[300x424]
Как и любой древний род, семейство Донигол хранило множество легенд и преданий. Среди них история о кошке, покровительнице рода. Кошка нередко встречается в средневековой геральдике. «У кошек есть понимание свободы, так как кошка не желает быть ни пойманной, ни заключенной. Кошка неунывающа и хитра... Из-за этого старинные роды часто вводили кошек в свои гербы как символ свободы».
Считалось, что до тех пор, пока в саду живет белая кошка, в семье будет царить любовь, а всем жителям замка сопутствовать удача и успех. Легенда эта не случайна, кельты часто приписывали домашним и диким животным сверхъестественные качества, наделяя их мистической силой. В кельтских мифах животные выступают посланцами иного мира, а потому обладают особой мудростью и силой. Выступая в роли тотема-покровителя, они помогают людям в сложных жизненных ситуациях. Кошки в Ирландии наделяются таинственной силой, особенно белые, потому что этот цвет чистоты имеет сакральный смысл. Белая кошка, по представлениям ирландцев, способна защитить род, которому покровительствует, от бед и несчастий...


Кошачий король


Давным-давно жили в глуши Шотландии двое братьев. Жили они в очень
уединенном месте, за много миль от ближайшей деревни, и прислуживала им
старуха кухарка. Кроме них троих, в доме не было ни души, если не считать
старухиного кота да охотничьих собак.
Как-то раз осенью старший брат, Элсхендер, решил остаться дома, и
младший, Фергас, пошел на охоту один. Он отправился далеко в горы, туда, где
охотился с братом накануне, и обещал вернуться домой до захода солнца.
Но день кончился, давно пора было сесть за ужин, а Фергас все не
возвращался. Элсхендер забеспокоился - никогда еще не приходилось ему ждать
брата так долго.
Наконец Фергас вернулся, задумчивый, промокший, усталый, и не захотел
рассказывать, почему он так запоздал. Но вот после ужина, когда братья
сидели с трубками у камина, в котором, весело потрескивая, горел торф, и
собаки лежали у их ног, а черный кот старой стряпухи, полузакрыв глаза,
расположился на коврик между ними, Фергас словно очнулся и рассказал брату о
том, что с ним приключилось.
- Ты, наверное, удивляешься, почему я так поздно вернулся? - сказал
он. - Ну, слушай! Я сегодня видел такие чудеса, что даже не знаю, как тебе и
рассказать про них. Я шел, как и собирался, по нашей вчерашней дороге. Но
когда настала пора возвращаться домой, горы заволокло таким густым туманом,
что я сбился с пути. Долго я блуждал, сам не знаю где, как вдруг увидел
огонек. Я скорее пошел на него. Но только я приблизился к нему, как перестал
его видеть и оказался возле какого-то толстого старого дуба. Я влез на
дерево, чтоб легче было отыскать этот огонек, и вдруг вижу подо мной в
стволе дупло, а в дупле что-то вроде церкви, и там кого-то хоронят.
Я слышал пение, видел гроб и факелы. И знаешь, кто нес факелы? Но нет,
ты мне все равно не поверишь!..
Элсхендер принялся уговаривать брата продолжать. Он даже подбросил
торфа в камин, чтоб огонь запылал ярче, и младший брат повеселел. Собаки
мирно дремали, а черный кот поднял голову и, казалось, слушал так же
внимательно, как сам Элсхендер. Братья даже невольно взглянули на него.
- Поверь же, - продолжал Фергас, - все, что я скажу, истинная правда.
Гроб и факелы несли коты, а на крышке гроба были нарисованы корона и
скипетр!
Больше он ничего не успел добавить, ибо черный кот вскочил и крикнул:
- О небо! Значит, старый Питер преставился, и теперь я - кошачий король!
Тут кот прыгнул в камин и пропал навсегда...

[Ср.:"...Невероятно — воскликнул Джонни. — Но я собирался, друзья, сообщить вам еще кое-что… — Он отхлебнул чаю, — Странности, скажу вам, еще не кончились.
— О-оо? — Все головы разом повернулись к нему.
— Представьте себе. Прошлой ночью, после всего происшедшего, я прогуливался по улице. И увидел необыкновенную процессию. Группа котов несла крохотный гроб. Я остановился и с любопытством оглядел скорбную вереницу кошек. «Умерла Маграт на Куалинн», сказал мне один из котов. И они прошествовали мимо…
Дремавшая на столе Туала вздрогнула и подняла головку.
— Что? — пронзительно мяукнула она. — Что-о? Ты сказал, Маграт?
— Ну, з-ээ… — замялся Джонни, — если это твоя родственница, я…
— Родственница? Какая там родственница! О, Великие Силы! Если Маграт умерла, то я теперь Королева Кошек!
Она спрыгнула со стола и кинулась в гостиную. Затем что-то заскреблось, зашуршало, и раздался ошалелый крик Кита:
— Эй, тетя Анни! Ваша кошка спятила! Она полезла вверх по каминной трубе!..
Несколько мгновений на кухне стояла тишина.
— Вот так, — усмехнулась тетя Анни, — добро пожаловать в сказочную Ирландию!"
- Диана Дуэйн, "Безграничное волшебство"]


Поэт Шонахан и кошачий царь

В древние времена поэты в Ирландии (их называли бардами) пользовались большим почетом и уважением. Ведь поэт в своей песне мог восславить или высмеять любого – будь он пастух или король. А честь и доброе имя ценились в те времена превыше всего.

