когда я был маленьким, моя семья жила в большом кирпичном доме со двором и садом. Когда выпадал первый снег, его было очень много. Сугробы доходили до окна, около которого стояла моя кровать. Я просыпался от ощущения перемен, от запаха снега после недель гниющих от слякоти листьев во дворе дома, и сразу вскакивал на ноги в своей детской кроватке. Стоял минуту так, глядя в окно на ровный, искрящийся ковер, угадывая по расположению плавных возвышенностей, где находился куст , где стояли качели. Затем срывался с места, не в силах больше терпеть, и летел во двор во всю прыть, стуча босыми пятками по бревенчатому полу дома. Каждый год был такой день в году, в который я выбегал на улицу прямо так, в детской пижаме, и таращился на изменившийся всего за ночь пейзаж двора. Затем выходила мама и забирала меня в дом, заставляла почистить зубы, умыться, поесть и только после разрешала одеться по всей экипировке, ощутив себя астронавтом, готовящимся к выходу в открытый космос, и уж тогда только выйти во двор. Это было чудо. мы с сестрой рыли в снегу настоящие туннели, по которым можно было ходить в полный рост! иногда натыкались на дерево и туннель проходил прямо по нему, дерево так и торчало из пола в бело-голубой светящийся потолок посреди туннеля. Лаз вихлял, иногда находил сам себя. Мы могли так весь день рыть, пока родители не лезли за нами и не забирали нас домой. я частенько забирался туда и засыпал где-то в ходах нашего лабиринта. было не холодно, даже уютно лежать таким теплым комочком под большущим слоем снега.