Зеркало никогда ей не врало. А жаль, потому что ей стало больно смотреть на себя в зеркало. Несчастный стеклянный кусок теперь отражал только бледное лицо с холодными глазами, черными от карандаша и теней. Короткие коричневые волосы свисали запутанными прядями прямо на глаза. Расчесывать их действительно не хотелось, порядок на голове последнее время её не волновал. Девушка стояла около зеркала, беспомощно опираясь левой рукой на край рамы. В её позе сквозила усталость и потерянность, лишь правая рука, медленно поднимавшаяся на уровень лица, казалось, источала уверенность и силу.
***
Выход в их темную кампанию никогда не был для неё простым. Дома она позволяла себе все слабости, здесь она могла быть неузнанной. Дома она была собой. Резкие звонки телефона меняли её до неузнаваемости, если в трубке звучали слова: «Приходи, мы у Алукарда» или «Подходи к нам, все свои здесь». К тому моменту, когда телефон отбрасывался в сторону, девушки уже не было в комнате. На её месте всегда стояла надменная и саркастичная аристократка. Теперь её имя было Тореадор.
Зеркало никогда не врало. Даже сейчас, когда аристократка подошла к нему, оттуда смотрела на неё она. «Еще пару недель», думала она, обнажив зубы в страшной улыбке, «Еще пару недель, и я проснусь окончательно. Тореадор проснется окончательно, а ты заснешь навсегда». Последние слова утонули в горьком смехе, заполнившим всю квартиру.
***
Шаг. Еще шаг, еще, еще один. Она идет в пропасть, в руке игла от катетера. В другой три серьги для пирсинга. А в отражении зеркала Тореадор, зло скалясь и совершенно не скрывая свои мысли от отражения: «Скоро ты заснешь навсегда».

Настроение сейчас - Моя голова разлетается на тысячи кусочков
В колонках играет - Limp Bizkit - Behind blue eyes