В троллейбус, в котором я уже почти засыпала и замерзала, влетел воробей. Сел на ступеньку и сидел. Смешной такой, малепусенький.
Дверь хлопнула и какой-то охламон его слегка придавил.
И вот лежит мой дружочек-воробей посреди немного оттаявшего снега, на подножке троллейбуса, все своими делами заняты /ясное дело, я тоже никогда не смотрю на ступеньку пока не схожу или не захожу/. А я его отогревала.
Да, он был грязный, мокрый, противный, неказистый.
Как и я.
В то утро.
Он отогрелся. Не сразу правда. Да и не знаю я, где он сейчас, но как я могла его бросить?
Он как и я.
Сострадания и ласки не попросит, даже замерзая и умирая.
А пальчики-то мерзнут.