Они допытывались:
— Что же ты, Серёжа? А как родители? любимая? брательник?

А я от холода декабрьского ёжился: ушёл без куртки, паспорта и денег.

— Ты пей, — стакан бухла суют, — согрейся. Поспишь, а завтра в полвосьмого всё решится… Скорей всего, назад ближайшим рейсом, но в новом теле, где больней раз эдак в тридцать.

Они смеялись, как над пошлым анекдотом.
Я говорил о внутренней пучине, о стуке в дверь, когда спросить боялся — кто там? Я говорил, но голос отключили.

Они щипали, били, тискали, ласкались.
— И это бицепсы? Вы гляньте-ка: и перхоть…
— Слабак, — ещё один отламывая палец, — чего ты стоишь? докажи себя теперь хоть!..

Сидели ангелы со мной в промёрзшей яме.
— Кто автор «Вия»?
— Назови столицу Польши.

…Мы с ангелами мерялись хуями. Я так и знал. У них намного больше. (с)