В колонках играет - Bob Marley - Pimper's Paradise
Настроение сейчас - Мечтательное, чуть грустное, но радостное

Все, что у меня на душе описал еще давным-давно мой любимый писатель, поэт, прозаик, Даниил Иванович Хармс... Представьте, этот человек постоянно голодал, вовсе не потому, что ему так хотелось, а потому, что на улице шел СССР. СССР прошел, а писателя не стало... И никому не было стыдно! Цензура есть цензура! Вот только стихи Маяковского вроде "Женщины любят цветы, А я на них срал. Стране нужны паровозы И тяжелый металл" печатались, потому что Маяковский писал нужное стране советов, а Хармс размышлял и думал, писал про то, что нужно человеку, что окружает его самого, да и любого человека. И хотя многим наверное читали в далеком-далеком детстве детские рассказы и стишки, большинство не помнит его, некоторые не понимают и не любят. А жаль...
То, что внутри меня сейчас, медленно, согревающе, и спокойно, растекается внутри всего тела, заставляя представлять картины, которые открывают чудеснейшие виды... Довольно, хватит предисловий.

По вторникам над мостовой

                      
        По вторникам над мостовой
        Воздушный шар летал пустой.
        Он тихо в воздухе парил;
        В нем кто-то трубочку курил.
        Смотрел на площади, сады,
        Смотрел спокойно до среды,
        А в среду лампу потушив,
        Он говорил: "Ну, город жив".

        1928 г.

НЕБО

                      
        Кричит петух. Настало утро.
        Уже спешит за утром день.
        Уже и ночи Брамапутра
        Шлет на поля благую тень.
        Уже прохладой воздух веет,
        Уже клубится пыль кругом.
        Дубовый листик, взвившись, реет.
        Уже гремит над нами гром.
        Уже Невой клокочет Питер,
        И ветр вокруг свистит в лесах,
        И громоблещущий Юпитер
        Мечом сверкает в небесах.
        Уже поток небесный хлещет,
        Уже вода везде шумит.
        Но вот из туч все реже блещет,
        Все дальше, дальше гром гремит.
        Уже сверкает солнце шаром
        И с неба в землю мечет жар,
        И поднимает воду паром,
        И в облака сгущает пар.
        И снова страшный ливень льется,
        И снова солнца шар блестит -
        То плачет небо, то смеется,
        То веселится, то грустит.

                  19 августа 1935 года.

Мое любимое:

ПОСТОЯНСТВО ВЕСЕЛЬЯ И ГРЯЗИ

                       
       Вода в реке журчит прохладна,
       и тень от гор ложится в поле,
       и гаснет в небе свет. И птицы
       уже летают в сновиденьях,
       и дворник с черными усами
       стоит всю ночь под воротами
       и чешет грязными руками
       под грязной шапкой свой затылок,
       и в окна слышен крик веселый
       и топот ног и звон бутылок.
       Проходит день, потом неделя,
       потом года проходят мимо,
       и люди стройными рядами
       в своих могилах исчезают,
       а дворник с черными усами
       стоит года под воротами
       и чешет грязными руками
       под грязной шапкой свой затылок.
       И в окна слышен крик веселый
       и топот ног и звон бутылок.
       Луна и солнце побледнели.
       Созвездья форму изменили.
       Движенье сделалось тягучим,
       и время стало как песок.
       А дворник с черными усами
       стоит опять под воротами
       и чешет грязными руками
       под грязной шапкой свой затылок,
       и в окна слышен крик веселый
       и топот ног и звон бутылок.

       14 окт<ября> 1933.

ТИГР НА УЛИЦЕ

                      
    Я долго  думал,  откуда на улице  взялся
тигр. Думал, думал, думал, думал, думал, ду-
мал, думал, думал...  В это  время ветер ду-
нул, и я забыл, о чем  я  думал.  Так я и не
знаю, откуда на улице взялся тигр.

Всегда смеюсь, когда читаю следующее, мне это кое-что напоминает ))))

БУЛЬДОГ И ТАКСИК

                      
     Над косточкой сидит бульдог,
     Привязанный к столбу.
     Подходит таксик маленький,
     С морщинками на лбу.
     "Послушайте, бульдог, бульдог! -
     Сказал незваный гость. -
     Позвольте мне, бульдог, бульдог,
     Докушать эту кость".
     Рычит бульдог на таксика:
     "Не дам вам ничего!"
     Бежит бульдог за таксиком,
     А таксик от него.
     Бегут они вокруг столба,
     Как лев бульдог рычит.
     И цепь стучит вокруг столба,
     Вокруг столба стучит.
     Теперь бульдогу косточку
     Не взять уже никак.
     А таксик, взявши косточку,
     Сказал бульдогу так:
     "Пора мне на свидание,
     Уж восемь без пяти.
     Как поздно! До свидания!
     Сидите на цепи!"

И напоследок... Всем, вроде меня и DestricK адресуется:

НЕИЗВЕСТНОЙ НАТАШЕ

                      
    Скрепив  очки  простой веревкой,
              седой старик читает книгу.
    Горит свеча, и мглистый воздух в
              страницах ветром шелестит.
    Старик, вздыхая гладит волос и
                хлеба черствую ковригу,
    Грызет зубов былых остатком и громко
                       челюстью хрустит.
    Уже заря снимает звезды и фонари на
                          Невском тушит,
    Уже кондукторша в трамвае бранится
                   с пьяным в пятый раз,
    Уже проснулся невский кашель и
                 старика за горло душит,
    А я стихи пишу Наташе и не смыкаю
                           светлых глаз.

                    23 января 1935 года.

Доброй ночи, господа, я пошел спать.