Спортсмены исчерпали пределы физических возможностей человека еще 40 лет назад. Так считают многие медики. По их оценкам, на Олимпиаде 1972 года — первой, где проводилось выборочное допинг-тестирование участников, — около 70% атлетов использовали различные стимуляторы. Сегодня тем, кто пытается обойтись без допинга, уготованы последние места в итоговой классификации. Допинг принимают все. Главное, чтобы тебя не поймали

[показать]

Завершившие карьеру атлеты время от времени неохотно признают, что медикаментозная составляющая давно стала неотъемлемой частью профессионального спорта. Французский велосипедист Эрван Ментеур, чудом избежавший дисквалификации на «Тур де Франс» 1997 года за использование допинга, рассказал, что в последние годы своей спортивной карьеры употреблял все, что только могло улучшить его показатели: эритропоэтин, гормоны роста, анаболические стероиды, тестостерон, амфетамин. Удивительно, как его организм выдержал такую массированную атаку!

Что вынуждает спортсмена — велогонщика, тяжелоатлета, бегуна или десятиборца — употреблять запрещенные препараты? Убежденность в том, что без допинга не победить, стремление заработать, амбициозное желание внести свое имя в книгу мировых рекордов, наивная вера в то, что удастся проскочить незамеченным сквозь паутину изощренных медицинских тестов? Или профи становятся жертвами тщеславия безжалостных тренеров? Единого ответа на эти вопросы не существует. Хотя, как говорят знающие люди, в большинстве случаев главное тут — материальный интерес: первое и второе место сегодня разделяет дистанция огромного размера, измеряемая миллионами долларов рекламных контрактов и премиальных.

В мире ежегодно проводится около 200 тыс. допинг-тестов. 5% из них дают положительный результат. В далеко не самом полном списке дисквалифицированных известных спортсменов чуть больше 700 имен. Не так уж и много, если учесть, что первые допинг-тесты были проведены еще в 1968 году. Чаще всего на использовании запрещенных средств попадались американцы, занимающие передовые позиции в мировой легкой атлетике и фармакологии. Но немало там и именитых россиян, поднимавшихся на верхнюю ступеньку пьедестала почета чемпионатов мира и Олимпийских игр: Альбина Ахатова, Ольга Пылева (биатлон), Владимир Андреев, Ирина Белова, Любовь Денисова, Елена Гуляева, Юлия Мочалова, Светлана Поспелова (легкая атлетика), Александр Гайдуков (водное поло), Анастасия Иваненко, Андрей Корнеев (плавание), Алина Кабаева, Ирина Чащина (художественная гимнастика), Альбина Хомич (тяжелая атлетика), Егор Титов (футбол). В их организме были найдены весьма распространенные по нынешним меркам вещества: фуросемид, эритропоэтин, тестостерон, бромантан. Некоторые из них считаются допингом, другие используются для того, чтобы скрыть его следы.

В прошлом спортсмены прибегали к более экзотическим стимуляторам: например, могли попробовать, как действует на организм смесь бренди и стрихнина, как это сделал американский бегун Томас Хикс, выигравший в 1904 году марафон в Сент-Луисе и рухнувший без сознания на финише. Погрузившегося в кому легкоатлета удалось вернуть к жизни лишь спустя несколько дней. А велосипедисты тех лет использовали пропитанный эфиром сахар-рафинад. Но самым экстравагантным оказался тренерский штаб анг­лийского «Вулверхэмптона», который перед финалом Кубка Англии накачал футболистов… вытяжкой из «обезьяньих желез». Истинный состав этого препарата так и остался неизвестным.

