В годы советской власти наша Церковь жила как индейцы в резервации. Только колючей проволоки не хватало. Под зорким оком соглядатаев мы могли совершать свои "индейские" обряды, юродствовать, делать все, что угодно, кроме антисоветчины. Но убеленные сединами кремлевские мудрецы не понимали, что Церковь по природе своей "антисоветская", потому что она всегда противостоит князю мира сего, а значит, она - обличение всякой власти. И теперешней в том числе.
Это легенда, что нынешняя власть - христианская. Внешне, может быть, да, но в глубине власть имущие смотрят на нас как на индейцев, а многие даже увлекаются всякими "индейскими" атрибутами. Мы христиане - экзотика, не больше. И не зря оговорилось первое лицо, сравнив святые мощи с куклой главного богоборца.
Мы по-прежнему живем в резервации. Некоторые прогрессивные церковные деятели, говорят, что Церковь и народ едины, но это не так, что показали события прошлого года. Народ хочет обогатиться, а Церковь призывает к нестяжательству; народ жаждет удовольствий и зрелищ, а Церковь призывает к воздержанию и посту; люди хотят превозноситься над другими, а Церковь призывает быть последними слугами. Не сходится. И в обществе постепенно назревает недовольство Церковью, а известные церковные "государственники" говорят о том, что богатство - не грех (Чаплин), что прелюбодеяние - это естественно (Кураев, который оправдывает женившегося епископа и наместника Сторожевского монастыря, и при этом поносит монашество). Церковь внешняя пытается быть "ближе" к народу, но не подтягивая его к Богу, а снисходя к его "нуждам".
Мы, христиане, живем в резервации или гетто, и это нормально. Наш язык, наши одежды, наши обычаи и стремления никогда не будут понятны большинству и власть придержащим. Мы все равно останемся для них индейцами и чужими. И это - нормально, потому что мы не должны подчиняться и служить князю мира сего.
Мы служим Царю Небесному...