Текущая расстановка сил сегодня явно не в мою пользу. Я слушаю пагубную музыку, все мои благие начинания обламываются, как грифели в тупой точилке. Ночь придется делить с учебником по общаге, заливая плохо переваривающий информацию мозг галлонами дрянного кофе. Если повезет, утро проведу в компании с Хёгом и его "условно пригодными". Мой организм, время от времени напоминающий, что он все-таки женский, вызывает чувство тотальной уязвимости. Ко всему прочему присовокупляется шлюховатое настроение, которое вечно пытается запрыгнуть на точку максимума, но запутавшись в несдержанных ногах, соскальзывает в точку минимума. Во мне, скучая, беснуется Онегин. Их было так много - знакомых моих онегиных, печориных, обломовых - и все в одном лице, которое уже прожито мною и к которому мне так и не суждено было прикоснуться.
Должно быть, оттого, что рядом со мной нет никого, кому можно было бы с завидной параноидальностью рассказывать про глубочайший психологизм пушкинского романа, случайно и не совсем называть именами героев реальных людей, доказывать, что Татьяна - не дура, а Онегин - не лох, а просто несчастные люди, что все так закономерно, что даже не грустно. Как сама жизнь. И все равно жалеть. Должно быть, больше себя. Когда кончатся слова, рядом со мной не будет никого, в чье уютное плечо можно было бы зарыться вместе со всей своей несуразностью. Сегодня. Еще совсем не зрелые, но уже убедительно наглые лучи пытались добраться до чего-то там замерзшего внутри даже через пальто и любимый клетчатый шарф - сегодня вроде как была Весна. Только она у меня пока еще не чуется - насморк.
Без тебя - топологический кретинизм, отсутствие смысла, психоз, который поддается только твоей дрессировке и даже столь редкое наличие чая.