Ошибочка вышла…

6−альфа−метил−андроста−4−ен−3,17−дион — такова химическая формула вещества, обнаруженного этим летом у российских метательниц молота Татьяны Лысенко и Екатерины Хороших. И хотя в списке запрещенных препаратов его нет, обе россиянки были дисквалифицированы, а тренер сборной Валерий Куличенко снят с занимаемой должности. Причина проста: химический состав данного «медикамента» в точности соответствовал формуле наиболее известных анаболических стероидов, что и показал допинг-тест. Впоследствии выяснилось, что это вещество содержалось в контрафактных пищевых добавках, которые где-то на стороне закупил тренер. В любой другой стране подобное объяснение сочли бы смехотворным (в Германии, к примеру, существует несколько крупных медицинских центров, занимающихся химическим анализом этого вида продукции), но в нашей стране, где расхлябанность и корысть превосходят все разумные пределы, широкую публику оно вполне удовлетворило. На ошибках никто в России не учится — а ведь всего несколько лет назад содержащие фуросемид поддельные пищевые добавки Vision, официально одобренные специалистами Олимпийского комитета России, привели к дисквалификации Алины Кабаевой.

А вот биатлонистка Ольга Пылева стала жертвой невнимательности собственного врача, прописавшего ей отечественный препарат фенотропил, в который входил только что попавший под запрет карфедон. И никто, включая тренеров сборной, не удосужился выяснить, чем лечила спортсменка травму ноги, да еще и потеряли факс антидопингового комитета, извещавший Федерацию биатлона России о дополнениях к списку запрещенных препаратов. Но пострадала одна Пылева: спорт­сменка, выигравшая серебро на Олимпиаде в Турине на дистанции 15 км, была лишена медали и дисквалифицирована на два года.

Болты на пальме

В идеале, конечно, спортсмен должен доверять своему врачу, иначе можно превратиться в параноика. Но в жизни бывает всякое. Вратарь футбольной сборной Голландии Эдвин ван дер Сар отказался пить витаминизированную воду и принимать таблетки на сборах, после того как одного из его партнеров по команде поймали на допинге. А голкипер сборной Германии Харальд Шумахер еще в 1986 году на чемпионате мира в Мексике понял, чем может кончиться следование предписаниям врачей. «Во-первых, мы должны были выпивать ежедневно по три литра минерального напитка, обогащенного микроэлементами. Это довольно правдоподобно объясняли тем, что при экстремальных физических нагрузках организм теряет много электролитов и солей, — писал он в прогремевшей книге “Свисток”, где раскрыл многие секреты футбольной кухни. — Ежедневно в полдень мы запивали электролитным пойлом целую кучу таблеток: магнезия, железо, витамин В в больших дозах, пара гормончиков для лучшего привыкания к высоте… Рядом со столом, за которым я сидел вместе с Клаусом Аллофсом, Пьером Литтбарски и Вольфгангом Рольфом, стояла пальма в деревянном ящике. Так года этак через два, по моим расчетам, на ней должны вырасти болты: мы закапывали в ящик все таблетки железа». А ведь помимо этого футболистов потчевали еще и уколами: за месяц пребывания в Мексике профессор Лизен сделал игрокам около 3 тыс. инъекций экстракта для укрепления защитной системы организма, витаминов С и В12, экстракта пчелиного меда, вытяжки из телячьей крови и т. д.

С тех пор прошло более 20 лет, и спортивная фармакология заметно продвинулась вперед. Однако люди остаются людьми. Некоторые просто подсаживаются на таб­летки, умоляя врачей не прерывать «курс синеньких пилюль», другие остаются в полном неведении до самого оглашения результатов допинг-проб.

Звездная лапша на уши

В 1998 году двукратной чемпионке Олимпийских игр Ларисе Лазутиной присвоили звание Героя России. Четыре года спустя лыжницу лишили медалей Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, обнаружив в ее организме дарбепоэтин — генно-инженерный стимулятор кроветворения. После выяснилось, что Лазутину вообще не должны были допускать к соревнованиям, поскольку положительными оказались еще две пробы, взятые у нее за пару месяцев до этого, на этапах Кубка мира. Но в большом спорте существует негласное правило: великих не подставлять. И результаты предшествующих проб были оглашены только тогда, когда Лазутина «прокололась» в третий раз. При этом спорт­сменка сама поставила подпись под документом, подтверждающим, что все антидопинговые процедуры были проведены в соответствии с правилами.

