ЭТА БОЛЬ НЕ КОНЧАЕТСЯ, У НЕЁ НЕТ ПРЕДЕЛОВ.

Перемешиваю в душе остатки тебя, как будто пытаясь растворить нерастворимые кофейные зерна в холодной воде. А они всё плавают на поверхности, мутят воду, и я продолжаю мешать, по привычке, не глядя. Горьким осадком выпадают все воспоминания о нас, все - мы. Залить бы кипятком, но у меня нет сил, греть воду, мои глаза излучают холод, с ресниц падают маленькие льдинки. Нет сил, встать. Пошевелиться. Наверное, я в аду, в своем собственном, персональном. Это интересно. Пустая комната, приглушенный свет, выцветшие стены. И я, тоже выцветшая, как на старом фото, сижу, не отрывая глаза от кружки, не переставая размалывать кофейные зерна,  обреченно, прекрасно осознавая, что это невозможно. Только горький осадок, заглядываю в кружку, а на дне перед глазами вижу не будущее, а прошлое, яркими картинками, вырезкой из киноленты какого-то до боли знакомого фильма. ДО БОЛИ знакомого – чего-то ужасно не хватает, и я не могу вспомнить, и не могу забыть, и не могу не чувствовать себя так отвратительно.

Я уже на середине этого адского пути, иду по дороге, не видя света, просто знаю, что он есть. И это самое ужасное, еще один мой кошмар, что я увижу свет и вновь вернусь на старт. И так снова и снова, и снова. Без конца. Хочется упасть, сдаться, просто лежать в оцепенении, не шевелясь, с закрытыми глазами. Холод не страшен, я, кажется, холоднее, чем земля. Да и мертвым вроде всё равно, видимо, всех умерших тянет к земле, или - под. Нет, ты знаешь, я бы согласилась и на вазочку в твоей комнате, в тепле, и безмолвии. Прах. А можно по ветру пустить. Банально, но красиво, торжественно. На свободу. Хотя бы после смерти на свободу.

Сегодня, я чувствую себя так, как будто у меня на спине наклеена бумажка с надписью – доебись до меня, а на лбу жирным маркером написано – «Мне плохо. Не забудь задать мне какой-нибудь особенно тупой вопрос типа – что случилось, или – почему такая грустная». Милые, вы били бы в точку, если бы спрашивали – кто тебя убил?..