(под редакцiей проф. А.А. Малышева)

Картошка сидел на рельсах перед ФДС и пел весёлую песню про Юрика, который стоял рядом и орал: «Не смей оскорблять мои честь и достоинство (главное – достоинство, а честь подождёт)!» Но Картошка не унимался, и поэтому Юрик достал из кармана переносной портативный импортный и ударил им Картошку по голове. Картошка издал сдавленный хрип и повалился в канаву, где и остался лежать, довольный всем происходящим. Юрик презрительно посмотрел на Картошку и пошёл за топором, намереваясь парня расчленить, но Картошка, похоже, понял замысел Юрика и попытался было перевернуться на другой бок, как вдруг заметил топор, за которым шёл Юрик, и начал смеяться как дебил: «Ха-ха-ха!!!»

Тут в комнату вошёл Митяй и разбудил Юрика, громко крикнув: «Кто рано встаёт, тому бог даёт» «И чего же он даёт?» Но Митяй, как бы не расслышав вопроса, глушанул пару глотков из бутылки и вышел из комнаты. Юрик умылся и вышел на улицу, чтобы снять бабу, но бабы почему-то не снимались. То ли ветер был слишком сильный, то ли Юрик очень странно выглядел в своих лыжах и ушанке – одно из двух. «Пойду-ка я лучше опохмелюсь кефиром», - пробормотал Юрик, но тут заметил всё ещё сидевшего на рельсах Картошку – у него был эпилептическiй припадок, и он страшно корчился, хотя было лето и пели бомжи: «Эй-эй, ухнем!» А где они пели (и, кстати, пили) никто не знал. (Зрители: «Но постойте, рядом же была канава…») Юрик растерялся и стал мямлить что-то нелепое: «Ну да, канава – панама – орава – канава – бомжи – ножи – ежи – лежит. Understand – understood – understood».

Б... Зае... все на... И тут все как по команде пошли на митинг КПРФ. Но ко всеобщему удивленiю на трибуне стоял не Зюганов, а... Юрик, который громко во всё горло прямо на улице в мегафон орал: «Мочить чайку в сортире!» Но тут на трибуну вбежал чаёк и надрывно заорал: «Товарищи! Не виноватая я, он сам пришёл!» «Во, пиздец!» - только и успел подумать Юрик, убираясь восвояси.

The End.

Серiя 1