Тогда лыжница тренировалась у Александра Кравцова, который руководил спортивным клубом «Роснефть» и фактически отстаивал интересы корпорации в спонсируемой ею сборной России. Лозунг Кравцова «Основа всего — результат» говорит сам за себя. А с другой стороны, что ему оставалось? Программа по дарбепоэтину была санкционирована на самом верху российской спортивной пирамиды, где нашлись лица, заинтересованные в продвижении именно этого препарата. В результате после скандала «Роснефть» прекратила поддержку российского лыжного спорта, а Кравцова, претендовавшего на пост главного тренера сборной России, перевели на более скромную должность: сейчас он заместитель директора спортивной базы подготовки сборных России.

[показать]

Российские лыжницы Лариса Лазутина (слева) и Ольга Данилова стали участницами допингового скандала на Играх в Солт-Лейк-Сити

Вокруг дисквалификации Лазутиной и ее партнерши Ольги Даниловой поднялся невиданный шум. Публике упрямо вбивали в голову, что лыжница абсолютно ни в чем не виновата, а все происходящее — очередной «антироссийский заговор». То ли с подачи руководителей, то ли по собственному почину спортсменки попытались оспорить свою дисквалификацию в Спортивном арбитражном суде в Лозанне (CAS). Но у ответчиков — Международной федерации лыжного спорта и Международного олимпийского комитета — на руках были три положительные допинг-пробы Лазутиной и Даниловой. И дело в спортивном суде наши лыжницы проиграли. Обратились было в Верховный суд Швейцарии, но после решения CAS все это не имело никакого смысла.

А тут еще финны подлили масла в огонь, решив повторно проанализировать кровь лыжников, взятую на первенстве мира 2001 года, которое было омрачено многочисленными допинг-скандалами (тогда с соревнований была снята чуть ли не вся финская команда). В результате выяснилось, что у половины медалистов и 30% лыжников, занявших места с 4−го по 10−е, уровень гемоглобина превышал норму. Естественно, на планете немало людей с от природы высоким гемоглобином, но почему их так много собралось именно на чемпионате мира в Лахти? Фамилий подозреваемых финны не называли, но обмолвились, что среди них были и россияне. А Лазутина как раз входила в состав нашей команды.

Выходит, нашим спортсменам нельзя доверять ни собственным врачам, ни тренерам, ни (в первую очередь) спортивным функционерам, которым ничего не стоит сознательно или вследствие халатности подставить их под огонь. При этом спортсменам грозит длительное отлучение от соревнований, в то время как чиновникам — зачастую лишь нагоняй за невыполнение плана по золотым медалям.

Несовершенство системы

«Дело Лазутиной», слегка приподнявшее завесу над подковерными интригами в отечественном и международном спорте, тем не менее показало, что есть немало проблем, возникающих из-за несовершенства самих методик выявления допинга. В частности, тестирование на эритропоэтин — сложнейшая процедура, разработанная во французской лаборатории Шатене-Малабри, — далеко не всегда может выявить наличие в организме спортсмена рекомбинантного гормона, отличающегося от естественного величиной электрического заряда молекулы. Как считают бельгийские специалисты Моник Беленс и Йорис Деланж, чьи исследования опубликовал авторитетный американский Blood Journal, применяемые Антидопинговым агентством методики грешат неточностями.

Впрочем, как выяснилось, умелая дозировка эритропоэтина позволяет велосипедисту долгое время использовать этот стимулятор без опасения быть пойманным на допинг-тесте. Важно, чтобы через 12 часов после приема уровень гормона в крови снижался до приемлемого уровня, а количество несущих кислород красных кровяных телец не превышало максимально допустимого показателя.

Сегодня немалую часть положительных допинг-тестов получают в ходе внесоревновательных проверок, которые вызывают кучу нареканий со стороны спортсменов. Ведь для того чтобы бросить тень на ранее безупречную репутацию, нередко достаточно малейшего подозрения. Во Всемирном антидопинговом агентстве (ВАДА) для косвенных доказательств вины используется термин possession (обладание). Понятие это настолько расплывчатое, что создает благодатную почву для различных злоупотреблений. Одно дело, если в гостиничном номере спортсмена обнаружены, предположим, ампулы с эритропоэтином. Совсем другое, если они найдены в чемодане его дальнего родственника, находящегося на другом конце света.

