Георгий ЮНГВАЛЬД-ХИЛЬКЕВИЧ: КАК СНИМАЛИ "Д`АРТАНЬЯН И ТРИ МУШКЕТЁРА"

Итак, режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич рассказывает о том, что было.

Я влюбился в мушкетеров окончательно и бесповоротно в детстве, когда прочел роман, лежа в гипсе.

Сейчас невозможно вспомнить все количество литературы, прочитанной мной при подготовке к съемкам. Весь объём проделанной иконографической работы. Это был колоссальный труд. Мною был поднят целый банк информации. Я влез в эпоху—в традиции, обычаи, манеры. Находил литературу, в которой описывалось, как и что ели, как разговаривали, вплоть до того — сколько раз мыли руки. Во что играли на улицах дети, как выглядели парижские улицы, что носили. Я узнал все о разных сословиях. Второй план фильма был сделан точно по описаниям путешественников и современников. Ведь все эти люди существовали на самом деле. Картина должна была быть очень достоверна.

Когда я начал снимать, то был уверен только в двух вещах: что Людовика XIII будет играть Табаков, а Анну Австрийскую — Алиса Фрейндлих.

ЛЮДОВИК

Олег Павлович — гигантский актёр. Я никого не могу с ним сравнить в его точном ощущении стиля и жанра. Он у нас такой — единственный. У него — отдельное, ни на кого не похожее дарование. Табаков приехал на пробы с готовым решением роли. Он хотел сыграть Людовика — бюрократа, чинушу, туповатого и самонадеянного человека. В то время это прозвучало бы очень злободневно.

Каждый из актёров, приходя на площадку, волновался. Ведь каждый из них ехал к тогда еще неизвестному режиссёру и не знал, что его ждёт.

Я хорошо это понимал, но сказал Табакову:

— Олег Павлович, я вас обожаю, я перед вами преклоняюсь, но у меня совсем другой замысел.

Табаков насторожился.

— Для меня Людовик XIII — экспонат энтомологической коллекции, такая пришпиленная бабочка. Его судьба прилепила к царскому креслу, как насекомое. Он должен быть королем, а по сути он — не король.

Известно, что Людовик прекрасно делал мебель и любил это занятие.

— Это всё слова, — ответил Олег Павлович. — Ты лучше скажи, как это играть?

— Надо играть человека очень маленького роста, который хочет быть выше. Он все время лезет из кожи вон, чтобы произвести солидное впечатление. Это карлик, который хочет казаться гигантом.

— Ладно, — согласился Табаков. — Попробуем...

АННА АВСТРИЙСКАЯ

С Анной Австрийской — Алисой Фрейндлих поначалу возникла проблема. Шел первый съёмочный день, Алиса Бруновна только приехала из Ленинграда. Никаких репетиций еще, конечно, не было. Я стал рассказывать, что Анна — полуиспанка-полунемка, говорил о смешении кровей, о привычках, даже о нижнем белье, которое носила Днна Австрийская.

И вдруг она мне признаётся, что не знает, КАК играть, а я ей все время рассказываю, ЧТО играть.

А мне-то казалось: вот приедет Алиса Бруновна и сама все сыграет. А не тут-то было. У меня началась паника. Я не очень понимал, чего от меня хотят.

И я начал рассказывать об Анне Австрийской целые легенды, благо материалов о ней прочел массу. О том, что Анна была затравлена, терпела издевательства кардинала, ненавидевшего королеву за то, что она отказала ему в близости. Спала на дырявых простынях по милости мстившего ей Ришелье. Что король был полностью под его влиянием и позволял проводить такие экзекуции над собственной супругой.

А Фрейндлих опять:

— А как это играть? Кончилось дело ее истерикой.

— Я бездарная, я ничего не могу!

Я — в тупике, потому что опять не понимаю, чего она от меня хочет. Я ведь все ей рассказал, а она капризничает. Она хотела профессиональной режиссуры. Просила подсказать «зерно роли».

Уже ночь на носу. Нас вот-вот выгонят из Дворца бракосочетания", где мы работаем. Утром должны женихи с невестами прийти, а я не снял ни одного метра.

А снимался в тот день эпизод, когда д'Артаньян привозит подвески. Спит сидя, к нему подходит королева, Боярский её хватает на руки, думая, что пришла Констанция, и видит, что это — Анна Австрийская.

Королева уходит, протягивая напоследок д'Ар-таньяну руку, и мушкетер ее целует.

И вдруг Фрейндлих спрашивает:

— Почему затравленная Анна не побоялась подарить такую заметную вещь, как подвески?

Я думаю: а действительно, почему? Говорю:

— Алиса Бруновна, я сейчас погуляю по садику. И если ничего не придумаю, отменю смену, А если придумаю, то мы за оставшиеся десять минут все успеем снять.

Я вышел гулять и стал думать. В чем же дело? Анна подарила подвески, потому что Бэкингем попросил преподнести ему то, что носила она сама, что бы мог носить и он. Но почему она решилась на такую заметную вещь? Почему отдала подарок мужа-короля? Я попытался поставить себя на место Анны Австрийской, представил себе, что меня унижают, и вдруг меня осенило.

Вернулся во Дворец бракосочетания и говорю:

— Алиса Бруновна, если я не смогу убедить вас своим предложением, отказывайтесь. Во-первых, она — испанка, — начал я. — И подзывает д'Артаньяна этаким щелчком пальцев.

Вижу, у Фрейндлих загорелись глаза. Продолжаю:

— А подвески она подарила потому, что единственное, чем она могла, извините, насрать королю, так это отдать его же подарок! Испанское проявление непокорности, наряду с австрийской расчетливой холодностью.

Мое предложение показалось Фрейндлих тем ключиком, которого ей не хватало, и эту сцену мы действительно сняли за десять минут. Так она и вошла в фильм. И роль Анны Австрийской заиграла всеми гранями.

И тогда я придумал для каждого персонажа «фишку», подпорку, что ли, через которую точнее раскрывался бы образ.