Однажды король Коннахта Гуаири устроил у себя большой пир. На этот пир он пригласил и созвал несчетное множество ученых мужей, мудрецов и книжников, певцов и музыкантов, и трех вещих старух – Грух, Грах и Грангайт, и вождей, и знатных мужей, и всех лучших поэтов и поэтесс Ирландии. Угощение, которое выставил король Гуаири, было до того щедро и обильно, что и по сей день древнюю дорогу, ведущую к его дворцу, называют Дорогой Сытости .

Три дня и три ночи длился пир. Гости короля ели, веселились и наслаждались прекрасной музыкой. Лишь знаменитый бард Шонахан сидел за столом угрюмо, не притрагиваясь ни к еде, ни к питью. Король Гуаири очень удивлялся этому и не раз посылал к нему своих прислужников с изысканными яствами и угощениями, но тот всякий раз с презрением отсылал их обратно. Не по вкусу мне это , – говорил он людям короля, и Гуаири с каждым часом все больше тревожился. Боялся король, что Шонахан может ославить его пир в какой-нибудь насмешливой песне и тем самым навсегда осрамит его и обесчестит.

И вот на третий день пира король Гуаири послал к Шонахану свою дочь с превосходным угощением – пшеничным пирогом и вареным лососем на золотом блюде. Но бард и на этот раз отклонил пищу.

– Не по вкусу мне это, – промолвил он.

– А что бы тебе могло прийтись по вкусу, о благородный бард? – спросила дочь короля.

– А пришлось бы мне по вкусу свежее куриное яичко из-под крыльца, – ответил он.

Девушка вышла и вскоре вернулась.

– Там нет яйца, господин мой.

– Значит, ты сама его съела, – гневно молвил Шонахан.

– О нет, господин мой, мыши утащили и съели его, – отвечала дочь короля.

– Ах, так! – воскликнул бард. – Тогда я сочиню о них злую песню.

И он спел о мышах такую язвительную и насмешливую песню, что две дюжины мышей тут же умерли на месте от позора.

– Это хорошо, – сказал Шонахан. – Но и кот виноват не меньше. Ведь его служба и долг держать мышей в страхе. Я сочиню поношение всему племени котов и прежде всего кошачьему царю Ирузану, сыну Арузана, ибо он отвечает за все дела своих подданных.

И он пропел такую песню:

Ирузан, куда глядишь?
Упустил ты мышь, лентяй!
Мышь смеется над тобой!
Свой с досады хвост хватай!
Где концы ушей твоих?
Их, видать, хорек отгрыз.
Куцеухий царь котов,
Ты готов бежать от крыс?

Услышал Ирузан это поношение в своей пещере и говорит жене своей Острозубихе, братьям Мурлану и Мяукану и дочери Искроглазке

– Шонахан спел обо мне насмешливую песню, но я отомщу ему!

– Принеси его нам живым, – свирепо проворчала Острозубиха. – Он поплатится за свою дерзость.

И вот, пока пир у короля Гуаири шел своим чередом, вдруг послышалось жуткое шипение и нарастающий гул, как в бушующей пламенем печи, и в зал ворвался огромный кот. Он был величиной с доброго бычка, дикий, дышащий злобой, куцеухий, плосконосый, острозубый, неистовый, мстительный, с острыми когтями и сверкающими глазами.

Он бросился прямо на знаменитого барда, схватил за руку, забросил его себе на спину и одним прыжком умчался прочь. Никто не посмел встать у него на пути.

Когда Шонахан понял, что его уносит свирепый Ирузан – уносит, чтобы растерзать в своей пещере, – он решил прибегнуть к хитрости и смягчить гнев кошачьего царя. Тотчас он придумал и спел такую хвалебную песню:

Ирузан, зачем твой гнев?
Ты, как лев, меня схватил.
Ты могуч и ты велик,
Ты, как бык, исполнен сил.
Ты стремителен и смел –
Спорить кто посмел с тобой?
Славься, Арузанов сын,
Властелин и крысобой!

Этой искусной хвалой смягчено было сердце кошачьего царя, и он сперва остановился, чтобы лучше слышать певца, а когда дослушал, махнул хвостом, сбросил Шонахана на землю и, урча от гордости, вернулся в свое логово.

– Возблагодарим сей день за чудесное избавление! – промолвил явившийся вдруг святой Киаран.

– Проклятие сему дню! – с досадой отозвался Шонахан.

– Но отчего? – вопросил святой.

– Лучше бы этот кот разорвал бы меня на кусочки и съел! Тогда все бесчестье пало бы на голову короля Гуаири – ведь это из-за его злосчастного пира я попал в такую переделку!

Прослышав про этот случай, все знатные мужи и весь народ Ирландии еще больше стали уважать Шонахана. Короли наперебой приглашали его ко двору, но великий певец отклонил все приглашения и удалился к себе, в Обитель Бардов.

Прошло время, и он помирился с королем Гуаири, и был устроен новый пир, который длился ровно тридцать дней и тридцать ночей без перерыва. Все барды и музыканты собрались на этом пиру, и Шонахан сидел за столом выше могучих вождей и знатных мужей. В избытке было чудесных яств, и заморских напитков, и серебряных кубков.

Когда барды возвратились с того пира, в благодарность за честь и гостеприимство они прославили короля во многих стихах и воспели его в песнях как Гуаири благородного . Под этим именем он известен и доныне, ибо слово поэта бессмертно.