Сигарета каждый раз была как горький символ, символ освобождения, приветствие холодным

сизым объятиям одиночества.

Шаги облегчали, походка сбрасывала накипевшее, но дым не отпускал, сдавливал сердце, разливал пороги отчаянья по всем фронтам мыслей.

Ловушки, волчьи ямы из сожалений и окурков, как пепельницы глаз той единственной, кто наконец заткнет его пафосный поток мыслей. Как ее руки, холод снова и снова пробирался под пальто, холод опять пробовал на вкус остатки запаха его любимой клетки.

Он хотел бы поклясться, что в гробу видал самообман, что брошюры ритуальных киосков так далеки, что так высоко дерево, на которое он лишь начал восходить.. ну вы поняли, да.

Метро, лужи, маяк киоска и объятия другой клетки, другой смерти и других, других..