагридом покинули Косой переулок и он отправил меня домой, к дяде с тётей. И я теперь жду не дождусь, когда же поеду в школу!

alluri, Ню...а ты О СЕБЕ где-нить пишешь? Ню, я имею ввиду электронный днев)

Пока я вижу,что ты просто днев пишешь,и мы это знаем всё по 1 книге

Пока да. Но потом, если я вернусь к этому дневнику, я введу изменения. В частности, я думаю это северитусом сделать. То есть, Северус не будет к Гарри так по-злодейски относиться...

Хорошая идея!Желаю успеха!У тебя хороший стиль,так что должно получится интересно!Правда насчёт Снегга не уверена из-за окончания последней книжки...

Ты про Волшебный Дневник Гарри Поттера?
Что-то я его забросила, надо бы вернуться... Как-нибудь вернусь.

Насчёт Снегга-Снейпа...
Мой самый любимый персонаж. Если Роу его не оправдает в седьмой книге... это будет боооольшущий минус во всём её творчестве (по моему мнению).
Я его стараюсь делать хорошим.