Эт очередная история из босоногого детства, была рассказана мною стопиццот раз, переведена на два языка и издается в трех странах. Я заебал этой байкой всех и вся, рассказывая её по любому подходящему поводу, да и без него собственно тоже. Но вот решил-таки написать для потомкофф, так сказать, ну и ваще.

Короче, по молодости мы всей нашей районной шоблой любили тусовасть в близлежащем парке культуры бля и отдыха. Есессно мы туда не за культурой ходили. Вечером, после закрытия, набиралось человек 20-30 и дружными редутами, а чаще в разбивку и неорганизованно, топали шугать любовные парочки, мирно целующиеся по лавочкам, кататься на аттракционах, раскручивая их вручную, ну и просто курить драп, запивая его всяческими спиртными напитками. Парк в то время был ваще в труху разъебаный, ибо переживал постсовковый период нищеты. Хули говорить, если половина аттракционов просто не работала, и оставшаяся половина грозила поломаться со дня на день. Около общественного толчка вообще нахватало куска асфальта, за место которого плескалось, простите за натурализм, говно, разнося по округе чудные ароматы. И был у нас  в этом парке один самый любимый аттракцион – бега по пересеченной местности от злобных дяденек с дубинками. Его периодически обеспечивал нам всеми любимый и обожаемый сторож.

Погоня (людям со слабым жылудком не читать)

Как ща помню. Бежим мы, значит, втроем: Йа, Максик и Андрюшко, оба мои однокласнечги. А в парке, надо сказать, темно, ваще не видно нихуя, фонари то мы все сто лет как побили. И вот галопируем мы резвенько, перепрыгивая кусты и стараясь не впиздиццо всем фасадом в пролетающие мимо деревья, определяя наше местоположение чисто по приборам. Бежим-бежим и тут хуяк, а мы только вдвоем, пропал Андрюшка, вроде был только что и как сквозь землю провалился, и чет завоняло как-то подозрительно. Мы уже медленно крадемся, Максик шепотом зовет Андрейку, а тот в ответ замогильным голосом: «Пацаны, не ходите сю…», и в этот момент пропадает Макс, а до меня доходит что произошло. Короче лужа говна, что находилась рядом с сортиром, оказалась вовсе не лужей, а обыкновенной выгребной ямой. Андрюшка ушел в неё по шейку, а Макес нырнул по самую маковку. Короче пиздец полный я хочу сказать. Они кое-как выбрались, пару раз проблевавшись дошли до лодочек (водный аттракцион) и со всего маху нырнули в спасительный водоем, который признаться честно оказался спасительным не на сто процентов. Шли мы потом домой порознь. Я держался на расстояние метров 20ти и все равно ощущал зловонное амбре моих однокашек, которые во время ходьбы издавали характерные шлепающие звуки, а из их карманов вываливались мерзкие личинки. В школе, на следующее утро, Андрейко поведал мне о том, что когда его бабуля открыла входную дверь, она сказала что-то типа: «Ййбать!!! Раздевайся там!», моментально её захлопнув.

Месть.

Уже не помню, до случая говнокупания было дело, или же после, но суть заманухи в том, что как-то раз, после очередного головокружительного аттракциона «Бега от серой плесени», который плавно перетек в еще более увлекательный «Увернись от резиновой дубинки», мы решили-таки совершить акт возмездия нашему любезнейшему сторожу. План был прост до безобразия. Мы подкрались к будке этого охранника спокойствия, которая представляла из себя коробку с дверью и зарешеченным наглухо окном, а ля касса, и подперли дверь бревном. Ромка Набат подкрался к окошку и, тихонько постучав в него, зажег зажигалку напротив своего ебала, на котором он изо всех сил изобразил самую зверскую гримасу, на какую только был способен, и зловеще изрек: «Че мужик, страшно?». Сторож с криком «Оооо бляяяяя!!!» начал безрезультатно, но настойчиво, щемиться в дверь, а мы вчетвером залезли на крышу и начали там прыгать и улюлюкать. Потом, из заранее припасенной бутылки, лили вокруг воду и плескали её на стекло, для пущей наглядности, с криками «Лей бензин, лей!», «Гори в огне!», «Сожжем скотину к хуям собачим!». Сторож продолжал биться в дверь, периодически восклицая «Поймаю – убью нахуй» и пресловутое «Ща я милицию вызову». Но  после того как под его окошком мы подожгли газетку, стал более дружелюбен, обещал нам все простить и ласково называл «ребятушками». Печеного сторожа мы естественно делать не хотели - газетку потущили, но и дверь открывать не стали. Все остались жывы короче.

А еще однажды я поджег записку, торчавшую в двери напротив хаты Максика, который мне потом рассказывал о каких-то бандитах, что чуть не сожгли хату его соседа, якобы за какие-то долги. Дверь выгорела насквозь. Простите, я не хотел.

А еще мы как-то взрывали строительные патроны, бросая их в костер, и один из них пробил дверь запорожца Семен Петровича. Я потом дырку аккуратно жвачкой залепил.

Вот, а еще мы как-то спиздили бочку с квасом. Прикатили её во двор, но открыть так и не смогли, а жаль.

Да, чуть не забыл, как-то раз, мы гуляли по райкам, и мне сильно приспичило. Я залез в строящийся коттедж и нагадил в чью-то бейсболку, а потом повесил её обратно на гвоздик. Надеюсь, никто её не надел.