В первый раз я увидела его по дороге на речку. Мальчик одиннадцати-двенадцати лет, с взглядом голодного волчонка, не сулившего ничего хорошего. Именно глаза врезались в память надолго. По-детски большие, светло-голубые, они говорили: «Не подходи, иначе пожалеешь!» Боже мой, ну чем эта кроха может угрожать?! Из его речи приличными были только союзы и предлоги. Это шокировало. Оказалось, только меня. Моя компания была уже знакома с этим малышом, они советовали вообще не обращать на него внимания и не удивляться. 
- Его родителям нет до него дела. 
Казалось, он ненавидит целый свет, наш смех, свое одиночество, безразличие окружающих. И если бы не следующие десять минут, я считала бы его пропащим человеком. 
На мостике, не далеко от отдыхающих, появился дед с мяукающим мешком в руке. Зашвырнул его на середину реки и отправился в обратный путь. Все, кто собрался на берегу, понимали, что находится в мешке. Но в воду, доставать несчастную зверюшку, бросился только этот, злой на весь мир, малыш. Никогда не забуду, как этот ребенок, стараясь скрыть слезы, трясущимися руками развязывал мешок. Котенок был жив. Не забыть мне и ту счастливую улыбку, осветившую его лицо, слезы облегчения. И образ одинокого, никому не нужного ребенка, прижимающего к груди мокрого, испуганного, спасенного им котенка.