- Иногда человек должен думать, что "все пошло прахом", - строго сказал
он. - Это неприятно, но полезно, как все горькие лекарства. Впрочем, можете
его успокоить. Парень почти сутки провисел между небом и землей, ощущая себя
бесполезным куском вяло размышляющего мяса - для начала вполне достаточно.

---
счастье вообще не является нормальным состоянием для человеческого
существа...

---
Я настолько свыкся с этой чудесной легкостью, что теперь,
когда она ушла, я чувствовал себя старым, больным и разбитым, и даже на
зеркало, висевшее в полутемном коридоре Управления покосился со смутным
опасением: я бы ничуть не удивился, обнаружив там морщинистого сутулого
старика.

---
Мне очень хотелось завыть, как воют одинокие оборотни,
доведенные до ручки сценаристами и режиссерами третьесортных ужастиков -
громко, во всю силу своего голоса, долго и с наслаждением издавать
отвратительные душераздирающие звуки, пугая все живое в радиусе нескольких
километров. Я был почти уверен, что вой мог бы унести с собой мою боль, но я
почему-то не позволил себе это маленькое невинное удовольствие. Кажется, я
просто знал, что когда боль исчезнет, от меня вовсе ничего не останется, а
какой-то дремучий инстинкт требовал, чтобы оставалось хоть что-то...

---
- Моя печаль проживет дольше, чем я... - негромко сказал я вслух и
вдруг понял, что это не красивая фраза, а констатация факта. Печаль была не
чувством, а отдельным, почти независимым от меня существом, и когда я
все-таки поднимусь на ноги и уйду куда глаза глядят, она останется на этом
месте - невидимая, но осязаемая и почти бессмертная, как все призраки, и
редкие одинокие прохожие будут вздрагивать от беспричинной, но пронзительной
тоски, случайно наступив на один из гладких серых камней мостовой...

---
Но почти всякое человеческое сердце хоть однажды, да заходилось истошным воем по несбывшемус