Скоро, вот-вот и будет шесть часов утра. Небольшой, но идеально ровный слой снега, немножко алый, совсем капельку, синеватый, немного больше, но не сильно, расстилается милой полянкой. Такую полянку грех мять, все мы грешны. Десяток следов, к самому центру, не идеальному, но это не важно. Знаете, в барах есть такие табуретки с очень высокими ножками, прямо как штатив, да. И именно такая или очень похожая очерчивает тот самый не идеальный центр куда ведут следы. И на этом самом штативе сложив ноги вместе, спрятав ручки в рукава сидит мальчик, но это не достоверная информация, возможно это был памятник или на штативе был фотоаппарат, что скорее всего является правдой, но опять же, не достоверной.
Снежинок с неба падает очень мало, но почему то не похоже на ядерную зиму, а небо синее, не небо, даже облака и снег синий, и немножко алый. Почему то очень сложно поймать момент когда свечки уличных фонарей гаснут, а снег превращается в белоснежный.
Снежка все равно мало, наверное немножко горько от этого. Ветерок пытается приободрить, берет охапками снег с крыш и раскидывает. По непонятным причинам захотелось рассказать стишок, но к стыду вспомнилось только начало "Ворона". Зимушка не обиделась на это, а ветерок даже подвывал и получался интересный унисон. Тихий, еле слышный шепот повторял этот кусочек не меньше десяти раз, и всем нравилось. Чудо.
Но в один прекрасный момент стало грустно. Не от того что все включая себя занесено снегом, пусть и не очень большим, от того что Холод никогда не умел наслаждаться подолгу подобным великолепием и гнал, заставлял уйти и пытался обидеть. Посему штатив громко шумя асфальтом заехал обратно в помещение...
И они все вместе пожалели, сжалились, принесли еще снега, много, очень...
Спасибо.