Когда я училась в одиннадцатом классе общеобразовательной школы, я впервые обратила внимание на двух весьма колоритных персонажей, обитавших в этой же самой школе. Это были две подруги, на год или два младше меня, с одинаково подстриженными (в плохой пародии на модный в то время стиль) обесцвеченными перекисью и оттого канареечно-желтыми волосами, с макияжем в духе некой совковой "буфетчицы Клавы", с хриплыми голосами, вечно скалящие прокуренные зубы в вымученной улыбке. Впрочем, была ли то улыбка? - сильно сомневаюсь, что "улыбаться" и "похотливо осклабиться" - одно и то же. Невзирая на время года, они всегда позволяли себе лишь минимум одежды, выставляя на всеобщее обозрение юные телеса, хотя даже в то время пробы ставить было явно некуда. Как выяснилось, одну из этих барышень действительно звали Клава, хотя и вторая, Ира, могла бы с гордостью носить имя архетипической буфетчицы, не пороча этого высокого звания. Уже закончив школу, я как-то раз случайно встретила Иру в автобусе, правда первые несколько минут я пребывала в неизвестности насчет того, что это она. Одежды на Ирине со школьных времен немного прибавилось, и была она, эта одежда, радикально черного цвета и все больше кожаной, а на Оксананой шее болтался перевернутый крест. Крестом этим вполне можно было колоть орехи. Волосы были длинны, черны и почему-то неимоверно грязны, лицо - выбелено, вокруг глаз красовались пусть и недостаточно тщательно, но с подобающим вдохновением и щедростью наведенные черные тени - на каждый из парных, как известно, органов зрения чуть ли не полкило еще дефицитной в то время экстремальной косметики. Какое-то время я видела ее достаточно часто, каждый раз Ира пыталась поговорить о готике, и каждый раз я отвечала, что не являюсь достаточно осведомленной в вопросах субкультуры /любой/, но любимые Ирины развлечения (водкопитие, кладбищенский вандализм и переворачивание крестов) явно никакого отношения к ней не имеют. Она отмахивалась - мол, я совершенно точно ничего не понимаю в жизни, и вообще всегда была какой-то.. слишком мягкой и спокойной, не компанейской, да и вообще не от мира сего, а я в свою очередь не горела желанием заниматься бессмысленной просветительской деятельностью среди тех, кто меня об этом не просит. Впрочем, в итоге она все равно благополучно спилась. Недавно я видела ее, прошло три года и на ней снова было какое-то вульгарно-попсовое одеяние, но почему-то - узнала. Беременная, пьяная, с плохо замазанным "фиником" под левым глазом и короткими осветленными волосами (оказалось, что она отрубилась, как обычно, после пьянки, а добрые друзья, пока она спала, побрили ее налысо, и теперь волосы только-только отрастали), она что-то рассказывала, а я рассеянно кивала, погрузившись в мысли о причудливых порой изгибах судьбы. Правда, в этом случае все происшедшее вполне закономерно. Ирина стала зазывать меня пойти с ней выпить, я отказалась и побрела прочь по пустеющим уже улицам. Потом долго бродила по местному кладбищу, но с наступлением сумерек стала пробираться к воротам - невыносимо хотелось курить, а разбрасывать бычки среди могил не хотелось совершенно..