Это цитата сообщения amlugos Оригинальное сообщение

Жизнь и схема. Часть 1



Схемами в теории обучения называются ментальные структуры, представляющие в человеческом восприятии тот или иной аспект мироздания. Примерами таких - когнитивных - схем являются стереотипы, мировоззрения, социальные роли и т.п. Если человека попросить нарисовать, скажем, собаку - не какую-то конкретную, а отвлеченную, "просто собаку" - то, рисуя, он будет руководствоваться своей соответствующей схемой. Далее можно сузить задачу, сказав, что это дворняжка, - и тогда рисующий воспользуется более частной схемой, являющейся частью первой.

Любопытные вещи начинаются тогда, когда ставится задача изобразить "живую" собаку, т.е. включить в рисунок столько деталей, чтобы собака стала конкретной, пусть никогда и не встреченной художником в реальности. Если мастерство рисующего позволяет, то наиболее очевидными "оживляющими" деталями будут взгляд, поза, возможно, состояние шерсти и т. д., в сочетании обеспечивающие настроение, т.е., некоторое взаимоотношение с окружающим (которое может и не присутствовать на картинке само по себе). Наблюдательность художника и его жизненный опыт в этом случае играют не меньшую роль, чем уровень владения карандашом или кистью.

Тем не менее наблюдательность, опыт и мастерство сами по себе не выводят изображение за рамки схем. Оно остается "небывалой комбинацией бывалых впечатлений", поделкой, заключенной в границы жанра, художественных средств, а особенно - в границы первоначально поставленной задачи, если таковая была. Поделка может быть очень, очень хорошей - но остается мертвым предметом, в каком-то смысле "вещью в себе" до определенного момента. Обычно об этом моменте говорят "вложить душу", "вдохнуть жизнь" - но что за этим стоит?

Автопоэтическая теория жизни предполагает равноценность агентов и отношений между ними. Недостаточно нарисовать собаку; художник должен каким-то образом относиться к ней - не к процессу рисования, не к поставленной задаче, даже не к тому, чтобы выразить на картине свое отношение - а к самой собаке непосредственно. Он может это отношение осмысливать, но не может им управлять, иначе оно теряет естественность, искренность. Возможно, это имел в виду Башлачев, призывая положить невысказанные еще слова на музыку своей души: "Возьмет за горло - и пой, как можешь, как сам на душу свою положишь!"

Но художник и картина - еще не все. Любое творчество - из свободы, и потому свободу предполагает. В том числе свободу зрителя, в которую входит и возможность пройти мимо, едва скользнув по изображению равнодушным взглядом. Красота, очарование, душа, вложенная в произведение автором, может мгновенно разбудить непосредственное восприятие зрителя - и тогда возникнет еще одно отношение, проявится жизнь. Однако и зритель должен быть к этому внутренне готов, должен осознанно или неосознанно этого хотеть - или же может избежать живого отношения, выбрав рамки собственных готовых схем, где разложены по полочкам ранее виденные картины, сведения о направлениях и жанрах искусства, биография художника, восприятие мира как бесконечного набора вещей и явлений...

Когнитивные схемы - один из важнейших механизмов мышления. У здорового человека схемы обновляются, расширяются от новых впечатлений. К примеру, схема "собака", в которую входит понятие "розовый язык", расширяется после того, как человек видит чау-чау с темно-синим языком.

Но схема "собака", хотя и используется до заурядности часто, в иерархии руководства к действию вряд ли занимает высокое место (это само по себе не означает поверхностного отношения к собакам - у заядлых собачников эта схема просто гораздо больше по объему). Другое дело, скажем, такая схема, как "свой человек". "Своим" человек может стать после двухминутного разговора (у некоторых - после ста граммов) или, наоборот, сильного совместного переживания ("мы вместе пуд соли съели"). На "своего" обычно возлагаются определенные негласные обязательства, ожидаемые модели поведения в определенных ситуациях, и подразумевается собственная готовность соответствовать тому же со своей стороны. Схема "свой человек" имеет высокую социальную значимость, часто служит основным руководством к действию, особенно в экстренных ситуациях (сильный стресс, форс-мажор и т.д.).

Если схема с высокой социальной значимостью сталкивается с реальностью, не умещающейся в нее (например, "свой человек" неожиданно подводит в важном деле или выказывает отношение к важному вопросу, противоположное тому, которого придерживается считающий его "своим"), имеет место когнитивный диссонанс - неприятное ощущение, побуждающее устранить противоречие.

Выходов из этой ситуации несколько. Носитель схемы может попытаться "закрыть глаза" на новое обстоятельство, чтобы сохранить схему; такое игнорирование или отрицание неприятной реальности до добра, конечно, не доводит. Схожим образом дело обстоит и с попытками интерпретировать досадный факт в заведомо не лучшем, но совпадающем со схемой ключе ("свой человек" оказывается алкоголиком, больным, но рассматривается всего лишь как жизнерадостный пьющий, который пару раз перебрал). Наиболее же вероятный исход - перенос человека, считавшегося "своим", в категорию "чужих". Характерно, что ни одно из этих решений не развивает существующие схемы, а сохраняет их в прежнем виде: носитель схем не учится. Поэтому противопоставление "если шел он с тобой, как в бой" и "если парень в горах - не ах", будучи привлекательным своей романтичной мужественностью (а в экстремальных ситуациях, требующих быстрой однозначной реакции, еще и несомненно полезным), по сути своей не мудро; возведенное в жизненный принцип, оно означает леность души, предпочтение поверхностной простоты и удобства творческому труду осознавания.

Другой выход - развитие старых схем, их рост, нередко болезненный, интеграция черно-белой дихотомии "свой человек / чужой человек" в более сложное, многоцветное "человек". (Иногда приходится слышать: полно, да разве способен тот, для кого не существует своих и чужих, на настоящую дружбу? На настоящую - да. Не на житейскую бухгалтерию "свой-чужой", не на отношения с нарисованным ангельским образом.) Живое восприятие всегда опирается на уже построенные когнитивные схемы, но и постоянно корректирует их, усложняя и уточняя, связывая их с реальностью все большим количеством нитей.

Продолжение следует