В этом году датчанина Микаэля Расмуссена лишили розовой майки лидера и сняли с велогонки «Тур де Франс» только за то, что он дважды не смог указать точное место своего пребывания сотрудникам ВАДА, решившим нагрянуть к нему с внесоревновательной проверкой. А футболист «Манчестер Юнайтед» Рио Фердинанд заработал шестимесячную дисквалификацию из-за того, что не явился вовремя на допинг-тест. Борцы за чистоту спорта были убеждены в том, что он просто пытался скрыть следы приема запрещенных средств. В сентябре 2007 года три российских гребца — Владимир Варфоломеев, Денис Моисеев и Светлана Федотова — были дисквалифицированы за то, что у них были обнаружены следы инъекций, которые проводились самостоятельно, без занесения в личную медицинскую карточку. И хотя допинг-тест дал отрицательный результат, от соревнований россиян все равно отстранили.

Не запретить, а разрешить?

Борьба с допингом напоминает ведущееся на протяжении столетий соревнование брони и снаряда. С той только разницей, что в спорте в конечном счете всегда побеждает фармакология. Даже незначительное изменение химического строения вещества приводит к возникновению нового препарата — более действенного и трудноуловимого. Обновление списка запрещенных веществ явно не успевает за фармакологическими компаниями, зарабатывающими громадные деньги на легально существующем рынке анаболиков и стероидов. По данным врачей, между появлением нового стимулятора и его включением в число запрещенных препаратов проходит около полутора лет. Этого вполне достаточно, чтобы установить очередной мировой рекорд, не засыпавшись на допинг-тесте.

В последнее время все чаще звучат призывы разрешить применять допинг, запретив лишь те его виды, которые наносят непоправимый вред здоровью спортсменов. Но как это определить, если побочные эффекты имеются почти у всех фармакологических препаратов, к тому же период их выявления может занять не одно десятилетие? Скончавшийся в возрасте 56 лет от сердечного приступа Нелло Сальтутти — итальянский футболист, выступавший за элитные команды серии «А», — считал, что инфаркт, который он пережил в возрасте 53 лет, был спровоцирован клубными врачами, потчевавшими игроков перед матчами микореном, негативно влияющим на коронарные артерии.

Спорт высоких достижений вреден для здоровья человека — это аксиома. Но тысячи людей все равно готовы с раннего детства коверкать свою жизнь ради будущих мировых рекордов, хороших заработков и недолгой славы. Впрочем, это, в конце концов, их право.

Но само различие природных данных спортсменов подталкивает к использованию допинга. Эфиопы и кенийцы, к примеру, обладают особым геном, который на пике нагрузки включает систему насыщения крови кислородом, так что подавляющее большинство европейцев и американцев просто не в состоянии противостоять им в беге на длинные и сверхдлинные дистанции. Но природные особенности организма нивелируются за счет стимуляторов. А квалифицированный врач всегда может рассчитать прием препарата так, чтобы последние его следы исчезли из организма накануне ответственных стартов.

И все-таки допинг расцвел главным образом благодаря повальной коммерциализации спорта. Идея честных любительских соревнований наивного барона де Кубертена во второй половине ХХ века выродилась в уродливое явление олимпийского движения, существующего исключительно на деньги спонсоров и телеканалов. И разрушить этот симбиоз уже не под силу ни Голиафу, ни Давиду.

В свое время соревнованию снаряда и брони положило конец изобретение более мощного оружия — атомной и водородной бомб. В спорте им может стать практически неуловимый генный допинг, который вскоре перечеркнет многолетние усилия лабораторий по изобличению нарушителей принципа «честной игры». Значит, неизбежно придется искать компромисс между тотальными запретами и фармакологической вседозволенностью. Но по-человечески лучше все-таки сделать это до того, как перекачанные стимуляторами спортсмены на потребу публике начнут прыгать в высоту на 3 метра и бегать 100−метровку за 8 секунд.

«Русский репортер» №23(23)